МИШЕЛЬ : Да, чуть не забыл : тем временем вы приготовите указ о назначении Софии: она возглавит Банк Ватикана. Я подпишу его завтра утром. И раз уж вы так ловко умеете запускать слухи, распространите весть о том, что София отсутствовала вследствие неважного самочувствия. (Взглянув на Софию) По такому случаю вам даже не придется лгать. Так что и угрызений совести в будущем будет меньше.
Стефан направляется к двери. За секунду до того, как он откроет ее, Мишель окликает его в последний раз.
МИШЕЛЬ : Еще одно.
СТЕФАН (оборачиваясь) : Да, Святой отец?
МИШЕЛЬ : Вы сохраните полное молчание обо всем прочем, что здесь говорилось. Если хоть капля куда-то просочится, я возложу вину за это на вас. Несколько островов вблизи Южного полюса остро нуждаются в кюре (голос усиливается на слове « кюре », ибо это дополнительное наказание для кардинала фон Хардена, который в таком случае лишается кардинальского сана), чтобы нести слово божье чайкам и пингвинам. Подумайте об этих созданиях божьих и закройте дверь с другой стороны.
Стефан выходит.
София и Мишель остаются одни. Они провожают взглядом уходящего Стефана, и прежде, чем они отведут взор от закрывшейся за ним двери, София пророчески говорит :
СОФИЯ : Он предаст, разболтает. Он неисправимый доносчик.
МИШЕЛЬ (загадочно, и все еще глядя на дверь, в которую вышел Стефан) : Вы сами не догадываетесь о масштабах своей проницательности. (Пауза). Конечно, разболтает. Иуда всегда иуда. Только этот доносчик будет выбалтывать то, что нужно мне. Всегда полезно иметь среди персонала одного иуду.
СОФИЯ : Донос мне омерзителен.
МИШЕЛЬ (оборачиваясь к Софии): Я знаю. Я понял это, когда вы промолчали. Хотя соблазн сказать был велик. Вы сильная. Вот из таких несгибаемых людей и выходят крупные хозяйственники.
СОФИЯ: Но вы же не всерьез говорили?
МИШЕЛЬ: Когда именно?
СОФИЯ : Когда заявили, что назначите меня главой административного совета Института Религиозных дел? ИРД, нет, вы себе представляете? Можете себе представить меня – во главе Банка Ватикана? Вы шутите?
МИШЕЛЬ : Может, я и похож на патентованного балагура, но иногда я говорю серьезно. К тому же, еще до того, как я поставлю вопрос о рукоположении женщин на первом же конклаве, подключенном к всемирной паутине, и вызову тем самым новый приступ тахикардии у Монсеньера Стефана фон Хардена, – еще до этого мне хочется показать, что католическая церковь открыта для женщин, – и не только, если они монахини.
СОФИЯ (разочарованно) : Ах, дело только в этом.
МИШЕЛЬ : Нет, не только. Это, как бы сказать, вытекающее последствие, побочный маркетинговый бонус. Настоящая причина в другом.
СОФИЯ: В чем же? Я не могу за вами угнаться.
МИШЕЛЬ: В этом нет нужды. Напротив, это я буду следовать вам во всем. (Пауза). Вы будете руководить банком по одной – и очень простой причине.
СОФИЯ : Да?
МИШЕЛЬ : Я вам верю.
СОФИЯ : Да что вы, я не справлюсь.
МИШЕЛЬ : Вы же умеете считать? Вы даже знаете, что такое простые числа.
СОФИЯ : Нечетные.
МИШЕЛЬ : Этого хватит с лихвой! Вы обладаете здравым смыслом? Так. Вы порядочны? Несомненно. Вас не пугают пурпурные одежды кардиналов? Так в добрый час! Банкиры с их костюмами от лучших кутюрье и часами по 30000 евро тоже не смогут вас впечатлить. Знаете, банковское дело, по сути – видимость и пускание дыма в глаза. И много веры. Люди верят, что акции Fiat пойдут наверх и покупают их. Верят, что акции Mercedes пойдут вниз и продают. Много молятся о том, чтобы инвестиции принесли доход. Невероятно, сколько сожжено свеч во славу божеств Nasdaq, CAC 40, или индекса Footsie. Здесь много верят, много молятся, здесь много разводки и мало науки. Тут есть свои пророки : вы видели хоть одного экономиста, который бы вовремя предсказал кризис? Зато потом, задним числом, – как все становятся проницательны, с ума сойти! Каждый финансовый труп окружает толпа добровольных экспертов. Это все строго между нами, вы уж никому не говорите : видимость, пыль в глаза, вера, пророки ; в конечном счете, банковское дело и церковь имеют много общего. Только в вопросах морали и этики иногда расходятся.
СОФИЯ : Да, бывает.
МИШЕЛЬ : На самом деле не так и часто.
СОФИЯ : « Настоящие банкиры » никогда не примут меня в качестве равной.
МИШЕЛЬ : Да я на это и надеюсь! Это нормально, и пусть так и будет. Вы не ровня им. Именно поэтому я вас и выбрал. Не только потому, что вы на них не похожи – согласен, этого было бы недостаточно – но главным образом, потому, что вы – ни с кем не сравнимы, а это – уникальное качество.
СОФИЯ : Но Курия будет мне постоянно ставить палки в колеса. Все кардиналы будут меня ненавидеть.
МИШЕЛЬ : Ненависть – не христианское чувство, и я сумею им это напомнить. Впрочем, первое дело будет очень простым: мы их позовем одного за другим ко мне в кабинет и спросим, где они проживают и сколько платят за квартиру. Вы увидите, что после этого дела пойдут очень просто. Это вам здорово поможет в составлении окончательного списка недвижимости, которой обладает Церковь в Риме.
СОФИЯ : Монсеньера Фальконе вам мало?
МИШЕЛЬ : Монсеньер Фальконе в своем роде тоже уникален. Но и другие располагают слишком тучными синекурами для того облика, который я хочу придать Церкви. А давайте мы начнем эти встречи с Монсеньера Островского. Тоже страстный любитель истории, но в очень особом регистре. Я думаю по окончании нашей беседы доверить ему миссию нести благую весть на островах Сен-Пьер и Микелон. Через месяц этот очаровательный архипелаг, открытый 1000 лет назад предками нынешних эскимосов, дождется нового епископа.
СОФИЯ : Но …
МИШЕЛЬ : Вы увидите, как бодрят такие собрания. Я уверен, что наш новый друг отправится туда полный энтузиазма и самоотверженного желания принять свою новую участь. Говорят, природа там красивая. Ну, когда удается ее рассмотреть сквозь дожди и туман. В високосные годы такое случается. Будет изредка присылать нам открытки из типовой квартиры в блочном доме постройки 50-х без центрального отопления.
СОФИЯ : Курия – это джунгли, но как же другие? Банкиры– « профессионалы »? Акулы финансового мира? Руководители других банков Рима? И других стран? Они наши конкуренты, но одновременно мы в них нуждаемся. Они не станут мне помогать ни за что.
МИШЕЛЬ : Вы не знаете еще одну вещь, София. И это делает вам честь.
СОФИЯ : Я с вами совсем запуталась. Не понимаю, что лучше – слишком много знать, или многого не знать. Неужели мою неосведомленность сможет компенсировать любопытство?
МИШЕЛЬ : С лихвой! А это неплохо сказано, кстати. Вы позволите, я запишу? (Хватает блокнот и ручку, записывает) « Не понимаю, что лучше – слишком много знать, или многого не знать»: на эту тему можно набросать совсем неплохую проповедь. И легко продержаться два часа на кафедре в базилике.
СОФИЯ : А о чем вы со мной хотели побеседовать – пока не начнете набрасываться в базилике?
МИШЕЛЬ : Как-как? Ах, да. Не стоит вам недооценивать могущество католической церкви. Она, конечно, не NSA, ни Моссад, не DGSI, не MI-6, но …
СОФИЯ : Это что еще за штуки? Буквы какие-то? Не понимаю, что вы хотите мне сказать.
МИШЕЛЬ : Пути господни неисповедимы, и сокрыты не только от вас, пусть этот вопрос вас совершенно не беспокоит. Так что, возвращаясь к вопросу, который мы обсуждали до того, как вы сбили меня своими замечаниями.
СОФИЯ : Ну что за лукавство!
МИШЕЛЬ : Я так расслабляюсь. Лукавство – это моя йога. Но если вы будете все время прерывать меня и говорить о другом, у нас ничего не получится.
СОФИЯ : Забудем. Ну давайте тогда : я вас слушаю.
МИШЕЛЬ : Спасибо. На чем бишь я остановился? Ах да. Эти, как вы выразились, штуки – самые действенные разведслужбы мира: американская, израильская, французская и британская. Лучше них практически никого нет.