Наконец, после долгой паузы Стефан решается заговорить.
СТЕФАН : Ну и ну! И как же я не знал!
МИШЕЛЬ : Очень любезно с вашей стороны так напомнить о своем существовании, Монсеньер фон Харден. Но я о вас не забыл, знаете ли.
СТЕФАН : Вот шельма.
МИШЕЛЬ : Слово « шельма » звучит в ваших устах вполне органично. Как, кстати, поживает ваш предшественник?
СТЕФАН : Монсеньер Люфтер? Давненько я о нем не слышал.
МИШЕЛЬ : Примерно с каких пор?
СТЕФАН : О… … Да примерно с тех пор, как занял его место.
МИШЕЛЬ : Он тоже в свое время покинул пост при темных обстоятельствах.
СТЕФАН : Довольно темных, да. (Пауза). Ну, это в прошлом. Церковь устояла.
МИШЕЛЬ : Вашим попечением. Да-да. Кардиналы единодушны. Вы очень прилежный церемониймейстер.
СТЕФАН : Вы мне льстите.
МИШЕЛЬ : Интересно, как не воспринимать эту ремарку.
СТЕФАН : Хотел сказать : горжусь такой высокой оценкой с вашей стороны.
МИШЕЛЬ : Так-то лучше. (пауза). В те времена тоже неприятные статьи в прессе несколько ускорили отставку Монсеньера Люфтера. Не так ли?
СТЕФАН : Возможно.
МИШЕЛЬ : Вы что, страдаете болезнью Альцгеймера?
СТЕФАН : Я решил не ворошить прошлое, Ваше Святейшество. (пауза). Из христианского милосердия.
МИШЕЛЬ : А ведь были статьи в Бильд-Цайтунг.
СОФИЯ : Вы и на это подписаны?
МИШЕЛЬ (с улыбкой в сторону Софии, он оценил ее подкалывание): Вы просто видите меня насквозь, София. (пауза). Подковерное радио-Ватикан вещало вовсю, вести доходили и до моей родной Гвианы. Говорили, что кто-то слил информацию газетчикам, и что утечка шла прямо из недр курии – еще в тот раз …
СТЕФАН : Злопыхатели.
МИШЕЛЬ : Видимо, да, видимо да. Ну что ж. Забудем об этом.
СТЕФАН : Это предпочтительней, Ваше Святейшество. День был долгим. Вас ждут снаружи.
МИШЕЛЬ : Хорошо, что вы напоминаете мне о моих обязанностях. (Пауза). Прежде, чем выйти, Монсеньер фон Харден, позвольте мне один вопрос, который свербит меня уже долгие годы?
СТЕФАН : Который вас – что?
МИШЕЛЬ : Это такое гвианское выражение. Скажем, вопрос, который периодически занимает мой ум и касается вас, – человека, которого все члены нашего братства считают хранителем догм и традиций наших предшественников.
СТЕФАН : Ой, мне неудобно.
МИШЕЛЬ : Что вы, не стесняйтесь. Некоторые даже считают, что у вас истинно папская хватка.
СТЕФАН : Даже не знаю, что и сказать, Ваше Святейшество. Я смущен. Прошу вас, святейший отец, задайте вопрос.
МИШЕЛЬ : Так вот : вы любите интернет ?
СТЕФАН : И что, это действительно тот вопрос, который вас, – как это вы сказали ?
МИШЕЛЬ : Свербит. Синоним – беспокоит. Да, действительно, вопрос тот самый.
СТЕФАН : Надо же. Ну что ж … по правде говоря … не сильно, – нет, я не слишком люблю интернет.
МИШЕЛЬ : Тогда у меня для вас новость : это взаимно !
СТЕФАН : Как это ?!?
МИШЕЛЬ : Интернет вас тоже не любит. А у этой штуки такая память : О-го-го ! Отличная память. О-го-го!
СТЕФАН : Но о чем вы?
МИШЕЛЬ : Интернет вас сильно недолюбливает. Сильно-сильно. И как злопамятен! Знали бы вы! Килобайты не знают Альцгеймера.
СТЕФАН : Не понимаю.
МИШЕЛЬ : Килобайты? (по слогам) Ки-ло-бай-ты.
СТЕФАН : Нет, это я понимаю. Но я хочу сказать: не понимаю остального.
МИШЕЛЬ : Элементарно. Вы не понимаете, и это нормально. Я понимаю. И это тоже нормально. (Пауза) Представьте себе, двумя папами раньше …
СТЕФАН : Ой!
МИШЕЛЬ : Хорошо, вы гуманитарий, но до двух вы считать умеете. Так вот: пред-пред-последний папа назначил меня администратором серверов Церкви. Включая курию. Заслуг моих в этом особых нет: докторская степень по информатике вполне к этому предрасполагала. (Обращаясь к Софии:) Я учился этому после получения докторской степени по теологии. Чтобы открыть для себя другой мир после защиты диссертации по книгам XV века. (Стефану :) Очень полезно бывает иметь запасную скуфью. Французы говорят про запасную каскетку, на случай смены работы, но мне больше по душе запасная скуфья, особенно с тех пор, как я вошел в эту ризницу. Даже если журналу Closer требуется неделя, чтобы дойти до Французской Гвианы, я, благодаря подводному кабелю, знаю все, что происходит в Риме: мне докладывает компьютер. Куру всегда в курсе. Высокая скорость, оптоволоконная связь.
СТЕФАН: Не понимаю.
МИШЕЛЬ: Терпение: экзегеза близка. Представьте себе, тогдашний понтифик заказал мне провести расследование неприятностей, которые тогда случились с Бильдом у вашего предшественника. Он попросил меня проверить, на всякий случай, откуда пошел слух по нашим сетям. Жаль, что сам он умер прежде, чем смог прочитать тот замечательный и ловко состряпанный e-mail, который вы так ловко запустили в популярный немецкий ежедневник.
СТЕФАН : Не понимаю, о чем вы говорите.
МИШЕЛЬ (внезапно сурово) : Монсеньер фон Харден. Я вам тоже задам один вопрос. Хочу, чтобы вы осознали, чем вы рискуете, если откажетесь отвечать или солжете мне: это вы подстроили утечку итальянскому журналисту того имейла, который обвиняет Монсеньера Фальконе? Подумайте хорошенько.
После долгого раздумья.
СТЕФАН : Да, святой отец.
СОФИЯ : Вы! O!
МИШЕЛЬ : А ведь он был вашим союзником. Он вас поддерживал и долго мог еще быть вам полезен в ваших проектах.
СТЕФАН : Я опасался влияния его действий на репутацию Церкви.
МИШЕЛЬ : А вот зато репутация Софии значения не имела? Вас не смутило, что вы ставите под подозрение ее, – послав имейл ее брату?
СТЕФАН : Электронное письмо было анонимным! Я использовал специальную программу!
МИШЕЛЬ : Да, программу TOR, хорошо знакомую нелегалам всех мастей.
СТЕФАН : Она защищает источники!
МИШЕЛЬ : Да неужели! Вы принимаете меня за новичка?
СТЕФАН : Не защищает источники?
МИШЕЛЬ : Ваша наивность почти убедительна.
СТЕФАН : Почти?
МИШЕЛЬ : Почти да. В том, что касается TORа, думаю, вы действительно наивны настолько, насколько это демонстрируете. Но по поводу отправки электронного письма брату Софии, вы знали, что делали. Вы отвели подозрения, чтобы оградить себя от Фальконе. (Пауза) Он имеет над вами власть, ведь так? И вы хотели избавиться от него, не подставляя себя. Кто знает? Возможно, вы даже подумывали о том, чтобы коренным образом изменить ситуацию. Вы ждали, что давление будет нарастать, и он сам придет просить вашей протекции. Для равновесия.
СТЕФАН (виновато опуская голову) : Да, святой отец.
МИШЕЛЬ : Вы думали, что он единственный, кто знает?
СТЕФАН : Знает что?
МИШЕЛЬ : Знает вашу тайну?
СТЕФАН : Почему? Кто еще может быть в курсе?
МИШЕЛЬ (весомо и многозначительно, давая понять, что и он тоже знает) : A вы как думаете.
СТЕФАН (осознав, что Мишель знает, Стефан впадает в панику) : Господи. (Довольно длительная пауза). Что вы со мной сделаете?
МИШЕЛЬ (после долгого размышления) : Вы останетесь у меня на службе в прежней должности. И вы тоже поможете мне провести реформы. Всеми силами. Не щадя себя. А в остальном – посмотрю. Когда придет время. А теперь вы оставите нас и подождете снаружи. Вы вернетесь сюда после окончания церемонии, через два часа и тогда незаметно выведете Софию.
СТЕФАН : Но ее же узнают. Как я объясню присутствие женщины в таком месте?
МИШЕЛЬ : Вы правда думаете, что она – первая? В других обстоятельствах ваша наивность почти могла бы растрогать. Но мы действительно постараемся соблюсти приличия. Впрочем, больше ради Софии, чем для кого-то другого. Она наденет мою кардинальскую мантию, и никто ничего не поймет. Я уверен, что пурпур ей будет к лицу. Кто знает, возможно, этот (небольшая заминка, чтобы лучше выделить следующее слово) шаг – лишь прелюдия к рукоположению женщин? Посмотрим. Время есть.
СТЕФАН : Но …