У папы проблема, и нам придётся об этом поговорить.

Пожалуйста, папочка!

Мне жаль.

Он разревелся и побежал в свою комнату.

Я пошёл в свою комнату, сел на кровать Джексона Ледбеттера и закрыл лицо здоровой рукой. Я чувствовал себя так, будто кто-то ударил меня по яйцам бейсбольной битой.

Глава 49

Очередной прекрасный день

Я намеревался устроить Джексону очную ставку в тот вечер, когда вернулся домой с работы, но вместо этого заснул и увидел странные, беспокойные сны, о которых не сильно переживал. Утром я смотрел на него, лежащего рядом со мной, моё сердце будто разрывалось на части. Я был довольно снисходительным парнем и мог смириться с кучей дерьма, но совершенно ясно дал понять мистеру Джексону Ледбеттеру, что наркотики были чертой, которую я не был готов пересечь. Не после того, что сделали я и Кайла. Без сомнений, это говорило моё чувство вины, но всё же.

Я сделал кофе на кухне, взял свою чашку и вышел посидеть на балконе. Предстоял очередной прекрасный день. По крайней мере, его предвещала погода. Мы ожидали тридцати градусов, и не виднелось ни облачка. Я чувствовал, что хочу насладиться своим временем на балконе, потому что оно быстро закончится. Так как мамин дом снесут, мы не могли остаться у неё. На самом деле, она остановилась у Билла и Шелли — и с ними мы тоже остаться не могли.

Мне пришлось бы вернуться к социальному жилью, что означало, что придётся пойти в офис управления жилищного хозяйства и снова заполнить бланки, вернуться в список и ожидать, пока что-нибудь из их перечня станет доступным. Одному Богу было известно, где мы окажемся, когда наша судьба ляжет на плечи управления жилищного хозяйства. Также я мог просто собрать свои чемоданы и сделать что-нибудь такое сумасшедшее, как переезд в Калифорнию.

Забавное это чувство, когда весь твой мир сжимается вокруг тебя. Каждая маленькая вещь набирает силу. Всё причиняет боль чуточку больше, чем должно.

«Да», — произнёс тихий голос в моих мыслях.

«Но…»

«Но ничего!»

Этот голос не так просто было заткнуть.

«Но… ты любишь его».

Я вздохнул с неким отчаянием, потому что да, я любил Джека и не мог представить, как проживу остаток своей жизни без него. Но именно это мне и придётся сделать.

Дверь на балкон открылась, и вышел Джексон Ледбеттер, с закинутым на плечо полотенцем. Он собирался на ранее утреннее плавание.

— Привет, — произнёс он.

Я не ответил.

— Ты в порядке? — спросил он.

Я вздохнул.

Я пытался не вожделеть его, пока он стоял с этим мускулистым торсом и грудью, с сильными руками и кубиками пресса, абсолютно безупречный, с беспечными глазами и этими мягкими каштановыми волосами, растрёпанными после сна. Как счастлив я был называть такого мужчину своим, просыпаться с ним каждое утро, завтракать с ним, строить с ним планы на будущее, отдыхать в комфорте осознания, что он всегда будет рядом, что мы вместе состаримся, может быть, вместе усыновим или удочерим нескольких малышей, может быть, переедем в Бостон или, может быть, купим большой старый дом на ферме в округе Юнион, чтобы растить своё потомство. Ной смог бы наконец завести собаку. И, может быть, обрести братьев и сестёр. Как мама, мы могли бы разводить кур. Я не жаждал великих и грандиозных вещей, только жизнь, полную любви, детского смеха, может быть, немного рыбалки и походов время от времени, ну, и, может быть, поездку в Диснейленд. Ничего слишком заоблачного или чрезмерного, всего пару вещей, настоящих и искренних.

Всё это выскальзывало из моих рук, и это ощущение лишало меня дыхания.

— Ты нехорошо себя чувствуешь? — спросил он.

— Немного перегружен, — признал я.

— Эта прошедшая неделя была…

— Дерьмовой, — сказал я. — Абсолютно дерьмовой.

У меня на глазах начали наворачиваться слёзы. Я крепко сжал губы, намереваясь не плакать.

— Мы пройдём через это, — сказал Джексон, опускаясь на корточки и кладя руки на мои бёдра, пока смотрел на меня так нежно и властно, как умел. — Эй! Всё хорошо. Что с тобой происходит?

— Всего слишком много, — пробормотал я, вытирая глаза.

— Мы пройдём через это, — пообещал он. — Почему ты не рассказал мне, что так расстроен?

Он прижался ко мне головой, обвил меня руками, пытаясь обнять.

Я хотел сказать ему забирать свои чёртовы наркотики и проваливать, но не решался. Несмотря ни на что, мне было легче просто от того, что он рядом, такой красивый, мужественный и сильный. Его запах, его вид, ощущение его и того, как его руки касались меня, ощущение его дыхания на моей обнажённой груди — это меня успокаивало. Будто он сам был наркотиком, а я — сколовшимся нариком.

— На работе всё нормально? — спросил он.

Я пожал плечами.

— Хочешь, чтобы я тебе что-нибудь принёс?

Я покачал головой.

— Хочешь, чтобы я остался с тобой? Я собирался пойти поплавать…

— Валяй, — ответил я.

— Уверен?

— Я буду в порядке.

Джексон пошёл вниз по проходу к бассейну, и я наблюдал за ним, кусая губу.

Глава 50

Конечно, тебе должно быть интересно

— Ты так и не сказал мне, что мы должны купить существу на его день рождения, Вайлис, — сказала миссис Ледбеттер.

— Ну, вероятно, вам следует купить ему то, что вы посчитаете лучшим, Юджин, — ответил я.

В тот вечер мы заканчивали ужин в «Френелли», и, как ни странно, звучало не так много остроумных фраз. Может, дело было в моём настроении или в его отсутствии. Я провёл этот день в трансе, большую часть времени пролежав на диване, охваченный неумолимой тьмой, которую я не мог стряхнуть. Я знал, что должен сделать; теперь я должен был набраться мужества, чтобы это сделать. Собрать чемоданы и уйти.

Я не хотел идти на этот ужин, но родители Джексона настояли, и у меня не было настроения готовить. Так что я решил соблюсти формальности.

— Тогда решено, — сказала миссис Ледбеттер, делая долгую затяжку электронной сигареты и улыбаясь мне.

— Мне не нравится, как это звучит, — признался я.

— Уже слишком поздно. Думаю, у каждого мальчика должен быть щенок. Ты так не считаешь?

— Не смейте приносить собаку в нашу квартиру, — сказал я. — Собаки под запретом.

— Но тебе позволяют там жить, — отметила она.

— А вам позволили появиться в моих дверях без поводка.

Она гортанно рассмеялась.

— Думаю, ты мне начинаешь нравиться, Вилфред. Ты необыкновенный.

— Мам, никаких собак, — твёрдо сказал Джексон. — Пожалуйста!

— Почему бы нам не спросить Боба? — предложила она, бросая взгляд на Ноя.

— Прекрати, мама!

— Чем это может навредить? Как показать жестом собаку?

— Мам!

— У меня такое чувство, будто я хочу сделать что-нибудь особенное для него, прежде чем мы уедем. Он, кажется, затягивает меня. И я решила называть его Боб. Это было моим первым порывом, а я доверяю своим порывам. Так что будет “Боб”. Ты не думаешь, что Бобу понравится собака на день рождения?

— Собака — хороший друг для ребёнка, — сказал мистер Ледбеттер.

— Кроме того, — продолжила миссис Ледбеттер, — это может смягчить удар, когда он узнает, что это его бабушка Юнис нажаловалась в ДСО на его папочку. Или у вас двоих правильно “папа”? Я никогда не смогу это понять. Мягко говоря.

Над столом повисла тишина.

Миссис Ледбеттер посмотрела на меня, приподняв брови.

— Наверняка ты должен был интересоваться, кто это был? Нет? От меня не скрылось, что ни один из вас об этом не упоминал. Наверняка визит ДСО стоит маленького разговора за обеденным столом? Я что-то упускаю?

Она завладела нашим полным вниманием.

— Джеки рассказывал тебе, что был на реабилитации три раза? — спросила она, приподнимая брови и оглядывая стол.

— Мам, пожалуйста, не надо, — тихо произнёс Джексон.

— А потом был тот случай в больнице…