Раздался долгий и протяжный гудок. Пароход гудел на полную силу своих паровых легких Он извещал, что готовится выйти в море, и звал караульного у красного флага. Последним стоял на карауле Котовай.

Кар и Бентсен в бинокли искали его. Они видели, "как с острова на ледяное поле сошли не один, а два человека и, обходя широкие проталины, перелезая через торосы, спешили к пароходу. Через несколько минут все, кроме машинной команды, следили за ними.

- Кто это? Кто это? - спрашивали друг друга. Но скоро все догадались, что второй был шкипер Ларсен.

Вот оба пешехода приблизились к борту.

Впервые после долгого молчания зазвенел звонок машинного телеграфа, и в машинном отделении внимание Торбы привлекла стрелка, указывающая на сектор: «Готовьтесь!»

- Пар, пар поднимайте! - крикнул Зорин в кочегарку.

Механик каждую минуту ждал нового звонка, который передвинет стрелки па сектор: «Малый вперед!» И вот звонок прозвенел. Дрожащими руками механик дал пар. Медленно двинулись поршни и мотыли, заходили кулисы, и начал вращаться дейдвудный вал. За кормой под лопастями винта забурлила вода.

Глава XIV

- Мне капитана! - сказал шкипер Ларсен, взойдя вместе с Котоваем на палубу «Лахтака».

- Идем со мной, - ответил Лейтэ и повел Ларсена на капитанский мостик.

- Где ты его захватил? - спрашивали матросы, обступив Котовая.

Эльгар, который уже хорошо понимал русский язык, перевел норвежцам слова Котовая.

- Сам сдался. Подходит, платком машет. Я насторожился. Он кинул ружье и подходит ближе. Я вспомнил, как он с Эльгаром разговаривал, и показываю руками: «Выбрось револьвер». Он вынул его из кармана и швырнул мне под ноги. Подходит еще ближе, что-то говорит, на пароход указывает. А было это уже после гудка, когда я подошел к самому берегу. Часто называет имя нашего капитана. Ну, я и понял: услыхал, что пароход покидает остров, и страх на него напал. На пароход хочет. Я его и забрал.

Ларсен поднялся на капитанский мостик. Кар встретил его суровым вопросительным взглядом.

- Капитан Кар, - обратился к нему Ларсен, - я пришел сказать, что сдаюсь и вверяю вам свою жизнь.

Кар ответил ему холодно, кратко и твердо:

- Как преступника, я арестую вас, шкипер Ларсен, и передам властям. Товарищ Лейтэ, посадите этого человека в отдельную каюту и поставьте охрану.

- Есть! - ответил Лейтэ и, повернувшись к шкиперу, сказал: - Идем!

Кар повернулся, подошел к машинному телеграфу и перевел ручку на сектор: «Малый вперед!»

Соломин завертел ручками штурвала, и пароход, нажимая кормой на лед, стал разворачиваться. Толкнув носом несколько льдин, пользуясь каждым разводьем и трещиной, он двинулся вперед. Был момент, когда, вскочив в узкую расщелину, пароход остановился. Он напирал на лед, но расщелина не расширялась. Тогда Кар позвонил: «Полный вперед!», и «Лахтак», нажав изо всей силы, раздвинул льдины. Через час пароход вышел на чистую воду.

Кар вызвал к себе Павлюка.

- Уведомьте Архангельск, что «Лахтак» собственными силами вырвался изо льдов и идет по чистой воде.

- Товарищ капитан, - печально ответил великан, - разрешите мне перейти работать в кочегарку.

- А что такое?

- Наша радиостанция испортилась, и я никак в толк не возьму, в чем дело.

- Плохо. Ты советовался с Запарой и Торбой?

- Советовался. Они осматривали установку, но что с ней, тоже не знают.

Кар нахмурился. Ясно: среди всей команды никто, кроме Павлюка, в радио не разбирался. Снова пароходу придется быть немым.

- Что же, - сказал капитан Павлюку, - попробуй еще. А если ничего не выйдет, валяй в кочегарку.

«Лахтак» шел на запад. Кар знал, что Запара, Лейтэ и Вершемет еще в начале весны видели там много полыней, которые, очевидно, возникли под влиянием теплого течения. Он хотел воспользоваться этими теплыми водами, чтобы пройти к северному берегу острова, осмотреть таинственную бухту с подводным гейзером и попытаться набрать из озера нефти.

Действительно, обходя остров с запада, «Лахтак» не встретил льда. Узкая ледяная полоса вдоль берега становилась все более тонкой и, наконец, исчезла совсем. Лишь на севере над горизонтом белело небо: там еще был лед. Очевидно, там начинался район постоянного оледенения.

«Лахтак» подошел к бухте браконьеров. Так же, как и зимой, посреди бухты бурлила вода, а вокруг расплывались синие нефтяные пятна. Гидролог набрал воды для исследования.

Кар не отважился заходить в эту неизученную и неизмеренную бухту. Пройдя мимо нее, «Лахтак» подошел к тому месту, откуда видно было нефтяное озеро.

В разведку поехали на шлюпке Торба, Запара, Бентсен и Степа. Они возвратились и подтвердили то, что уже было известно об этой нефти.

Набрать нефти иа пароход было не таким уже сложным делом. За это взялся Лейтэ.

Между полубаком и спардеком лежал вверх дном большой баркас. Им пользовались еще на Новой Земле во время выгрузки строительных материалов. Теперь его спустили на воду, положили в него ручную помпу и все бывшие на «Лахтаке» шланги. Шлюпка отбуксировала баркас к берегу. На нефтяном озере установили помпу и протянули шланги к морю. С озера качали нефть в баркас. Накачав, плыли к пароходу и там перекачивали в цистерну.

Два дня продолжалась тяжелая работа. Все очень устали, зато цистерна наполнилась нефтью.

Наконец, наступило время прощаться с островом Лунной Ночи.

Команда вышла на палубу с ружьями. Подняли якорь.

Загудел третий, прощальный, гудок. Вершемет скомандовал: «Пли!»

Отгремел ружейный салют, и на палубе наступила тишина. Лишь слышно было, как дрожит машина и тихо плещет вода за бортом. У некоторых норвежцев на глазах выступили слезы: они вспомнили тяжелые дни, проведенные на острове. Вообще на пароходе не было человека, который бы не испытывал волнения. Правда, разные мысли и чувства вызывало расставание с островом. Одни вспоминали время опасностей и тревог, пережитых тут, другие мечтали о скором возвращении домой и встрече с близкими людьми; угрюмые Ларсен и Ландрупп грустили об утраченных надеждах и перспективах. Степа, опершись па фальшборт возле Павлюка, говорил:

- Мы еще вернемся на этот остров, Павлюк! Недаром над ним развевается красный флаг. Тут заводы будут перерабатывать нефть. В этой бухте будет порт. На берегу вырастут дома научно-исследовательской станции.

Кочегар пожал руку своему юному другу.

Пароход уходил все дальше и дальше. Вот исчез уже берег острова, и вместо него над морем зачернела высокая скала, покрытая снежными пятнами. Солнце склонилось пал северным горизонтом, окрасив морс в красный цвет. Ветра не было, вода волновалась лишь от движения «Лахтака». Вместо с тем заметно похолодало. Запара измерял температуру моря и подозрительно качал головой. Через каждые несколько миль температура понижалась. Гидролог боялся встречи со льдом.

Кар велел рулевому изменить западный курс на юго-западный. Сначала штурман хотел было обойти Северную Землю с севера, вспомнив удачный поход «Сибирякова» в 1932 году. Тогда капитан Воронин и профессор Шмидт, воспользовавшись исключительно теплым летом в Арктике, прошли мимо мыса Молотова, не встретив льда. Теперь же, получив предупреждение от гидролога, Кар изменил курс, чтобы пройти к проливу, через который прошел минувшей осенью «Лахтак» и где дезертировали три человека из его команды.

«Где эти глупцы? - подумал штурман. - Остались ли живы?» - Он никак не понимал, на что рассчитывали Шор, Попов и Аксенюк, покидая пароход.

Кару захотелось выпить чаю, и он пошел в кают-компанию. Дорогой встретил шкипера Ларсена. Тот гулял в сопровождении конвоира. Кар вспомнил один неразрешенный вопрос и обратился к Ларсену:

- Скажите, шкипер, чем объяснить, что на палубе «Лахтака» нашли трубку Эльгара за несколько дней до того, как мы встретились с вами?

- Это я потерял ее, - ответил Ларсен, и в глазах его затеплилась какая-то надежда. - Я спас тогда ваш пароход,- добавил он, - так как, заметив огонь, ударил в колокол.