Лада поехала по адресу, который ей сказала душа в чистилище, в 7-ом кругу. И на месте поняла, что к телу она и близко не подойдет. Никто ее не допустит. Все эти богатые души на земле так огородились охраной от простых людей, что простому человеку и близко не подойти к их жилью. Да и само тело не разрешит, даже если оно узнает цель разговора. И жене и детям никак не донесешь умоляющие просьбы души этого тела. «Да и все равно» – думала Лада. Этому телу с черной, злой сущностью вместо души – подарок дьявола – уже ничего не поможет. Ни какие молитвы. Ибо Бог отвернулся от него. И теперь вся последующая жизнь этого тела будет посвящена одному: максимальному увеличению объема своих грехов. Чтобы муки и страдания своей родной души довести до максимально возможного.
До самого, самого предела сил терпеть. И так терпеть придется вечно! От одной мысли об этом волосы дыбом встают.
И снова в эту ночь добрая Лада упала на колени перед образом Богородицы с краткой молитвой и рассказом о сегодняшнем дне. «Пресвятая Богородица, спаси нас».
И снова послышался ей шепот, который прошептал:
«Да без стыда и совести может жить бренное тело на земле. Но душа без стыда и совести жить не может. Душа, изначальная, родная, досрочно вознесется на небеса, в ад или в чистилище, по грехам и будет мучиться и страдать там вечно. Ибо Божье наказание неотвратимо. И страх Божий у греховного бренного, скоротечного тела должен быть.
Он самой природой заложен в сущность человеческого сознания».
И снова добрая Лада молилась всю ночь за людей, за ближних, как в старину говорили.
Наступило утро. И снова в скорбный путь. Но уже на земле.
Глава 8. По следам «Слуги и заложника системы»
И снова в скорбный путь. Но уже на земле.
Лада держала путь к одному из внуков «заложника системы».
Жена «заложника системы», безликая, некрасивая, никогда не появляющаяся на публике, взятая замуж еще в начале пути, умерла по старости лет. Сын «заложника системы», которого тащили «канатом» наверх, кое-как сделал карьеру. Ибо с «канатом» у нас и «обезьяна сделает карьеру». Дочь «заложника системы» исправно меняла мужей, которые как мухи на свет жадно слетались к «именитой дочке». И прилипали как мухи к липкой бумаге-мухоловке. А затем, как и положено «мухам», их выбрасывали в помойное ведро. Пока папа – «заложник системы» был жив, дети считались уважаемыми и умными людьми. С ними брали интервью, их цитировали, они мелькали на экранах телевизоров в разных мероприятиях. Когда папы «заложника системы» не стало, то пошел другой процесс – уже привычный и часто повторяющийся. Все стало прямо наоборот. Сначала покойного «заложника системы» стали ругать направо и налево. И обвинять во всех бедах экономики. И что вел «не туда и не так». Досталось тут и его детям. Они сразу же попали из «князи в грязи». Сына послали в провинцию, на какую-то мало вразумительную работу. От дочки спешно «отлипли» очередные мужья. И она осталась одна с нажитыми от разных «мужей – прилипал» детьми. Дети «заложника системы» громко каялись и попеременно, то бранили, то оправдывали отца. Но это не помогло, они все равно стали изгоями. А сейчас на развалинах бывших богатств, нажитых при деде остались лишь внуки. Внуки совсем не гордились своим дедом. И кто мог, поменял фамилию.
Ныне, ни дети, ни внуки, уже никого не интересовали. Да и сам дед, «заложник системы» – уже отошел в историю. И главная роль его сейчас заключалась в том, чтобы кормить сценаристов режиссеров, которые делали о нем свои бесконечные исторические хроники и фильмы.
Один из внуков, принял Ладу, безо всякого энтузиазма.
И очень равнодушно отнесся к горячему рассказу Лады, о мучениях души деда в 8-ом кругу чистилища, и его просьба молиться за него. Молодой внук был дитя своего времени. Циничный, равнодушный ко всему, что не касалось его лично и его благосостояния. Он вел свой бизнес и успешно. И на память о деде, судя по всему, ему было наплевать.
И Лада поняла, что весь этот рассказ о душе деда не дошел до внука. Он пропустил его мимо ушей. И в ответ он начал много говорить. Что фамилию он сохранил, но она никак не помогает ему в жизни, в карьере, в бизнесе. «Нет уважения к истории и ее «выдающимся деятелям», со злостью добавил внук. Под уважением к истории и историческим деятелям внук, вероятно, имел ввиду отсутствие льгот и привилегий, которые передавались бы из поколения в поколение. И Лада поняла, что ни этот молодой внук, ни другие внуки не будут молиться, чтобы душа деда быстро искупила свой грех.
Эта молодая, современная, циничная поросль не верила ни в Бога, ни в дьявола. Ни в кого, и никому.
И снова в эту ночь добрая Лада упала на колени перед образом Богородицы с краткой молитвой и рассказом о сегодняшнем дне. «Пресвятая Богородица спаси нас».
И снова послышался шепот, который прошептал: «Как бренны и недолговечны незаслуженные слова, награды и восхваления. Пока у власти – ты «все». Как власти конец – ты «никто». И лишь заслуженное духовное уважение и заслуженная духовная любовь – всегда вечны.
И снова добрая Лада молилась всю ночь за людей, за ближних, как в старину говорили.
Наступило утро. И снова в скорбный путь. Но уже на земле.
Глава 9. По следам «Чревоугодника, телоугодника, душеугодника – поневоле» – представителя одноразовой культуры»
И снова в скорбный путь. Но уже на земле.
Лада спешила к телу «Чревоугодника, телоугодника, душенеугодника по неволе», чья душа досрочно, пока кратковременно мучалась и страдала в 9-ом кругу чистилища. И с ужасом ждала, когда бренное тело умрет. Тогда она будет мучиться и страдать по полной программе.
Это тело было кумиром «Молодых оболтусов» и мелькало везде, где только можно мелькать. И потому, это тело не так уж и легко было пойти в этом мире.
Тело было в «вечных гастролях». Сегодня в одном городе, завтра в другом. Вечный «чес» по стране благо она большая, и даже необъятная. И так как тело уставало не от концертов, на которых оно не пело, а лишь разевало рот, если только не забывало, а от вечных переездов, то она так думала «Куплю-ка я себе двойника». Пусть он разевает вместо меня рот на сцене». Публике без разницы. Все равно ничего не увидит и не различит. И ничто не поймет. А я, тело, лучше в теплых краях отдохну. До этого могла додуматься только черная, злая сущность, которая вселилась в это тело, вместо изначальной, родной души. Это был подарок дьявола. А пока измученное переездами тело исправно прыгало и скакало по бесчисленным городам нашей большой и даже необъятной страны под «фанеру».
Лада пыталась узнать телефон мобильника кумира «молодых оболтусов». Но бесполезно. Похоже, это была «государственная тайна». И Лада поняла, что опять некому будет молиться за спасение души «чревоугодника, телоугодника, душенеугодника по неволе». До тела и его близких не подойдешь, не достучишься. Разве что обратиться к поклонникам и фанатам кумира «молодых оболтусов».
Так ведь их завлекала и привлекала его «прыгающее и скачущее тело» под фанеру», а не спасение его души, которая вознеслась досрочно за большие грехи в чистилище. Для поклонников – это просто обезличенный кумир. И здесь вполне может выступать «двойник» под «фанеру». Ибо кумир – это марка, бренд. А молодым нужны кумиры. Чтобы выплеснуть на него свои чувства, эмоции, которые были зажаты той серой действительностью, что их окружает.
А на кого выплескивать эмоции – на первооснову или его копию – не важно.
А на кумиров молятся, как на идолов.
На них молятся, а не за них, за спасение их души.
И снова в эту ночь добрая Лада упала на колени перед образом Богородицы с краткой молитвой и рассказом о сегодняшнем дне: «Пресвятая Богородица спаси нас». И снова послышался ей шепот, который шептал: «Не сотвори себе кумира. Ибо любой кумир – это великая иллюзия. А любая великая иллюзия обязательно развеется. За пеленой иллюзорного тумана раскроется полная пустота «вакуум». Где нет места настоящим человеческим чувствам. А только надуманное, искусственное, работающее на коммерцию, на самые низменные, бездуховные, безнравственные, аморальные чувства. Ибо «великая иллюзия» создается великой рекламой и великим «пиаром», для выкачивания из карманов наивных «молодых оболтусов» денег. И снова основ современного потребительского искусства, во всех его жанрах – это добывания денег и прибыль. И сейчас говорят так: «Если «это» приносит большие деньги и большую прибыль – это называется «большим искусством». А если «это» приносит маленькие деньги и маленькую прибыль – «это» называется «классическим искусством».