И вот Лада в этой деревеньке. Вымершие, кривые деревенские улочки. Безлюдные избы. Многие заколочены на зиму, тут явно живут только летом дачники. Лишь в некоторых избах горит свет. Воет пурга, метет снег, завалило все кругом. Вокруг нет ни одного человека. Спросить не у кого. Долго блуждала Лада по улочкам безлюдной деревни, пока не наткнулась на ветхую старушку, тащившую на санках, небольшой бидон с водой из колодца. «Ой, дорогая, моя!» – воскликнула старушка, когда узнала зачем сюда приехала Лада. И зачем ты приехала зря, – нет никого в этой избе. Уже давно как она заколочена. После смерти от белой горячки мужа – пьяницы, женушка не долго крепилась, боролась за свое выживание. Но потом сникла. Поняла, что сил уже нет. И вспомнила слова мужиков деревенских на их сходе: «Сами бабы скоро от такой жизни начнете пить». Зимой в деревне уже в 4 часа темнота страшная. Вечера длинные, одинокие, тоскливые. И от одиночества начала она то один, то второй стаканчик самогона принимать. И быстро втянулась. Тем более, что собутыльников в деревне мужиков и баб, предостаточно. Так пошло и поехало. И оглянуться не успела, как пропила, что только можно. И как-то сильно простудилась. А вызвать в деревне врача – это проблема из проблем. Лишь на 3-й день приехала машина с врачом. А она уже вся горела от жара. Привезли ее в поселковую больницу, которая поближе, чем районная, ибо с бензином трудность. А поселковая больница известно, что никакая она у нас. Это облупившееся одноэтажное здание, мы его, «старухи», называли «тараканьим», из за большого количества тараканов. Зданию и тараканам 100 лет. Наша больница старая. Построена еще при царе. Деревень мало. Больных мало. А здание тесное, комнатки маленькие. Я в этих коридорах часто лежала. Врачи старые, так как молодежь не удерживается, убегает быстро. А потому острая нехватка врачей. Медсестер совсем не видно. Ибо оплата крошечная. Если за кем уход нужен, перевернуть или судно подложить, или что подать, некому. Так мы все больные сами друг за другом по силам и ухаживаем. В такую поселковую больницу попадешь – так и здоровый умрет. Мы поняли, что женщину пьяную туда привезли, в нашу поселковую больницу. До этого три дня, она валялась в избе все в жару, ждала приезда врача это ее и доконало. Полежала она немного в коридоре, и померла, царствие ей небесное!

И старушка тяжело вздохнула – в нашей деревне болеть нельзя. Это смертельно опасно для жизни.

И Лада думала: «Получается, что жена пьяницы – спилась и умерла. Получается, что и рассказать некому о испытаниях души алкоголика. И некого попросить помолиться о нем.

Лада очень расстроенная и удрученная тем, что она увидела и услыхала, возвращалась в Москву. А Москва встречала ее безликой роскошью и бездуховным богатством. И никому здесь не было дела до бедной деревеньки, стоявшей всего в ста километрах от Москвы. Там, в деревеньке, была совсем другая жизнь. А тут в Москве – совсем другая. А если смотреть шире, то в русской деревне, в провинции была совсем другая жизнь. А тут в Москве совсем другая. И эти два крайних полюса – бедность и богатство не понимали, не видели, и не слыхали друг друга. Две разных России – бесконечно далеких друг от друга. И снова в эту ночь добрая Лада упала на колени перед образом Богородицы с краткой молитвой и рассказом о сегодняшнем дне: «Пресвятая Богородица спаси нас».

И Ладе подумалось, что с лика Богородицы скатилась слеза: в память о бедной жене деревенского пьяницы, которая от горя и безысходности сама спилась, в память о всех деревенских мужиках и бабах, что спились от такой жизни. И вспомнился скорбный крик души пьяницы, проходящей испытания в чистилище.

«Не виновата я, жизнь заставила».

И Лада подумала, что же это за жизнь такая на Руси!! Что она ломает и калечит человеческую жизнь и человеческую душу.

И Лада плакала всю ночь. И молилась всю ночь за людей, за ближних, как в старину говорили.

Наступило утро. И снова в скорбный путь. Но уже на земле.

Глава 2. «По следам «Прилипалы»

И снова в скорбный путь. Но уже на земле.

Лада ехала к телу «Прилипалы», чья душа проходила кратковременные мучения во 2-ом кругу чистилища. И пыталась очиститься от грехов, по мере возможности. К какому крупному чиновнику, крупному политику, крупному бизнесмену, «прилипло» тело «прилипалы». Кто он сейчас: «либеральный демократ», или «государственник» – «слуга народа» или «слуга бизнеса». Какую линию он сейчас гнет. «Линию партии» большой или маленькой или «линию президента» или «линию парламента», или «линию бизнеса» большого или среднего. Или может пришла новая установка на «новую линию». В каком же из бесчисленных кабинетов сейчас сидит тело «прилипалы».

Лада пыталась найти этот кабинет. Она звонила и в администрацию и в Белый дом, в министерства, ведомстве, агентства, в Парламент. В высокие и средние бизнес-структуры и не могла найти этот кабинет. В дремучем лесу государственного аппарата, в дремучем лесу крупных и средних бизнес-структур и бизнес-сообществ было очень трудно ориентироваться. И Лада заблудилась в этом дремучем лесу кабинетов и офисов. И домашний адрес, сказанный ей душой прилипалой – не очень-то помог, ибо в связи со своим ростом вверх – «прилипала» соответственно и менял место жительства свое все выше и выше, все комфортнее и комфортнее, все дороже и дороже… И сейчас его место жительства было, вероятно, где-то наверху. В поисках нужного тела Лада встречала многих «прилипал» с теми же простыми именами, отчествами, что и у души «прилипалы» в чистилище. Но кто из них кто? Вот вопрос. Ибо все эти тела «прилипал» с обычными именами, отчествами были настолько обезличены, настолько были похожи друг на друга, настолько все красиво говорили одно, а делали другое, что Лада встала в тупик. Какому же из этих многих, обезличенных тел принадлежит исконная душа, которая мучается сейчас кратковременно в чистилище во 2-ом кругу.

Какое из этих обезличенных тел еще имеет изначальную, родную душу. А какое тело ее потеряло и имеет сейчас черную сущность вместо изначальной души, т. е. стало «бездушным человеком». Ведь ни одно обезличенное тело «прилипал» не признается в том, что у него нет души. Что он сейчас «бездушный человек», никто из них не догадывается о том, что изначальная душа его улетела от него в мир иной: в ад или чистилище, никто из «прилипал» не признается в этом, пока не будет дана установка, «новая линия» на это мероприятие. Впервые за все земное путешествие, Лада стояла перед глухим забором проблемы, кто же из «прилипал» «потерял» свою изначальную душу во 2-ом кругу.

И Лада мудро решила. «Раз Бог создал такую ситуацию, значит это не просто так. Значит так нужно. Получается, что рассказать персонально некому о кратковременных мучениях и страданиях души «прилипалы». И персонального некого попросить помолиться за душу «прилипалы». Получается, что надо собрать всю «армию» «прилипал» и всем им, скопом, рассказать о мучениях одной персональной души «прилипалы» в чистилище во 2-ом кругу. Может кто и признается? Вряд ли! Совсем наоборот. Пока не будет дана установка, «новая линия» на это мероприятие никто из «прилипал» не признается. Но как только будет дана «установка», «новая линия» – то образуется целая очередь «прилипал», которые рьяно захотят поучаствовать в этом «мероприятии».

И снова в эту ночь добрая Лада упала на колени перед образом Богородицы с краткой молитвой и рассказом о сегодняшнем дне. «Пресвятая Богородица спаси нас». И снова послышался ей шепот, который прошептал: «Каждый заслужил то, что заслужил. И без усердного, искреннего искупления своих грехов душой «прилипалы» срок ее мучений и страданий будет ох как, долог! Но искреннего усердия нет, но искреннего покаяния нет, есть только показуха, театр одного актера, желание по привычке следовать установке «новой линии».

И снова добрая Лада молилась всю ночь за людей, за ближних, как в старину говорили.

Наступило утро. И снова в скорбный путь, но уже на земле.