Строй расступился и создал ровный в стене щитов коридор. К нам вышел статный седоватый мужчина:

– Я командир гарнизона – капитан Нохир Вир-Ласир.

Из-за его спины выбежало несколько воинов, которые, сноровисто подобрав товарищей, занесли их по одному за линию строя.

– Вам слово, ваше высочество, – произнёс я и отошёл в сторону.

Зирани встала перед капитаном. Некоторое время она смотрела тому в глаза. Командир гарнизона весь напрягся под её неуютным взглядом. Ветер всколыхнул её огненно-рыжие пряди, Зирани отточенным, быстрым движением достала из-за спины меч и, подняв его высокого над головой, громко произнесла:

– На колено! Я, принцесса Зирани Дан-Альнайд, наследница престола Эриоса и дочь короля Элато Дан-Альнайда, приказываю. Всем на колено!

Норен – легенда Эриоса – явил собой доказательство того, что его обладатель – носитель королевской крови. Меч ярко блестел в лучах света, и никто из рыцарей не отвёл глаз от сверкающего клинка. Спустя мгновение весь гарнизон стоял, преклонив колено перед принцессой. Даже я чуть было не устоял перед порывом последовать примеру рыцарей. Уж очень величественно смотрелась Зи, перед которой склонились две сотни воинов.

Затем мы вернулись в Марит. Появление рыцарей в небольшом и непримечательном поселении для деревенских стало тем ещё изумлением. Не слабее превращения наёмника Рилама в принцессу Зирани. С нашим приходом спокойная и размеренная жизнь Марита перевернулась с ног на голову. Хотя не появись мы, то в итоге не было бы вообще никакой жизни. Потом состоялся долгий и основательный разговор Зирани с капитаном Нохиром. Я, конечно, присутствовал при беседе, в течение которой ничего нового не прояснилось. Хотя мы узнали местоположение других ближайших военных гарнизонов и продовольственных складов, в которые мы обязательно наведаемся после того, как закончим строительство укреплений и оборонительных средств вокруг деревни.

А вот кое-что особенное случилось на следующее утро. Проснувшись, я обнаружил, что левая рука вновь стала прежней. Хотя не совсем: на тыльной стороне ладони красовался символ в форме чёрного круга. В его середине был ещё один – поменьше – белого цвета, от которого в разные стороны, не достигая границ чёрного круга, протянулись шестнадцать – восемь длинных и столько же коротких, чередующихся меж собой треугольников лучей. Символ хаоса – так его назвал Талгас, когда позже с ним поговорил.

Встретил его на месте прошлой стычки – у таверны.

– Смотрю, ты тут к войне готовишься, – хмыкнул даркан.

Я промолчал.

– Всё ещё дуешься?

– А тебе то что? – ответил я, чувствуя, что вновь теряю самообладание.

– Принцесса сказала бы тебе, что все твои обиды в прошлом. Я бы на твоём месте прислушался к тому, что она говорит.

– Почему ты не пришёл на помощь? – задал я вопрос в лоб, пропустив мимо ушей его нравоучения.

– Я не обязан перед тобой отчитываться. Но… если тебя это успокоит, скажу, что у меня были причины.

– Мы могли погибнуть. Из-за тебя.

– Но не погибли же.

– Как ты не понимаешь?!

– Какой смысл переживать из-за того, что не произошло? Только не говори, что ты расстроен из-за того, что остался жив, – такие заявления как раз в духе Талгаса.

Сказав это, он, как всегда, расхохотался.

– А если бы произошло?

– Тогда мы бы с тобой сейчас не разговаривали, – ответил даркан. – Тебе необходимо понять простую вещь: всегда исходи из того, что есть, а не из того, что было или могло бы быть, возможно, будет или никогда не будет. Прошлое безвозвратно ушло – извлеки из него уроки и отпусти. Ни к чему таскать с собой бесполезный хлам бессмысленных переживаний того, что могло быть, но никогда уже не произойдёт, ибо ты не можешь изменить прошлое. Разве только, попытаться изменить влияние последствий, принятых тобой решений, и извлечь из всего этого какой-либо урок. Что же касается будущего – оно не определено. Ты сам его создаёшь. Каким оно будет, зависит лишь от тебя. Поэтому, прежде чем начнёшь беспокоиться о будущем, сделай его настоящим.

Я вздохнул. Ну и когда же я смогу уверенно контролировать себя? Задав себе сей вопрос, я успокоился. Даркан прав. Уже в который раз. Только что за причины остановили его от желания помочь мне? Нет. Бессмысленный вопрос, ибо ответа сейчас я на него не получу. Вообще никоим образом. Спросить надо иное.

– Ответь, что это? – я продемонстрировал тыльную сторону левой ладони.

– Печать Хаоса. Теперь твоя рука – длань разрушителя.

– Чем это грозит?

– Пока ничем. В бою твоя левая рука покрывается особой сталью, которая может разрушать всё. Сейчас это твоё сильнейшее оружие против дарканов. Но кое в чём тебе повезло: ты остался собой.

– В смысле?

– Парень, ну подумай для разнообразия, – даркан усмехнулся. – Ты ос-тал-ся со-бой! – Талгас каждое слово произнёс по слогам, будто объяснял урок какому-то ребёнку. – Что тут непонятного?

– А могло быть иначе?

– Конечно. Теперь ты частично гэрнит. А они – безмозглые ребята, не имеющие собственной воли и самоосознания. Гэргэрэт прикажет крушить, они пойдут крушить. А ты не такой. Пока что.

– Что ты имеешь в виду?

Талгас покачал головой:

– Если слишком часто использовать длань, то я не исключаю возможности, что Хаос тебя поглотит, и от твоей личности ничего не останется.

Я сглотнул ком, застрявший в горле. Так вот что подразумевал голос, говоря, что за силу придётся платить, и что более не смогу свернуть с пути Хаоса.

– Испугался? – Талгас усмехнулся. – Ничего, может всё к лучшему. Помнишь, чему я тебя учил?

– Видеть возможности там, где другие видят препятствия.

– Именно. Может, ты и не видишь возможностей, но со временем, если будешь внимательным, то сможешь их различать сразу же – ещё до того, как они о себе заявят. И вообще, пора тебе осваивать третью ступень силы. Пойдём, займёмся твоими тренировками.

– Наконец-то! – моей радости не было предела.

– Ты главное не забывай. Твоя главная тренировка – быть предводителем. А насчёт третьей ступени – рано радуешься.

И начались мучения. Днём даркан измывался надо мной, как только мог: заставлял таскать тяжести, бегать на далёкие расстояния, застывать надолго в немыслимых позах. Я, обливаясь потом и скрипя зубами, выполнял всё, что требовал от меня Талгас, хоть и не понимал, как эти нагрузки приблизят меня к переходу на третью ступень.

С Зирани мы виделись редко. Каждый в сложных вопросах, требующих особого внимания, обращался к ней, так что времени ей не хватало. По вечерам мы вместе медитировали и слушали мир, дабы она освоила вторую ступень силы, а я – улучшил и продлил навык элементального воплощения. До постели еле дотягивал, ибо мышцы ныли от изматывающих тренировок. Добравшись до кровати, я падал без сил, засыпал мертвецким сном и просыпался ранним утром, чтобы вновь пройти через муки, которые Талгас называл тренировкой.

Так прошло пятнадцать дней. А Марит всё разрастался и разрастался. Он превратился в место, куда стекались обездоленные люди, нуждавщиеся в защите от беспредела, который повсеместно учиняли люди Калдана. К счастью, каждого беженца удалось приставить к полезному делу. Нам прихлебатели и бездельники не нужны. Впрочем, люди охотно, засучив рукава, работали – осознавали, что делаем общее дело, на благо каждого и королевства в целом.

Люди работали, как проклятые, зная, что рано или поздно Калдан нагрянет в деревню. Хотя Марит уже деревней-то не назовёшь. Скорее поселением, которое в ближайшее время вырастет в маленький город.

Мы с Зирани пощипали ещё один гарнизон, расположенный в трёх днях пути от деревни, но малочисленнее – всего сотня воинов, которые, стоило перебить всех смотрителей Калдана и показать Норен в руке принцессы, также присоединились к нам. Я погорячился, подумав ранее, что этот меч носит громкое имя. Отнюдь! Оно соответствует двуручнику, как нельзя лучше.

На двадцать пятый день нашего пребывания в Марите пришло донесение от дозорных патрулей, что к поселению приближается отряд численностью не меньше сотни воинов с пятью в чёрных балахонах во главе, и будет у стен деревни к закату. С этой неприятностью мы-то справимся, но теперь, когда посланный отряд назад не вернётся, Калдан обо всём догадается – это всего лишь вопрос времени. Конечно, хочется верить, что он глуп и даст нам больше времени, чем мы рассчитываем, но предводитель переворота в Эриосе, захвативший власть, по определению глупым быть не может.