Зато теперь в доме царили умиротворение и порядок. Спасенных расселили по ближайшим деревням, воинам предоставили несколько домов рядом с замком, слуги закончили свою работу, гости разъехались, а крестьянам разрешили временно не платить налог, так что в этот день можно было с лихвой насладиться абсолютным спокойствием. Завтра начнется долгая и кропотливая работа, завтра бастард короля будет вновь бороться за свою свободу и власть, завтра начнется подготовка солдат и для него — верного слуги графа и главы его личной охраны появятся новые заботы. Но не сегодня — сегодня вечером можно и отдохнуть, развлечься с кем-нибудь из служанок или съездить в селение и найти себе женщину там. Хотя все они до ужаса несговорчивы, а у Фаргора не было желания тратить силы еще и на это.

Он шел по начищенному до блеска полу, проходя один зал за другим, и с нескрываемой радостью разглядывая убранные комнаты. Где-то в душе скользнуло странное неприятное чувство, но сразу развеялось, словно и не было вовсе. Ему бы подумать, что абсолютное спокойствие никогда не предвещало ничего хорошего и чем глубже тишина, тем сильнее будет гром, грянувший из нее. Но Фаргор не думал об этом, или просто не желал в этот день хоть чем-то омрачать свои мысли.

Он свернул за угол, решив, что необходимо зайти в комнаты Кармиры — она точно ему не откажет. Сделал несколько шагов, предвкушая, каким прекрасным будет подарок ему за долгие дни ожидания. Еще шаг… И в этот самый момент весь дом сотряс дикий мужской крик. Замок заходил ходуном, стены затряслись, а Фаргор еле устоял на ногах. Всего на мгновение он остановился, но сразу развернулся и кинулся в сторону покоев своего господина. Граф в опасности и в этом не было никакого сомнения. Он уже видел, как хозяина замка убили или ранили, и уже винил себя, что забылся и перестал охранять. Отовсюду стали слышаться женские вопли — это служанки кричат, не зная, что им делать. Мужчины схватились за оружие — это солдаты Фаргора, готовые в любую минуту разбить неприятеля. Вот только никто не знал, откуда доносится этот дикий вопль, а он стих также быстро, как и появился.

Он бежал по коридорам, расталкивая слуг и молясь только об одном: успеть, пока можно все исправить. Он и не сомневался, что король дотянул хищные лапы до своего бастарда или королева, наконец, смогла найти убийцу, готового пролить кровь непризнанного наследника. Он летел как ветер, но он так хотел быть быстрее, намного быстрее. Осталось мало, всего несколько шагов. Он готов был к чему угодно, но не к тому, что граф выбежит навстречу.

Фигура молодого мужчины, который только принял новый замок и свои земли, словно призрак появилась в проходе, ведущем от библиотеки. Он бежал также быстро, а его силуэт вырисовывался из света, струящегося от окна.

— Граф, — только и мог выдохнуть верный слуга, остановившись и не веря своим глазам. Они не подводили его раньше, но теперь подвели, в этом не было никакого сомнения. Не мог же граф действительно остаться живым и невредимым? И если это так, то кто тогда кричал?

— Ты тоже это слышал, Фаргор?

— Да…

Словно в подтверждение их словам крик снова сотряс стены замка, заставляя закрыть уши руками и пригнуться, опасаясь, что толстые стены вот-вот разваляться под силой этого звука. Крик перешел в едва различимый стон и Делерей снова встал в полный рост, оглядываясь по сторонам.

— Библиотека, — без тени сомнения крикнул он и кинулся назад, а верному слуге ничего не оставалось, как бежать следом.

Они минули несколько залов, и каждый шаг отражался от стен, а в начищенных полах можно было разглядеть выражение их лиц, и выражения эти не сулили ничего хорошего.

Дверь библиотеки распахнулась, в холодное помещение влетел дневной свет из огромных окон холла. Граф только начал обустраивать свои владения, и сумел перевезти лишь немногие книги из собранных им. Но и этого количества хватило, чтобы устроить в библиотеке настоящий хаос.

Слуга застыл на пороге, оглядывая разбросанные вещи, сломанные полки и вылетевшие из стены камни. Делерей хотел сделать шаг, чтобы зайти внутрь, но Фаргор выставил перед ним руку, перекрывая дорогу.

— Не стоит, я пойду первым.

Он внимательно осмотрелся по сторонам и вошел в просторную комнату, в которой еще несколько часов назад царил идеальный порядок.

— Слышишь? — прошептал оставшийся на пороге граф.

Фаргор прислушался. Действительно, стон не прекратился, он стал намного тише, но никуда не пропал. Стонал мужчина, и в этом не было никакого сомнения. А внутри библиотеки можно было рассмотреть тонкое, едва заметное голубое свечение.

«… слушай внимательно, — звук перестал походить на стон и стал шепотом. — Я узнал, как вызывают зверя из легиона Тарола. Они…»

Показалось, что говорившему трудно, и он словно глотнул воздуха перед тем, как продолжить. Граф и слуга прошли вперед, аккуратно ступая по каменному полу, стараясь не шуметь, но заглядывая во все углы, где мог прятаться говоривший. В библиотеке никого не было, а звук, против всех мыслимых законов, шел из самих стен и этого странного свечения в центре. Делерею показалось, что он невольно подслушивает что-то, что не предназначено для его ушей, вот только не слушать он больше не мог. А слуга только сделал в воздухе пас, нарисовав руну защиты от дурных сил.

«Они выходят на руны, Тиана. Запомни. Теовор — первая, после чего рисовали карс, геронт, элвирк, караван и керкон. Их необходимо было окропить кро… кровью, и соединить именно в таком порядке, как я и сказал. Но это не призовет легион, а только зазовет зверя, который потом убьет своего хозяина… Для легиона нужно было карс изменить… добавить две линии в центре круга».

«Замолчи, сейчас это не имеет никакого значения!» — прокричал женский голос, словно в отдалении. Графу даже показалось, что женщина находится в другой комнате.

Он огляделся по сторонам, вновь никого не было, зато можно было заметить, как верный слуга внимательно запоминает все сказанное. И правильно, ничего другого от Фаргора он и не ожидал, он выбрал человека дела, который никогда не поддается эмоциям и страху.

«Им… имеет, — снова прошептал мужчина, захлебываясь. — Для того чтобы заставить зверя служить себе, нужен амулет. Это может быть все, что угодно: медальон или кольцо, главное, чтобы там были символы».

«Он знал это и поэтому украл кольцо», — снова ответил женский голос.

«Она знала это. Графиня… она собрала нас здесь только для этого. Но мы не можем винить ее. Зверь выполнит приказ и убьет своего хозяина, а его хозяин навечно пополнит легион Тарола, сотри руны, пока это возможно, сотри последнюю, еще не время. Деор не должен воспользоваться кольцом, я нашел способ отменить заклятье… я все эти годы искал, но только благодаря…»

Мужчина захрипел сильнее и граф отошел к двери, а слуга за ним. Оба понимали, что сейчас, кем бы ни был обладатель этого голоса, умирает и это его последний вдох.

«Элиот! — немного громче прокричала женщина. — Элиот! Прошу!»

Мужской голос снова произнес какую-то непонятную фразу, похожую на заклинание и в этот же момент стены заскрипели, пол затрясся, граф услышал крики слуг где-то на нижних этажах, библиотека засветилась и стала намного больше, еще две люстры появились на потолке, словно именно там и были с самого начала. Делерей попятился назад, уводя за собой слугу, но пол пошатнулся, и они вместе упали на колени, стараясь держаться и сохранить равновесие. Но свечение сразу исчезло, погружая библиотеку во мрак, и даже свет из окон больше не попадал сюда. Все остановилось, а вместе с этим всем остановилось и время.

Тонкая нить души летела сквозь тысячелетия, гонимая заклинанием и пытаясь спастись от смерти. Смерть идет только вперед, значит, душа должна была прятаться там, где ее не смогут застать. Это говорило заклинание, но душа понимала, что это неправильно. Люди менялись, рождались новые, вот знакомые лица, а вот девчонка, которая попыталась спасти. Душа не могла понять, почему нет благодарности. Девчонка сделала неправильно, нельзя было заставлять его идти против смерти. Он… точно… это он, но кто он? Заклинание продолжало звучать и говорило, что необходимо спрятаться как можно дальше и забыть себя, чтобы смерть не могла найти. Забыть… это казалось так просто… Хотя нет, это и было просто — заклинание помогало. Остаются лишь образы, такие нечеткие и странные, но такие настоящие.