– Дейн сказал, что он не возвращался прошлой ночью.

– Понятно.

– Ты что-нибудь слышал от него?

– Нет. Ты?

Я качаю головой.

– Ни слова.

Келлан глубоко вздыхает и кладет ведерко на кофейный столик. Я наблюдаю, как он

поворачивается и с очень серьезным выражением подпирает пальцами подбородок.

– Нам нужно поговорить.

– Мы уже говорим.

– Об этом. – Он обводит рукой комнату.

Я прослеживаю за его жестом и вижу лишь квартиру.

– Ладно.

Он тяжело вздыхает.

– Ты правда мне нравишься, Нора. Ты хорошая соседка и приятный человек и… да.

Следует пауза, словно я должна как-то ответить и вернуть комплимент, но я не

собираюсь что-либо говорить, зная, что последует «но».

– Но, – продолжает Келлан, когда я не включаюсь в разговор, – Кросби мой лучший

друг. Я не знаю, что будет дальше, но единственное, что мне известно, он никоим образом не

останется моим лучшим другом, если ты продолжишь здесь жить.

Мои брови взлетают вверх, и не только от удивления, что меня выселяют. Впервые

Келлан на самом деле принимает хорошее решение, и я немного встревожена, что не первая об

этом подумала. Я открываю рот, чтобы ответить, но он продолжает.

– Просто это будет странно, – добавляет он. – И неловко для всех. И хотя я надеюсь, что

мы с тобой останемся друзьями, мне нужно сделать все возможное, чтобы помириться с

Кросби. Бро превыше шлюшек. Кхм. Соседей по комнате.

И в этом весь Келлан, которого мы знаем и любим.

– Хорошо, – говорю я, хотя и задаюсь вопросом, куда черт подери мне податься.

Рождество не сезон для поиска квартиры. – Я присмотрю что-нибудь другое.

Он выглядит успокоившимся, словно была вероятность, что я закачу истерику.

– Замечательно. Окей. Хорошо.

Я доедаю последний вялый кусочек пасты из картонного контейнера.

– Замечательно.

– Прости, Нора, – добавляет он, когда я встаю, чтобы выбросить мусор и направиться к

себе в комнату. – За все.

– Ты тоже, – отвечаю я.

* * *

– Он тебя выгнал? – Марсела выглядит так, будто совершенно сбита с толку этой

новостью.

– Не совсем «выгнал», – уточняю я, протирая стол. – Но на «чем быстрее, тем лучше»

было сделано особое ударение. Однако ужаснее всего, что по сути именно я должна была

выступить инициатором данного разговора. Очевидно, что мне следует уехать. Мне вообще не

нужно было туда переезжать.

– Ты не могла предугадать, как все обернется, – отмечает она. – Было ли отличной

идеей переехать в одну квартиру с Келланом МакВи? Конечно же нет. Но откуда тебе было

149

N.A.G. – Переводы книг

знать, что ты влюбишься в Кросби и что эта дурацкая маленькая ошибка «Майского

Сумасшествия» всплывет, чтобы укусить тебя за зад?

Я пожимаю плечами.

– Жизнь несправедлива. – И это действительно так. Как получилось, что я переспала с

пятью парнями и один из них оказывается лучшим другом моего будущего бойфренда, а я в

итоге предстаю злодейкой? Как получается, что Келлан умудряется перетрахать шестьдесят две

женщины, словить ИППП и за неделю приема антибиотиков исцелиться от своей напасти?

Кросби в буквальном смысле прикрыл свои сожаления слоем голубой краски, а я постаралась

держать свои в секрете, но все раскрылось фееричным образом. Опять же, главное находить в

этом баланс. В стремлении исправить свою неприметность в старшей школе я превратилась из

Норы-Боры в диаметрально ей противоположный Красный Корсет. И на фоне всех моих

проблем и попыток быть приметной, единственным человеком, который действительно

заметил меня в течение прошлого года, был немолодой полицейский с фонариком и хмурым

выражением лица.

– Хватит обо мне, – категорично заявляю я. – Что происходит у тебя с Нэйтом?

Вместо своих обычных пикировок они весь день старательно игнорируют друг друга, а

Селестия пока не появляется.

Марсела рассматривает ногти, окрашенные под облака.

– Ничего.

– Ничего? – я прищуриваю глаза.

Она раздраженно поднимает руки.

– Ничего, клянусь. Но…

Я жду продолжения.

– Но хочу кое-что прояснить, – поспешно добавляет она. – Все эти дела с тайным

поклонником в прошлом году – было проще делать вид, словно я не представляла, кем он был.

И полагаю, ему тоже было легче притворяться, будто он считал, что я этого не знала. А в этом

году, как бы ни тяжело было видеть их вместе, все же это было проще, чем признать, что,

возможно, я совершила ошибку, не обращая на него внимания.

Я резко выдыхаю.

– Вау.

– Да уж. Так что, неизвестно что будет – если вообще будет – дальше. Но ты начала все

заново в этом году, а я собираюсь поступить также с января. Это мое решение. Никаких

секретов, никаких противоречивых сигналов.

– Ты собираешься сказать Нэйту, что он тебе нравится?

– Конечно же нет. Но и не собираюсь притворяться, что это не так.

– Что-то мне сильно подсказывает, ты не улавливаешь сути.

Она откусывает задние ноги у печенья в форме оленя.

– Ну посмотри, что получилось. Вы с Кросби все поставили на кон и потерпели провал.

– Ты слишком восприимчива.

– Просто хочу сказать, что сейчас, возможно, мы слегка не готовы справиться с правдой,

однако ложь все только ухудшает.

– Можешь повторить это.

– А ты можешь услышать это, – говорит она, – когда пожелаешь, ведь мы будем

соседками по комнате.

Я перестаю полировать серебряный поднос.

– Повтори?

Она слизывает красную помадку с носа оленя.

– Ну, у тебя нет пристанища, а у меня есть гостевая спальня. Что же я за подруга, если не

стану настаивать, чтобы ты переехала?

– Ты серьезно?

– Конечно. Это будет зона без парней. Вроде той, что была у вас с Келланом, только без

всей этой лжи и гонореи.

– А ты знаешь, как соблазнить девушку.

– Я еду на Таити на две недели и оставлю тебе ключи, чтобы ты могла перевезти вещи. О

чем мы говорим? Ах, да, о вещевом мешке и коробке из-под молока?

– Двух коробках из-под молока.

– Только глянь на себя, – воркует она, держа меня за подбородок. – Совсем повзрослела.

* * *

Джулианна Киз

«Под вопросом»

Колледж Бернема # 1

Для стороннего незнакомца я бы показалась кем угодно, только не повзрослевшей. В

своем стремлении не думать о Кросби, я полностью погрузилась в учебу, забросив все кроме

моих смен в «Бинс», ведь теперь мне понадобятся деньги как никогда. Мои волосы собраны в

вечный небрежный пучок, ежедневный наряд составляют пара потертых джинсов, футболка и

толстовка. Я не застилала постель с Благорождения, а моя простынь превратилась в сжатый

комок, затерявшийся где-то под одеялом. Лишь после сдачи последнего экзамена, когда

наступает время паковать сумку, чтобы поехать на неделю домой, я осматриваю обстановку и

понимаю на кого теперь похожа. Возможно, даже к лучшему, что Кросби игнорирует меня с той

ужасной ночи – если бы он зашел и увидел это, то его бы тут же ветром сдуло.

Я тяжело выдыхаю и хватаю корзину для белья, решительно заполняя ее всеми вещами

в комнате, которые можно постирать. Каждый предмет одежды, за исключением надетых на

мне в данный момент потертых джинсов и футболки, каждый предмет постельного белья –

ничто не минует подобной участи. Я переношу корзину на кухню и загружаю первую из,

полагаю, пяти загрузок, заправляя двойной порцией моющих средств. Не буду лгать: оно

начинает попахивать, а я не собираюсь забирать с собой этот беспорядок в следующий год или

свою новую квартиру. Это будет свежее, чистое начало во многих смыслах.

Мой автобус уходит завтра в полдень, а так как Келлан в Калифорнии до второго января,