— Вруша. Ты пил молочный коктейль. Две ночи назад.

— Ну дааааа. А где твой мужчина? Он должен посидеть с нами.

Нахмурившись, Джейн окинула взглядом пустой коридор.

— Знаешь… вообще без понятия. Кажется, он вышел покурить… но разве он не должен был уже вернуться?

Куда пропал Вишес?

Глава 64

В Святилище, Вишес шел на зов птиц, мимо купелей и Отражающих Вод, до границы леса. На мгновение он задумался, не забредет ли его в самую чащу, хотя он понимал, что если попытается пройти сквозь лес, то его отбросит назад.

Но потом он замедлился.

И вовсе остановился.

Птицы, на чье пение он шел, замолчали, когда он оказался перед единственным местом, о котором даже подумать не мог.

Кладбище, где хоронили Избранных, было огорожено с четырех сторон живой изгородью, достаточно высокой, выше него. Густая поросль листвы прерывалась в районе арочного входа, и птицы сидели именно на трельяжной сетке[104], молчаливо смотря на него, словно выполнили свою работу.

Он пригнулся на входе, хотя в этом не было нужды: арка была достаточно высокой для его роста. И когда он ступил на кладбище, птицы взмыли ввысь, разлетаясь в разные стороны.

Невозможно было не вспомнить о Селене, смотря на статуи женщин, которые на самом деле, статуями не являлись. Это были Избранные, которые страдали от Окостенения и умерли, как супруга Трэза, от неумолимой и смертельной болезни.

Он повернул голову на шорох развевающейся ткани.

На изгороди из самшита развевались, словно флаг, символы Древнего Языка. Послание не было прикреплено к забору, оно на самом деле парило в воздухе, колыхалось на несуществующем ветру, словно слова были вышиты на ткани и вздернуты на шесте.

С ужасающим предчувствием, Ви подошел к тому, что, как он знал, мать оставила для него.

Протянув руку, он схватил край и потянул послание на себя, чувствуя несуществующий вес и границы письма.

Золотые символы выстроились в предложения, и он прочитал их. Второй раз. И в последний, третий.

Всему свое время, и мое подошло к концу. Меня печалит все, что произошло между нами, и между мной и твоей сестрой. Судьба оказалась сильней моих чувств, и пусть будет так.

Я должна назначить приемника. Создатель даровал мне свободу выбора, и я воспользуюсь им, когда придет время, уже совсем скоро. Ни ты, ни твоя сестра не займете мое место. Знайте, что сделано это не из злых намерений, но в уважении к вам и вашему выбору относительно собственной жизни.

Выполняя свой долг и создавая расу, такого конца я предвидеть не могла. Но порой бывает сложно, даже для божества, отличить свои желания от веления судьбы.

Может, мы встретимся снова, в другом измерении.

Передай своей сестре, что я люблю ее.

И знай, что тебя я тоже люблю.

Прощай.

Он позволил буквам вернуться на место, символы разбежались по воздуху, как и певчие птицы, поднимаясь и исчезая в молочно-белом небе.

Вишес обернулся вокруг себя несколько раз, словно этим пытался удостовериться в новой реальности. Но потом он просто остановился, превращаясь в очередную статую на кладбище, уперся взглядом в одну точку, застыв всем телом.

Он не знал, что чувствует сейчас — облегчение, горе или… черт, он не знал, что это. И да, у него возникло внезапное желание обратиться к Бутчу, чтобы парень пристегнул его на дыбу и выпорол так, чтобы с пролитой кровью прочистилась голова.

Бладлеттер мертв, отец Ви был убит его сестрой давным-давно, ублюдок гниет в Дхунде, если в этом мире есть справедливость.

Сейчас ушла его мамэн.

Никто из них не был для него родителем, и это ничего. Для него это было также нормально. Как и для других — иметь мамэн и отца, которые выполняли свои роли должным образом.

Поэтому это охренеть как странно — чувствовать себя осиротевшим, учитывая, что у него никогда не было семьи как таковой.

Он подумал о том, как Рейдж выжил на поле боя. А потом о крошечной новорожденной малышке, которая выжила, хотя по всем законам не должна была.

— Дерьмо, — выдохнул он.

Это так похоже на нее. Последнее, что она сделала, прежде чем откинуться, если, конечно, ее исчезновение можно назвать смертью в человеческом ее понимании, — выполнила его молитву… и спасла жизнь дочери Куина.

«Пошел ты» напоследок.

Дерьмо, а может, это его мозг все представляет не в черном свете.

Неважно. Она умерла… и точка. Вот только…

Господи Иисусе, подумал он, потирая лицо.

Дева-Летописеца умерла.

Глава 65

Когда наступила ночь, Эссейл все еще был в учебном комплексе Братства, сидел в кресле напротив Маркуса, который проспал весь день.

Учитывая, сколько времени он отсутствовал, а также его планы на вечер, Эссейл достал телефон, пальцы запорхали по экрану, набирая сообщение кузенам…

— Что это? — раздался хриплый голос.

Он резко повернул голову, удивленный тем, что Маркус уже очнулся.

— айФон. — Он поднял устройство. — Это… мобильный телефон.

— Боюсь… — Мужчина приподнялся чуть выше на подушках. — Боюсь, это ничего мне не говорит.

На мгновение Эссейл попытался представить, что космы на его голове исчезли, а мужчина набрал много фунтов, и поправившееся лицо больше не напоминало череп. Маркус будет весьма… привлекательным, да.

Встряхнувшись, Эссейл пробормотал:

— Это телефон. Ну, по которому люди звонят? Или пишут друг другу сообщения?

— О.

— Ты знаешь, что такое телефон?

Маркус кивнул.

— Но они стояли на столе, а не лежали в карманах.

Эссейл подался вперед.

— Сколько лет она продержала тебя в подвале?

Мужское тело отреагировало на вопрос, мгновенно сжавшись. Но он ответил на него.

— Какой сейчас год?

Когда Эссейл ответил, мужчина весь побелел.

— О… дражайшая Дева-Летописеца…

— Сколько?

— Тридцать два года. Какой сейчас месяц?

— Октябрь. Почти ноябрь.

Маркус кивнул.

— Мне казалось, что холодно. Когда ты вынес меня из дома… было холодно, но я не знал, дело во мне или…

— Ты тут не причем.

Господи, по всей видимости, Нааша похитила его вскоре после бракосочетания со своим хеллреном. Должно быть, она понимала, чем ей грозит брак со стариком. Но почему она так плохо заботилась о Маркусе? В сторону вопросы морали, источник крови был полезен лишь в добром здравии.

Но потом Эссейл вспомнил, как Нааша использовала его и других. Очевидно, она находила множество доноров крови.

Она перестала заботиться о нем, когда пропала нужда.

Повисло молчание. А потом Маркус сказал:

— Как ты узнал, что я был там?

— Я изучал дом в поисках… — Эссейл отмахнулся от объяснения в виду его несущественности. Что важнее… — Мы пытались выяснить, кто твои родственники? Кому мы можем позвонить?

— Моя родня осталась в Старом Свете. Я покинул их и приехал сюда, потому что хотел… — Голос Маркуса затих. — Я хотел приключений. Я пришел в тот дом на должность разнорабочего. Однажды вечером хозяйка прошла мимо моей комнаты, а потом потребовала моего присутствия в подвале. Она налила мне вина, и…

Мужской взгляд затуманился, словно вернувшиеся к нему мрачные и тяжелые воспоминания лишали его способности мыслить.

— Как нам связаться с твоими родственниками? — спросил Эссейл.

— Я не знаю. Я… — Маркус внезапно сфокусировал взгляд. — Нет, не связывайтесь с ними. Не сейчас. Я не смогу встретится с ними в таком виде.

Когда мужчина поднял руки, показывая татуировки, он казался таким же беспомощным, каким был в той темнице.

— Что я скажу им? Мы простые гражданские… Мне пришлось работать, чтобы купить билет до порта Нью-Йорка. Но вся семья гордилась мной. А в этом… здесь нечем гордиться.