Когда член дернулся за кожаными штанами, которые Рейдж накинул, спускаясь на ужин, он покачал головой. Очевидно, их ждет серьезный разговор, а он умудряется думать о сексе. Гребаный стыд.

Но, блин, Мэри была сексуальна.

А хорошие новости всегда подстегивали в нем адреналин.

И они были наедине.

А потом Мэри сделала пируэт и шассе, после чего он не смог отвести глаз с ее задницы.

Ругаясь под нос, он размял шею, потом потянул руки.

— Что-то не так? — Боже, он надеялся, что нет. Во стольких смыслах. — Мэри?

— О, Рейдж. Терять близких — это так сложно.

Печаль в ее голосе послужила большим ластиком, удалившим все эротические мысли из его головы.

— С Битти все в порядке?

— Именно это она хочет узнать. — Мэри улыбнулась ему с горестной ноткой. — И Тор. Все хотят знать это… и да, она в порядке. Просто ей нужно пройти через многое.

— Ей нужна семья.

Мэри кивнула.

— По пути сюда, пока я ехала за рулем, я говорила с одной из социальных работников, которую Марисса определила на наше… дело, точнее заявление об удочерении или как оно называется. Мы будет решать все в рабочем порядке, но она должна будет поговорить с тобой и со мной по-отдельности, потом вместе. О том, что происходит в наших жизнях. Как мы пришли к решению об удочерении. Каковы наши планы на будущее с Битти и без нее.

— Что мне нужно почитать, чтобы пройти тест?

Она проплыла к нему.

— Просто быть честным. Внимательным. Не существует неправильных ответов.

— Ты уверена в этом? Потому что я очень даже уверен, что ей не понравится мой ответ на вопрос «В вас, случайно, не живет монстр?».

— Мы обсудили это с Мариссой, не забыл? Мы не сможем скрыть это, но зверь ни разу не причинил мне вреда и не является угрозой для домочадцев… если, только, дело не происходит на поле боя. И я парирую любое возражение о смертельной угрозе тем, что я не могу умереть. В этом нет проблем.

Боже, с чего вообще они решили, что все получится? — задумался он.

— Я умру, если нам не разрешат удочерить ее из-за проклятья.

— Нам нельзя думать в таком ключе. — Мэри взяла его руку и поцеловала. — Категорически.

— Хорошо, предположим, что мы прошли тест или что там. И что дальше?

— Потом, если следовать человеческим порядкам, Райм приедет в особняк на осмотр жилплощади. Но все будет немного отличаться, учитывая, где мы живем и с кем.

— Неважно, если кому-то придется приехать в особняк, я все устрою.

— Хорошо, посмотрим, что именно она захочет увидеть? — Мэри откинула волосы назад. — И, слушай… раз уж мы заговорили… Битти, на нее столько всего свалилось в одночасье. Думаю, будет лучше, если мы начнем с опекунства.

— Нет, я не хочу потерять ее…

— Выслушай меня. Битти потеряла свою мамэн. Очень важно, чтобы она не чувствовала себя так, словно мы пытаемся вытеснить воспоминания об Анналай. Думаю, когда мы поговорим с ней, стоит сказать, что она может оставаться в Убежище столько, сколько пожелает. А может поехать с нами.

— А может, проще подкупить ребенка?

Мэри рассмеялась.

— Что? Конечно же, нет!

— Ну, Мэри. Брось. Как думаешь, что ей нравится? Мороженое? Неограниченный доступ к ТВ? Пони, черт побери. А, может, отделаемся обычной сумочкой? Девочки в ее возрасте носят сумочки?

Мэри ударила его по груди.

— Нет, ее нельзя подкупать. — Потом она заговорила тише: — Думаю, она обожает животных. Если сомневаешься, подключай Бу и Джорджа… покажи фотографии.

Рассмеявшись, Рейдж притянул ее к себе для поцелуя.

— Ты думала, куда ее можно поселить в доме? В смысле… если до этого все-таки дойдет?

— На самом деле, да, но понадобиться перестройка. И переезд с нашей стороны.

— Куда? Яма забита, и Бутч с Ви ругаются как сапожники. Еще хлеще, чем я.

— Я подумала, может, попросить Трэза поменяться с нами комнатами? Мы могли бы поселиться на третьем этаже в парных спальнях? В обеих комнатах есть собственная ванная, и мы будем к Битти так близко, насколько это возможно?

— Отличная мысль.

— Ммм-хмм.

Прижимая к себе свою Мэри, Рейдж начал осознавать, сколько свободного пространства их окружало, голые стены, канаты, свисавшие с потолка, баскетбольная разметка на блестящем сосновом полу — все терялось в пещероподобном помещении.

Рейдж нахмурился, находя в этом своего рода метафору.

Мир был таким же — огромным и пустым, и любимые были единственным светлым пятном среди мусора и случайных предметов, встречающихся на твоем пути. Семья — это фундамент, твои друзья, стая единомышленников. Без них?

Рейдж разорвал объятия и начал выписывать круги.

Только без пируэтов.

— Рейдж?

Он подумал о ее словах, о тех встречах с соцработниками, он с его зверем, она с ее… щекотливой ситуацией. А потом вспомнил, как лежал на поле боя в заброшенном кампусе, на земле, Мэри склонилась над ним, его Мэри боролась за его жизнь, хотя в то мгновенье оставалось надеяться только на чудо.

Он остановился у линии штрафного броска. Баскетбольного мяча в руках не было, не было и кольца и выстроивших товарищей по команде и соперников. Но было чувство срочной необходимости.

Он уставился туда, где должно было висеть кольцо, если бы огромное кольцо со стеклянным табло опустили с потолка.

— Мэри, я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что.

— Что угодно.

Посмотрев на нее, он понял, что не может говорить, и пришлось прокашляться.

— Если мы… если ты, я и Битти в итоге создадим семью? Если мы удочерим ее, пообещай… — В груди начало жечь. — Если я умру, ты останешься с ней. Ты не оставишь ее одну, хорошо? Если я умру, ты останешься. Я не могу допустить, чтобы малышка потеряла еще одну семью. Этому не бывать.

Мэри накрыла рот рукой, закрывая глаза, опуская голову.

— Я буду ждать тебя, — сказал он хрипло. — Если я умру, я буду ждать тебя в Забвении, как и все остальные. Черт, я буду наблюдать за вами с облака. Я буду вашим ангелом-хранителем. Но ты… ты должна остаться с ней.

В конце концов, Битти проживет дольше него. На это всегда надеешься, за это всегда молишься. Дети становились наследниками своих родителей, занимали их места, шли дорогой будущего, продолжая традиции и передавая опыт.

В этом было бессмертие для всех смертных.

И это было справедливо, не важно, стал ли ты кровным родителем для своего ребенка или принял в свою семью.

— Мэри, ты останешься здесь.

***

Начав осознавать полный смысл его просьбы, Мэри ощутила, как сердце гулко забилось в груди, а по телу высыпал холодный пот.

Хотя она уже призналась, что пыталась сохранить ему жизнь по той же самой причине, но слышать сейчас это из его уст? Пусть от самой темы ей становилось тошно, Мэри мысленно вернулась к мгновению, когда думала, что потеряет его… хотя в том время она знала, что последует за ним в Забвение.

Он словно снова лежал на земле, судорожно пытаясь сделать вдох, истекая кровью из раны в груди, его душа ускользала от него, хотя тело оставалось с ней.

Потом она подумала о Битти, сидевшей на заднем сидении «ГТО», плачущей, потерянной, одинокой.

— Да, — сказала Мэри хрипло. — Я останусь. Ради нее. Сколько будет жить она, столько и я.

Рейдж медленно выдохнул, расслабляясь.

— Хорошо. Это…

Они встретились на полпути, и когда они обнялись, Мэри опустила голову на его массивную грудь, слыша его сердцебиение. Смотря в другой конец тускло освещенного зала, она ненавидела принятое решение, эту клятву… и в то же время, она была признательна.

— Она не должна знать, — выпалила Мэри, отстраняясь от него и поднимая взгляд. — Битти не должна узнать обо мне… по крайней мере, пока она не определится. Я не хочу, чтобы боязнь снова остаться одной как-то повлияла на ее решение. Если она захочет жить с нами, то потому, что сама сделает такой выбор. Смерти, которые она пережила, могут быть частью ее жизни, но они не должны преследовать ее на пути.