Цеса смотрела вдаль, курила, вспоминала. Вспоминала не события, не действия и даже не людей. Вспоминала себя, тот огонь, ту бурю сопротивления, когда она точно знала, что говорит правду, заявляя Джерому: "Я не хочу быть на твоей стороне!". Воскрешала те чувства, которые испытывала, соглашаясь на сомнительную сделку с Аратимом, борясь с Джогом, подмазываясь к Хлое. Единственное, что держало её тогда — мысль о родителях, надежда на то, что она узнает имя, стремление отомстить, сначала, так уж и быть, научиться всему, но потом обязательно отомстить. Цеса заново выстраивала свою цель, собирала её по кусочкам, расставляла приоритеты, ломала сложившиеся стереотипы, из кучи отбросов выбирала бриллианты истины и заботливо укрывала их под маской придворной дамы. Снова и снова она пролистывала свое прошлое, анализировала настоящее, пыталась построить правильный вариант будущего, не затронув лишь самый дальний уголок своей памяти. Там в тишине и покое вечерних сумерек сидели у камина родители, и пили малиновый чай с шоколадным кексом, ожидая горемычную дочь с учебы.

Мысли роились в её голове, она понимала, что её решение и её игра — это лишь крошечная часть всеобщего маскарада, поскольку в стенах этого замка присутствуют люди, которые могут вклиниться в ровный ход её логических построек. При этом им будет совершенно наплевать на длину и тяжесть пути, который был проделан Цесой, и итогом которого явилось жуткое осознание того, что главный враг ведьмы — она сама. Она сама позволила себе забыть и запутаться. Сама погрузилась в этот гнилой водоворот, сама поставила под сомнение свои ощущения, начала принимать ложь за правду, срослась со своей маской. И только она теперь сможет сломать весь этот фарс, хотя бы внутри себя, вырвать с мясом то, что закрывало уродливой тенью истинную цель, пусть не сразу, постепенно, но она больше никогда не позволит себе сойти с пути.

Ветер со свистом промчался между шпилями, растрепал волосы, первые капли дождя упали на сигарету, дверь в башню со скрипом приоткрылась, приглашая Цесу вернуться в освещенный факелами коридор. Ведьма бросила прощальный взгляд на мрачное небо и поймала на своем лице неожиданный лучик солнца, вырвавшийся из плена серых туч. Цеса родилась заново.

Комната Аратима вовсе не была похожа на казарму, как представлялось Цесе все это время. Запретная территория неизменно привлекала её внимание, заставляя рисовать в своем воображении разные варианты интерьера жилища специального поверенного, но каждый раз её фантазия останавливалась после комплектования жизненно необходимого набора стол — стул — кровать — шкаф. Дальше Цеса уже не могла себе представить, что еще может привнести в свое личное пространство замкнутый и сдержанный коллега по цеху. Поэтому, переступив порог священной комнаты, была слегка удивлена, отметив в её обстановке весьма недурной вкус обитателя сего жилища.

Цеса протиснулась через потайной ход, которым до этого не пользовалась ни разу. Первое её впечатление было слегка омрачено тем прискорбным фактом, что пришлось бороться с маскирующей дверь картиной. Бой получился неравный, и депрессивный пейзаж с одиноким деревом на зеленом холме немного пострадал, что, однако, никак не тронуло Аратима, пребывавшего в глубоких раздумьях в своей излюбленной позе. Специальный поверенный вольготно растянулся на кровати, закинув руки за голову. Он слегка повернулся, смерил взглядом пострадавший холст и нарушительницу покоя и снова уставился в потолок. Цеса осмотрелась по сторонам: комната успокаивала. В ней хотелось остаться, улечься поудобнее на покрывале цвета шоколада и глубоко задуматься, глядя в молочно — белый потолок. Широкая кровать из белого дерева стояла прямо напротив окна, так что просыпающийся всегда видел небо, в это время года обычно серое и безрадостное, но летом чаще голубое, украшенное мягкими комочками белых облаков. Стекло не имело никаких украшений, было просто прозрачным, в то время как в других комнатах в моде был витраж и оконный рисунок. Изголовье кровати не было вычурным, скорее красивым, притягивающим взгляд, но не роскошным: из того же белого дерева были вырезаны переплетающиеся ветви и листья, росшие до середины стены.

Цеса сделала несколько несмелых шагов, предварительно откашлявшись, и подошла к стоящему слева платяному шкафу. Справа от неё по обеим сторонам от окна стояли библиотеки, между которыми очень удобно расположился рабочий стол с уютным мягким креслом.

— Что тебе нужно? — Аратим, сохраняя спокойствие и задумчивость, все так же о чем-то упорно размышлял, всем своим видом давая понять, что он не настроен на диалог. Впрочем, это Цеса уже успела понять после нескольких безуспешных попыток достучаться до специального поверенного со стороны коридора. Заметив на себе несколько заинтересованных взглядов и уловив парочку издевательских смешков, ведьма решила прекратить провоцировать резонанс в рядах интеллектуальной молодежи. Вместо этого она ретировалась в свою комнату и откопала под слоем атласа потайной ход, о котором ей практически в день заселения рассказал Аратим.

Цеса перевела взгляд на висевшую на противоположной стене недорисованную карту мира огромных размеров, глубоко вздохнула, прикрыв глаза и, стараясь не выдать волнения, твердо ответила:

— Я хочу закончить эту игру. — Находившийся до этого момента в ступоре, специальный поверенный медленно повернулся, приподнявшись, оперся на локоть и пристально взглянул на Цесу. Учитывая обстоятельства, ведьма восприняла это как жест несказанного удивления и не стала отводить взгляд. Аратим пару минут безуспешно гипнотизировал ведьму, после чего резко встал с кровати и направился к столу.

— Что тебе нужно конкретно от меня? — специальный поверенный говорил тихо, тщательно подбирая слова, что Цеса также списала на последствия их громкой безобразной ссоры. Однако продолжать прения ведьма была не намерена, поэтому отвечала так же негромко и обстоятельно.

— Я хочу, чтобы ты считал наш договор исполненным. Я устала, Аратим. Запуталась. Я не могу больше нести эти оковы. Просто скажи мне это гребаное имя и все. Я клянусь тебе, что останусь на службе пожизненно, что не сбегу из дворца и никогда вас не предам. Если хочешь, мы заключим другой договор касательно этого, но сними с меня эти путы. Я так больше не могу… — Цеса тихонько подходила к столу, служившему опорой для смотрящего в черное грозовое небо специального поверенного. Аратим молчал. Ведьма аккуратно положила руку ему на плечо, стремясь слегка подкорректировать его настроение и подтолкнуть к нужному решению. Специальный поверенный вздрогнул, но остался безучастным, как камень. Пробиться ведьма так и не смогла, но руку на всякий случай не убрала, надеясь, что Аратим еще оттает.

— Есть одна проблема.

— Какая? — волнение очередной убийственной волной накатило на ведьму. Какая еще проблема? Сколько их еще будет? Когда это уже закончится? Что ей нужно сделать, чтобы добиться хотя бы эфемерной свободы?

— Я не могу тебя отпустить. — Прямой взгляд специального поверенного заставил Цесу напрячься. Она пыталась найти в голубых глазах хотя бы один намек, зацепку, которая позволит ей понять, что Аратим имеет ввиду, но не могла. Он по привычке взял её за подбородок. Это было позволено только ему, любой другой уже корчился бы на полу со сломанной рукой. — Я покажу тебе, и ты поймешь.

Аратим глубоко вздохнул. Цеса, понимая, что сейчас ей откроются некоторые события, которые до этого были покрыты тайной, также перевела дыхание и сняла защиту.

…Темная комната, чадящая сигарета и король за заваленным бумагами столом… избавься от ди Гарвин… его раздражает приказной тон, он не намерен убивать ценного бойца… солгать… договор, который он не может нарушить, ибо последствия непредсказуемы… исполни договор и убей её… он судорожно ищет выход, пытается выкроить время… новая ложь… отвечаешь за неё своей головой…

…король ходит по комнате… резкие шаги перемежаются повышенным тоном… он настроен решительно… ты перешел все пределы…я больше не стану это терпеть…она опасна, придворные недовольны… он готовит браво, а не благородную девицу на выданье… её должны опасаться… еще одна ложь, чтобы выгородить ди Гарвин… меня не волнует… холодный взгляд короля… он не хочет ссоры с братом, но и убивать друга тоже не хочет… пытается что-то скрыть за однотипными репликами… почему ты так за неё держишься… новая ложь… любишь — женись и увози отсюда… в свите только одна талантливая личность…