Белкин ничего не сказал, про результаты захода, лишь отметил в записной книжке. Рядом с ним стоял незнакомый капитан с рацией, торчащей из глубокого кармана и белой повязкой руководителя стрельбы. Офицер с нескрываемым любопытством рассматривал нашу группу.

  - Следующий на исходную!

  К столбикам вышел Кузнецов, вооружённый автоматом.

  - К бою!

  Дружинник сразу перешёл на бег. Вокруг возникло радужное сияние защитного поля, оно было слабее моего, но зато подсвечено. Николай работал на публику.

  От фигурки к краю призрачной сферы потянулся синий луч, пробиваемого канала для оружия, позволяющего полям пройти собственный барьер. До нас донёсся стрекот автомата Калашникова. Несколько раз сверкнула вспышка фокусного импульса, а когда до цели осталось полсотни метров, он вскинул вверх руки, подбрасывая выстрелы к подствольному гранатомёту. Те, подхваченные невидимой рукой, унеслись к танку как теннисные мячики на корте. Николай рухнул плашмя в снег, а на броне вспыхнули четыре взрыва. Было видно, как товарищ поднялся, неспешно дотопал до танка и притронулся к нему рукой, обозначив победу над врагом.

  Белкин махнул рукой, и к нему подбежал солдат со снайперкой. Полковник взял СВД в руки, щёлкнул предохранителем, резко дёрнул затвор, а потом отпустил его, позволив с лязгом вернуться в исходное положение и загнать патрон в ствол.

  Выстрел. Винтовка дёрнулась, отбросив крутящийся в воздухе штрих гильзы. Николай упал и перекатился на другую позицию. Пуля его не задела, да и не могла задеть, так как начальник стрелял выше головы и немного в сторону. Ещё один выстрел. По защитному барьеру прошла едва заметная синеватая волна, обозначивая поглощение кинетической энергии пули. Кусочек металла повис в воздухе и упал. Нам это было не видно глазами, но практика подсказывала, что так оно и происходило.

  Всё такими же перебежками дружинник добрался до исходной позиции, но в конце Белкин стрелял по нему уже из пистолета.

  Следующей помчалась в атаку Ангелина. Девушка создала барьер не заморачиваясь на спецэффекты. Магесса рванула к танку, словно сдавала норматив на стометровку. Надо отдать должное, первый разряд был ей обеспечен, даже несмотря на рыхлый снег. Перед самым танком она упала в снег. Вокруг боевой машины стремительно расширился, а потом так же быстро схлопнулся прозрачный шар искажённого воздуха, создав эффект вакуумной бомбы. Снег взметнулся на добрые полметра над землёй, закружившись вокруг танка.

  Девушка поднялась и быстро добежала до цели, лишь единожды сверкнув по ней фокусным ударом.

  На обратном пути она петляла как заяц, уходящий от лисы. Начальник со вздохом пару раз выстрелил в её сторону из пистолета, а потом отдал его солдату и достал записную книжку.

  Вскоре мы втроём выстроились в одну шеренгу перед полковником. Тот скривил губы, глядя в одну точку под ногами, и только потом заговорил.

  - Соснов, защита очень хорошая, многослойная, продуманная. Я при встрече обязательно передам спасибо Сошкину за такую подготовку. Импульсы точные, видно, что много тренировался. Энергопоток большой, очень большой, не думаю, что у кого-то в народе больше, но выше уже вряд ли поднимешься. Это твой потолок. Из недостатков. Очень долго думаешь. По тебе стреляют, а ты размышляешь о ценностях жизни. Запомни. Какой бы ни была хорошей защита, окоп никогда не помешает. Та же тупишь и при атаке. Хочу туда, или хочу сюда. В бою нет времени, как на стрельбище. Там кто первый. Снимись с ручника. И что это за выходка с опрокидыванием? Если энергии девать некуда, то придумай другие трюки, получше.

  Рядом хихикнула Ангелина. Полковник серьёзно взглянул на неё, заставив подавиться.

  - Кузнецов, защита средняя, но хорошая, отточенная. Прекрасное владение телекинезом. Косяки. Не нужно фокусов, мы не в цирке, все эти сияния и лучи. Дальше. На танк кидаться с автоматом глупо. Лучше бы гранатомёт взял, а в твоём случае снаряд покрупнее, вон как хорошо с вогами получилось. Для остального есть группа поддержки, к тому же с пехотинцем ты легко расправишься и без оружия. Фотиди. Силы много, почти как у Соснова, но никакой техники. В вакуум вбухала весь ресурс, не оставив запаса, даже защита просела. Импульсы неточные. Учиться, учиться и ещё раз учиться. Мне сказать больше нечего.

  Полковник выдавил воздух из сжатых губ и стукнул тупым концом карандаша по листу блокнота.

  - Значит, сейчас пробуем пройтись тройкой. Соснов впереди и ставит щит. Впредь ты у нас, как это говорится у игроков? А! Танкуешь. Кузнецов давит оборону вспомогательных и сил и помогает на основном направлении. Фотиди пока на подхвате, потом посмотрим.

  - Люди в поле! - заорал наблюдатель на вышке.

  Мы обернулись и увидели медленно опускающуюся сигнальную ракетницу красного огня. Её по условию должны были запустить бойцы из оцепления, если кто-то посторонний окажется на стрельбище.

  Капитан с белой повязкой достал рацию и, растягивая слова, заорал туда.

  - Кордон, кардон, что происходит?!

  Рация пшикнула в ответ.

  - Выш-ш-ш..., вышка. Пш-ш-ш. Я кордон семь. Пш. Посторонние в поле. Группа. Пшшш.

  - Почему не остановили?!

  - Пш-ш-ш, вышка, я кордон семь. Пш-ш-ш. Не смогли. Пш-ш-ш.

  - Что значит не смогли?!

  В ответ через шипение донеслось лишь неразборчивое бормотание в котором угадывалось, мол, пусть сами их останавливают.

  - Вести наблюдение, доклад каждые пять минут! - рявкнул капитан в рацию, скрипнув зубами.

  Подбежала Александра, сказав только одно слово.

  - Гости.

  Её отец быстро глянул в сторону поля стрельб.

  - Настрой какой?

  - Трудно сказать, но не прячутся. Есть любопытство, есть снисходительная небрежность. Сильные. Но от некоторых тянет слепой ненавистью, яростью, словно это чистое зло. Всё в кашу.

  Белкин схватил за воротник опешившего капитана.

  - Солдатам выдать оружие и спецпатроны. Отвести подразделение на сто метров от нас. По команде или в случае явной агрессии огонь на поражение. Бегом!

  Руководитель занятий, быстро, но без суеты начал раздавать команды.

  А по полю в нашу сторону ехал тентованный ГАЗ-66 или по-простому шишарик. Маленький грузовичок, окрашенный в защитный цвет ловко преодолевал ухабы и огибал воронки от снарядов.

  Ждать пришлось минут пятнадцать, пока он приблизится к нам.

  Когда шишарик подъехал, то из него выскочили три человека азиатской наружности в охотничьих синтепоновых костюмах, с ружьями наперевес и патронташами, с большими ножами на поясе. На каждом висело ожерелье из зубов, мелких черепков и перьев.

  Один из них вышел вперёд. На китайцев они не походили, уж скорее на коренных алтайцев, что не удивительно от близости Алтая к Новониколаевску.

  - Здравия тебе Опричник, - произнёс старший из гостей.

  От этого слова я дёрнулся, как от удара током. Опричником называл Белкина дед Семён и никто больше.

  Полковник смёл со щеки растаявшую снежинку и ответил вопросом на вопрос.

  - Какие ещё прозвища есть?

  - Хочешь узнать имена своих зверобоев, Опричник, те что ходят меж духами о вас? Это не тайна.

  Алтаец начал по очереди показывать рукой на каждого из нас.

  - Посрединник, Всевидящая, Зуботравница...

  Я глянул на Анну, понимая как ей досталось это прозвище.

  - Перекрёсток. А тебя, златовласая, пока не знают. Значит, есть право дать тебе имя.

  - По какому праву, ты тычешь в меня пальцами и разбрасываешься кличками? - зашипела Ангелина.

  - Крапивница, - выдал гость с лёгкой улыбкой. - Вполне подходит.

  - Зачем вы здесь и кто вы? - спросил Белкин.

  - Любопытно стало богу охоты, вот он меня и отправил, первого его жреца. Я его интересы представляю. Одна ворона каркнула, что вы зверобойные патроны сделали. Хотим проверить.

  - Какая ворона? - зло произнёс начальник.

  - А мало ли ворон сидит на ветке за окном. Мало ли ворон служит богам. Привыкайте.