- Я их щас. В пекло.

  - Это щит.

  - Щит? Не похоже.

  - Он индивидуальный. Работает как конденсатор. Если кто человека пытается долбануть, то впитает избыток энергии. Но если слишком много, то лопнет.

  - А если такую на танк поставить?

  Я пожал плечами.

  - Это надо долго думать.

  - Да и фиг ли. Наклепаем на всех и армия готова.

  - Я под оверклокингом её час делал. Так придётся все три поковыряться. Нужны все маги страны и год работы, чтоб хоть какой-то запас на случай войны был.

  - Под чем? - не понял дружинник.

  - Это чудики есть, они процессоры для компьютеров разгоняют на грани поломки.

  - Куда разгоняют?

  - Ускоряют.

  Дверь открылась и в предбанник выскочили раскрасневшиеся девчонки. Бледной осталась только Оксана, которая была нечувствительна к перепадам температур. Она-то и парила всех подряд.

  Анна присела на свободный стул и потянулась к фисташкам. Она пила меньше всех. Зато пьяная Ангелина хлюпнулась рядом с Николаем и стянула с него деревянный крестик. Коля сначала недовольно бурчал, а потом заорал дурниной, когда девушка макнула крестик в пиво.

  - Ты что делаешь?!

  - Святое пиво, - нисколько не смутившись, ответила боевая магесса.

  - Ты что богохульствуешь?! - подскочил с места Кузнецов в кипящей ярости.

  - Нацепил бирку бестолковую и радуется непонятно чему.

  - Это крест святой бирка-то?

  - Ну а что это по-твоему?

  - Это знак веры моей!

  - Ну я и говорю, логотип.

  - Сучка, бесовская, - прошипел Кузнецов, скрипя зубами.

  В воздухе закипела сила. Ещё немного и можно будет сотовый прямо от банного пара заряжать.

  - Егор, сделай что-нибудь! - вскочила с места Анна.

  Александра схватила за руку Фотиди, с которой слетела простыня и она в чём мать родила стояла и сверлила дружинника взглядом. Ещё чуть-чуть и начнётся крестовый поход, совмещённый с охотой на ведьм.

  Я взял со стола литровую кружку со своим пивом и плесканул на обоих дерущихся, как на шипящих друг на друга котов. Злость и ненависть сразу перекочевали на меня. Но с этим я как-нибудь справлюсь.

  - Помнится, мы сюда мыться пришли.

  - Без меня мойтесь, - бросил слова Николай и вышел из бани.

  - Ты зачем? - спросила Белкина у Ангелины.

  - Да бесят меня эти фанатики. Придумают сами себе нечто светлое и великое, а потом поклоняются. Человек ни перед кем не должен кланяться.

  - Это вера наших предков, он считает её правой и достойной. Не донимай его.

  - Вера предков? Вера предков в парке сидит, на пяльцах вышивает. А это пришлая вера. Её, если что, переняли у древних египтян, когда евреи из царства реки Нил бежали. Там в бога Гора верили в числе прочих. Прототип вознесли как единственно возможного, написали книжки под себя, да калёным железом в умы вбили. А теперь это вера предков. Ни хрена не знает, и уже вера в предков.

  Я приблизился вплотную к бушующей магессе.

  - Пусть верит. Это его выбор. Эту тему больше не поднимаем. Нам ещё сражаться в одном строю.

  - Мне что жалко, что ли. Пусть верит, дуралей.

  - Ты меня слышала? Ещё раз и я сам тебя огребу, не посмотрю, что женщина.

  - А силёнок хватит?

  - Хватит. Если что, вера предков поможет.

  - Молится будешь?

  - На сотовый позвоню.

  - Просто, вы ничего не понимаете.

  - И не хочу понимать. Мне твои убеждения интересны, пока они не идут вразрез с коллективом.

  Ангелина открыла рот, но промолчала, криво улыбнувшись и нацепив простыню.

  В воздухе повисла тишина, лопнувшая со стуком двери.

  В предбанник вскочил с выпученными глазами Кузнецов в трусах, сандалиях на босу ногу и курточке.

  - Эта хрень меня цапнула.

  - Какая? - спросила у него нахмуренная Анна.

  - Вот такая.

  Николай изобразил ладонями пасть с зубами.

  - А, Гришу покормить надо.

  Мы все уставились на целительницу.

  - Пойдёмте, - позвала она нас в дом.

  На втором этаже обнаружилась большая комната, оборудованная как оранжерея. Все в недоумении смотрели на кадку с огромным цветком, а тот клацал зубами в воздухе и поглядывал полусотней маленьких глаз, ютившихся по краям клыкастого листа, сложенного в виде челюстей.

  Анна подошла к небольшой клетке и длинными щипцами достала оттуда маленького мышонка, которого поднесла к цветку. Тот молниеносным движением схватил добычу и сжался в плотный комок на манер белокочанной капусты.

  - Мне дядя с разных стран привозит такие. Сейчас много полудухов-полурастений. Это Аидова крысоловка, а там сердечник.

  Мы уставились на пульсирующие красные кактусы. Они и в самом деле бились как живые сердца.

  - Здесь цветолётка. У неё семена как моль разлетаются. Есть ещё ползунок. Он сейчас сытый, а бывает щупальца в разные стороны раскинет и сахар со стола стащить может, для человека не опасен.

  - А это что? - показал я на непонятное полупрозрачное создание, порхающее у стеклянного потолка.

  - Это улитка-бабочка.

  - Улитка? - переспросила Ангелина. - А у тебя коровы не летают?

  - Нет, - улыбнулась в ответ Анна.

  - Ведьма на ведьме, - процедил Николай. - Одна еретичка, другая тварей богомерзких собирает, третья продалась демону.

  - Ты забыл про оживший труп, - вставила слово боевая магесса, приподняв вверх указательный палец.

  - Господь всемогущий, дай мне сил выдержать это испытание и укрепи мою веру.

  Дружинник троекратно перекрестился, воздев взгляд вверх, а потом глубоко вздохнул и через силу улыбнулся.

  - Да. Это моё испытание, - пробормотал он.

  - К нам гость, - настороженно произнесла Белкина, прервав молебен дружинника.

  Все замерли и уставились на неё.

  - Кто? - спросил я.

  - Не человек, но и не из наших. Не из веры предков, - с язвинкой ответила Всевидящая.

  - Где? В кладовке.

  - И дед его пустил?

  - У меня кладовка на улице. Она смежная с гаражом, но вход с другой стороны, со двора, - произнесла Анна.

  Мы все рассыпались по комнатам и наспех оделись, пошатываясь после бани и пива. Встречать решили все вместе.

  На всякий случай приготовились к неприятным событиям, заготовив щиты. Такой концентрации энергии этот дом, наверное, не встречал за всё время существования.

  Вооружились тоже отменно.

  Дверь в кладовку открыл я.

  - Человек, отдай, - зразу послышался оттуда тихий шепчущий голос.

  - Ты кто?

  - Отдай. Это моё. Отдай.

  - Что отдать? - с нажимом спросил я.

  - Моё. Оно здесь. Я четыре года ищу тебя, отдай.

  Сзади меня встала Белкина.

  - Что это за гадость? У меня ощущение липкости и скользкости.

  - Не знаю. Тут темно.

  - Сейчас включу, - произнесла Игорёва.

  Ощутилось колебание телекинеза, и внутри щёлкнул рубильник. Слегка моргая и гудя, загорелась длинная люминесцентная лампа, осветив заставленное коробками помещение.

  - Вон там, - шепнула Белкина, и показала в дальний угол.

  Из-за коробки от телевизора выглядывало существо, схожее с отощавшим ребёнком, ростом в полметра. Большие, совершенно чёрные глаза тоскливо глядели на меня.

  - Отдай, человек.

  - Что отдать? - повторил я вопрос.

  - Я покажу.

  - Покажи, но учти, если задумаешь вред, мы тебя уничтожим.

  Существо неуклюже, как марионетка на ниточках, вышло из своего убежища и пошло в дом, шлёпая босыми ногами по скользкой от мокрого снега дорожке. Мы последовали за ним. Существо осторожно подошло к моим ещё не распакованным сумками и легонько прикоснулось к одной из них.

  Я начал выкладывать из неё вещи. Наконец, существо охнуло и притронулось к шкатулке с компакт-кристаллами. Медленно открыв её, оно вытащило на свет маленький сувенир, который я купил, планируя создать небольшую диораму. Костяная статуэтка непонятных очертаний размером со спичечный коробок.