Оно уползало. Уползало, роняя золотые искры и испуская чёрный дым. Что сверкнуло. А потом мир вспыхнул. Сущность обволок яркий белый шар в котором угадывались контуры человека. Сияющий витязь схватил зачарованный нож и стал снова и снова наносить удары.

  Я сбился со счёта, когда по миру прокатилась ещё одна волна заклинаний, предсмертная, судорожная. Она заставила сказочного витязя растаять как туман. Она отдалась дикой болью в моей голове. Она заставила корчиться выпавшего из кармана на снег змея.

  Я упал на колено, через силу обернувшись.

  Над окровавленной Светой кричала отболи, схватившись за голову, Анна. Неподалеку от неё медленно оседала на снег Александра. Из её рук выпал старинный пистолет. Я провалился во тьму, куда хотело затащить всех за собой то создание чужого мира перед смертью.

  Сколько там был - не помню. Но когда снова приблизился к той грани, что отделяет явь и навь, то услышал треск огня, надсадный плач и протяжную тоскливую мелодию невероятной красоты. Эти звуки заставили меня сделать усилие и открыть глаза.

  Вокруг была ночь, а впереди полыхал огромный жаркий костер.

  - Очнулся, - донесся до меня спокойный голос Николая. - Давай помогу сесть поудобнее.

  - Что произошло? - спросил я в него, когда чудотворец подложил мне под спину какой-то мешок.

  - Мы его убили.

  - Кого?

  - Одного из них, из этих... которые абсолютное зло.

  Я обвел глазами поляну, посреди которой полыхало пламя. Николай вяло жевал шоколадку. Судя по оберткам уже четвертую. Тут же, укутавшись в спальник, лежала Фотиди. Она не спала, лишь молча смотрела в темноту неба, подложив руки под голову. Анна и Александра сидели чуть ближе к огню, и слушали мелодию флейты, по-очереди всхлипывая. Между ними приютился домовой.

  Сзади послышался шелест ветвей. Я обернулся. Оксана с маленьким топориков в руках накрывала нашу бронемашину ветками, нарубленными тут же. Видимо, маскировка её устроила, так как утопленница села на ветви, светив ноги с крыши внедорожника, и облокотилась на ствол пулемета.

  Полоз, раздувшись до пятиметровой длинны грелся у самого огня. Там же беззаботно скакала Ольха. Вот уж воистину, беспечное создание.

  - Что со Светой? - спросил я у Николая.

  Тот тихонько провел ладонью по заклеенной пластырем шее, а потом махнул рукой.

  - Там , рыдает с этой в обнимку... как её... не помню.

  - С паучихой?

  - Нет. Та перед начальником отчитывается, показания дает в сторонке.

  - Он здесь?

  - На вертолете примчался. Сначала к Бельчонку бросился, а потом разнос устроил, что мы беспечные и халатные. Но потом схватил тело эмиссара чуждой тьмы, бесовку, эту паучиху вместе с БМП и Мягкую Тьму, и убежал в соседний лесок. Где-то там. Там ещё куча народа из ФСБ.

  - Света потрепана была. Как выжила она?

  - Пришлось крови ей дать, - буркнул Николай, ещё раз погладив шею.

  - Ты?

  - Угу. Только не рассказывай никому. Оказывается, от укуса кайф как от литра самогона ловишь.

  - Не боишься стать таким же?

  - Нет. Они заразны только раз в год где-то. Сейчас нет.

  - Как же ты умудрился? Ты же ненавидишь таких.

  - Я когда подбежал, она в сознании была. Остальные в отключке. Она меня Христом Богом просила дать ей крови. Ну не может зло со святым именем на устах твориться. Да к тому же не такое уж она и зло. Эти новые куда хуже. Напилась она и оклемалась немного. Потом её Игорёва подлечила.

  - А с кем тогда она рыдает?

  Николай обернулся и вздохнул.

  Рядом со мной, словно так и полагается, сел Первый Клык, перемотанный как бойцовая собака после схватки. Кузнецов смерил волкодлака цепким и настороженным взглядом. Волк облизнул нос и заговорил.

  - Она с Желей. Дух смертной тоски и печали по умершим. Она умеет утешать и слушать. Желя ведь, - волк помолчал, а потом добавил, -

  - Кто ещё из богов здесь?

  - Ярило. Видишь, как жарко от костра. Не его срок, не весна, а все одно на выручку пришел. Ещё и друзей притащил. Пойдем покажу. От костра не видно, он слепит. Надо обойти.

  Мы вдали и хромая прошлись по кругу. Стал виден здоровенный конь, склонившийся к пламени и хрустящий раскаленными углями, как спелыми яблоками. Стал виден тот самый богатырь Ярило, жующий зеленую травинку, и смотрящий в костер. Стали видны волки. Их было с два десятка. Они отдыхали после боя в собачьих и людских позах. Некоторые чистили автоматы и сушили копья с мечами. Особняком в обнимку со снайперкой сидел матерый антропоморфный рысь, зажмурившись как домашний кот.

  А в центре внимания был юноша. Это он играл на флейте так, что душу цепляло.

  - Это Лель. Он сейчас людские сердца топит, как воск, и лепит из них что ему вздумается. Переплетает с кем в голову взбредет.

  - Брат, - позвал я волка, - я видел вспышку, свет и богатыря, убившего ту сущность. Что это? Тоже бог какой?

  - Нет. Кар говорил, у тебя прошедший семь смертей в оружии был запрятан. Так вот, когда Всевидящая выстрелила в этого... как его люди называют... эмиссара зла, тот и напал на него. Прошедшие семь смертей. Они просто так не возвращаются. И этот не просто так вернулся. Это было его предназначение, нанести один единственный удар, решающий битву. Я слышал, ты узнал, кем он был при жизни. Он ведь и тогда выполнил свое предназначение. Их много таких, скрыто ждущих своего часа. Только никто не знает де они, потому надеяться не стоит.

  - Убили этого. А что дальше? - спросил я, опустившись на поваленную березу.

  - А дальше будем сражаться и строить стольный сибирский град вместе. Вы и мы. Люди и нелюди. Живые и мертвые. Смертные и боги. Был у нас в лесу один сказочник. Я запомнил песнь, что он пел.

  Волк вздохнул, лизнул забинтованную лапу и начал читать стихи, знакомые всем с детства.

  У лукоморья дуб зелёный;

  Златая цепь на дубе том:

  И днём и ночью кот учёный

  Всё ходит по цепи кругом;

  Идёт направо - песнь заводит,

  Налево - сказку говорит.

  Там чудеса: там леший бродит,

  Русалка на ветвях сидит;

  Там на неведомых дорожках

  Следы невиданных зверей;

  Избушка там на курьих ножках

  Стоит без окон, без дверей;

  Там лес и дол видений полны;

  Там о заре прихлынут волны

  На брег песчаный и пустой,

  И тридцать витязей прекрасных

  Чредой из вод выходят ясных,

  И с ними дядька их морской;

  Там королевич мимоходом

  Пленяет грозного царя;

  Там в облаках перед народом

  Через леса, через моря

  Колдун несёт богатыря;

  В темнице там царевна тужит,

  А бурый волк ей верно служит;

  Там ступа с Бабою Ягой

  Идёт, бредёт сама собой,

  Там царь Кащей над златом чахнет;

  Там русский дух... там Русью пахнет!

  Я обернулся на бурого волка, на русалку, что сидела на срезанных ветвях, замаскировав внедорожник, на лесавку, греющуюся у огня, на невиданных зверей, что встретил на неведомых дорожках. На сказочного витязя сияющих солнцем доспехах.

  - Мы нечисть, - продолжил Первый Клык, - но мы русская нечисть.

  Конец первой книги.

  Новосибирск. Май 2016-го - январь 2017-го.