Цветочек стояла перед большими зверями. Они возвышались над ней, дым исходил из их пастей, глаза пылали, словно там сияла преисподняя. Дитя-демон не могла дотянуться и до половины их лап.

— Изменитесь, — приказала Цветочек.

Звери тихо заскулили, от этого задрожали листья, лес притих. Но они послушались, изменились на их глазах, став большими мастиффами. Они остались большими, но это была лишь четверть их истинного размера. Рога и острые когти исчезли, как и огонь в глазах. Они стали просто большими псами. Цветочек подошла, и собаки склонили головы, чтобы она почесала им за ушами.

Чжэнь Ни коснулась руки Скайбрайт.

— Ты будешь в порядке?

— Да, — она сжала пальцы прежней госпожи.

— Приходи в поместье Юань, когда закончишь дела, — сказала Чжэнь Ни. — Тебе всегда рады.

Скайбрайт улыбнулась ей.

— Я приду, как только смогу, — она обняла Чжэнь Ни. — Береги себя.

Чжэнь Ни кивнула и повернулась к знакомой тропе к поместью Юань, держа девочку за руку, мастиффы шли за ними.

Скайбрайт смотрела на них, пока они не исчезли в темноте, хотя следовала за ними своим чутьем. Стоун пошел к монастырю, они должны были рассказать Хану, что произошло.

Он хотел поговорить с ней, но сдерживался, как она чувствовала, уважая ее желание побыть в тишине. Лес и ночные существа приветствовали их, шуршали ветками наверху и шевелились под землей. Но Скайбрайт не могла наслаждаться жизнью вокруг них, опечаленная смертью Кай Сена. Она понимала, что не ждала такого, сколько бы раз он ни поднимал саблю на опасность. Она не заметила, что они дошли до монастыря, пока Стоун не остановился перед большими двойными дверями.

— Изменишься, Скайбрайт? — мягко спросил ее Стоун.

Она безмолвно уставилась на него.

— Так войти нельзя.

— Не изменюсь, — прохрипела она. Было сложно мириться со смертью Кай Сена в змеином облике, хотя эмоции подавлялись. Как она переживет это в человеческом облике?

— Тебе стоит поговорить Хана. Ты… знала Кай Сена лучше.

Она сглотнула и ощутила горечь яда во рту после погружения клыков в Яо Гуая.

— Я поговорю с Ханом так.

Стоун будто хотел сказать что-то еще, но кивнул и постучал в дверь. Они раскрылись, словно только их и ждали. Хан стоял там, и его глаза стали шире при виде нее, но он не позволил удивлению проявиться на лице. Он махнул кому-то за дверью и вышел. Дверь закрылась за ним. Хан не хотел рисковать.

— Какие новости? — слова были полны того, что Хан не сказал. Но Скайбрайт догадывалась, что он уже знал ответ.

Стоун ждал, что заговорит она, но она не двигалась и молчала, и он сказал:

— Атака была успешной. Мы закрыли брешь и разрушили гнездо демонов.

— А братья-монахи? — спросил Хан.

— Скорее всего, мертвы, — ответил Стоун. Он опустил голову и судорожно вдохнул. — Все поместье разрушено, обвалилось под землю. Мне жаль.

— Кай Сен тоже? — Хан побелел, глаза пылали, как обсидианы, в тусклом свете луны.

— Застрял в пещерах, — сказал Стоун. — Отдал жизнь, спасая меня.

Хан развернулся и стукнул по двери кулаком. Он делал так снова и снова, пока Скайбрайт не ощутила вкус его крови в воздухе. Он развернулся к ней и прорычал:

— Довольна, соблазнительница? Тем, что он умер?

Он словно ударил ее по лицу, она чуть не поднялась на хвосте. Но понимала его горе, злость и боль, они были горькими, как лекарства няни Бай. И отражали то, что она чувствовала. Слезы текли из его глаз.

— Он бы хотел, чтобы ты занял его место, Хан, — хрипло сказала она. — Ты теперь глава монастыря.

Юноша скривился, словно она ударила его.

— Кай Сен знал, что я этого хотел, — выдавил он. — Но не так. Совсем не так.

— Он всегда говорил о тебе хорошо, Хан, — сказала она. — Ты знаешь, что он считал тебя братом.

Юноша всхлипывал, горе было тяжелым в воздухе, давило на ее печаль. Стоун переглянулся с ней в тусклом свете луны, она слабо тряхнула головой. Ему не нужно было говорить, она знала, что он думает о договоре. Теперь Хан был избран. Кто расскажет ему о соглашении между богами и смертными, о следующем Великом сражении?

«Никто», — подумала Скайбрайт. Кай Сен называл соглашение извращенным, из-за него гибли невинные. Он был прав. Чжэнь Ни умерла бы как избранная жертва, если бы Скайбрайт не отдала себя взамен. Теперь они потеряли Кай Сена. Так что все закончится на ней.

— Обычно наследника учит настоятель сильной магии, — сказала она. — В такой ситуации, думаю, Стоун станет тебе хорошим наставником.

Хан поднял голову и пронзительно посмотрел на Стоуна. Хоть он и не был так одарен магически, как был Кай Сен, она знала, что он будет хорошим главой монастыря.

Скайбрайт ощутила удивление Стоуна, но он скрыл это.

— Я хочу помочь, Хан.

Тот напрягся, хотя щеки его еще были влажными от слез.

— Я должен передать новости братьям, — тихо сказал он. — Я обдумаю ваши слова, но я не вижу причины доверять вам, — он постучал быстро в дверь, и ему открыли. — Кай Сен доверял, и вот куда это его привело.

Хан прошел в приоткрытую дверь, не оглянувшись.

Скайбрайт сжала деревянную фигурку в ладони так сильно, что она впилась в кожу. Вдруг у нее закружилась голова, и она покачнулся на хвосте, плечо болело.

Стоун схватил ее руками, удерживая.

— Твои бинты в крови, — сказал он будто издалека. — Тебе нужно отдохнуть.

Тело ее не слушалось, она обмякла. Кожу покалывало, ветер отбросил ее волосы назад. Перед ними открылся портал, в который было видно зеленый сад и бархатное небо, усеянное звездами.

— Я поговорю с вами, — сказал голос в их головах.

Скайбрайт узнала этот голос.

Богиня связей.

— Да, богиня, — сказал Стоун. Он держал ее. Она положила голову на его плечо, вдыхая его аромат земли, ничего не слыша.

Глава четырнадцатая:

Скайбрайт 

Чувства Скайбрайт были заполнены запахом туберозы, нежным и сильным. Ее щека прижималась к чему-то очень мягкому, она не хотела открывать глаза. Резкая боль в плече исчезла, как и ее усталость. Это явно сон, и ей нельзя просыпаться, ведь ее ждет боль потери, страдания от горя.

Она ощутила, что кто-то гладит ее руку, мелодичный голос сказал:

— Она в порядке, Стоун. Но устала и… горюет.

Это могла быть только богиня, и от ее слов сердце Скайбрайт словно наполнилось солнечным светом.

— Тебе тоже нужно отдохнуть, — сказала богиня. Звучало как приказ.

— Отдохну, госпожа, — ответил Стоун. — Когда уйду.

Богиня встряхнула Скайбрайт, и она неохотно открыла глаза. Она отдыхала на коленях богини, лицо было прижато к мягкой ткани ее платья, что сияло в темноте, цвета переливались, словно были жидкими.

— Просыпайся, Скайбрайт. Стоун переживает за тебя.

Он расхаживал недалеко от них, все еще грязный, его было сложно узнать, ведь она привыкла видеть его опрятным и важным.

— Ты проснулась, — он радостно улыбнулся, выглядя лет на восемнадцать, каким и был, будучи смертным. Она все еще была в змеином облике, она поднялась на хвосте и отползла от богини, боясь и теряясь. Было сложно забыть то, что она видела от богини связей в прошлый раз, как легко она лишила Стоуна власти, словно сорвала лепесток с цветка.

Скайбрайт не сомневалась, что ни снова там, где живут бессмертные. Ее сбивали сильные запахи, что делали царство смертных блеклым. Полумесяц сиял на горизонте, и Скайбрайт никогда не видела столько звезд, серебряных и белых, синих и красных. Они мерцали, как самоцветы на небе. Их окружали яркие цветы, и она заметила орхидеи и пионы, сияющие во тьме. Вдали были персиковые деревья, полные фруктов и нежно пахнущие.

Богиня были на каменной ступени, ведущей в красивую пагоду. Она была как обычная девушка, но силу, исходящую от нее, нельзя было не заметить. Скайбрайт поклонилась величественной женщине.

— Спасибо, богиня, за мое исцеление.