Ты не злишься на неё?

Чуть-чуть.

Он замолчал.

Я встал и пошёл к двери.

Если вы с Джеем поженитесь, — прожестикулировал он, — ты ведь не перестанешь меня любить?

Его лицо исказилось отчаянной искренностью.

Почему ты продолжаешь у меня об этом спрашивать? — спросил я.

Я хочу знать.

Я уже отвечал тебе.

Ты мог соврать.

Я тяжеловато вздохнул. Я устал от этого разговора. У Ноя была глубокая, неизменная неуверенность. Ничего, что я делал, кажется, не помогало.

— Иди сюда, — сказал я, махая сыну рукой.

Он медленно подошёл ко мне.

Я положил руки ему на плечи и смотрел в его глаза долгие-долгие мгновения. Я мог видеть все страхи и неуверенность в его глазах, его нерешительность, его сомнения.

Я отвечу на этот вопрос, — наконец прожестикулировал я, — но я хочу, чтобы ты пообещал мне, что больше никогда не задашь этот вопрос. Ты обещаешь?

Он кивнул.

Ты мой единственный ребёнок, и я никогда не полюблю никого так сильно, как люблю тебя. Я отдам за тебя свои собственные руки. Никогда не сомневайся в этом. Я был рядом с тобой с того дня, как ты родился, и я всегда буду рядом, и это никогда не изменится. Ты понимаешь?

Он пожал плечами.

Я потряс его, чтобы показать, что его ответ был недостаточно хорош.

Ты меня понимаешь? — потребовал я.

Он отвернулся и поспешил обратно к своему шкафу, не глядя на меня.

Я пошёл за ним, взял его под руку и развернул так, чтобы он смотрел на меня.

— Нет! — в страхе воскликнул он, отстраняясь от меня, морщась, будто боялся, что я его ударю.

Да что с тобой не так? — прожестикулировал я.

Я не могу этого выносить!

Что выносить?

Ты хочешь себе бойфренда, потому что ненавидишь меня!

Я медленно покачал головой.

Это правда, — настаивал он в своей упрямой манере.

Нет, не правда, — ответил я.

Я прекрасно осознавал, что он использовал неправильное слово, как делал часто. Было нелегко объяснить ему все многочисленные нюансы такого слова, как "ненависть". Он не боялся, что я буду ненавидеть его. Он боялся, что я перестану его любить, или, что мы больше не сможем проводить так много времени вместе, или, что каким-то образом что-то изменится, или что, как его мать, я брошу его и сбегу с какой-нибудь новой любовью.

Его руки говорили одно, а глаза — совсем другое. Его глаза говорили, что он ревновал и боялся, и не был уверен, на каком будет месте, если в моей жизни появится мужчина. Они говорили, что он не сможет справиться с мыслью, что наш дом развалит какой-то чужак. Это был просто ещё один отголосок его основной неуверенности в жизни как таковой.

Я одинок, — прожестикулировал я.

Я намеревался добавить целый монолог о том, что, если бы мне было кого любить, я был бы счастлив, что он был бы счастлив, и что мы были бы счастливы все вместе, но замолчал и ничего не сказал. У меня не было ни духа, ни энергии, чтобы бороться с этим дальше.

Ты не должен бояться, — сказал я. — Но если хочешь, вперёд. Я не могу тебя остановить. Я не хочу больше об этом спорить, хорошо? Пойду приготовлю ужин.

Я вышел из его комнаты и прошёл на кухню.

Вместо того, чтобы разбираться с ужином, я сел за стол и уткнулся лицом в свои ладони.

Я услышал шаги, когда сын прошёл на кухню, встал позади меня. Ной прильнул ко мне, обвивая меня руками, кладя голову на заднюю часть моего плеча. Он проверял. Он говорил, что всё ещё здесь, что всё хорошо, что всё будет в порядке.

Глава 58

Оповещение для Джексона

В субботу перед днём рождения Ноя я работал на ленте экспресс-кассы и находился в довольно приподнятом настроении, пока не увидел Джексона Ледбеттера. Вместо того, чтобы пойти к моей ленте, он отправился к кассе номер пять, отводя взгляд, будто не видел меня. Джалиса его рассчитала, провела через сканер его продукты для ланча, стоя спиной ко мне.

Это привело меня в необъяснимую ярость.

Закончив со своим покупателем, я поднял трубку и нажал кнопку "оповещение":

— Джексон Ледбеттер, ваша партия ждёт вас на экспресс-кассе, — произнёс я самым скучающим голосом, каким только смог. — Джексон Ледбеттер, ваша партия...

Он бросил взгляд в мою сторону.

Я приподнял брови.

Расплатившись по чеку, он медленно подошёл ко мне. Он был одет в медицинскую униформу. Этот вид всколыхнул во мне много чувств. Похоть, конечно же, и желание, и тоску, но ещё и злость, боль и замешательство. Я хотел поговорить с ним, но не хотел разговаривать. Я хотел просто смотреть на него. Я хотел, чтобы он каким-то образом понял, как я себя чувствую, просто посмотрев на меня в ответ. Я хотел злиться на него, но ещё хотел, чтобы наша проблема разрешилась.

Он подошёл к стойке с нерешительной улыбкой.

Кроме него, у меня не было покупателей.

— Обязательно было давать кому-то другому тебя рассчитать? — шёпотом спросил я, чувствуя боль и ревность.

— Ты не отвечал на мои звонки.

— И это значит, что я не могу тебя рассчитать?

— Я не думал, что ты этого хочешь.

— Не хочу, — признал я. — Я даже не хочу с тобой разговаривать.

— Тогда зачем пустил для меня оповещение?

— Я так зол, что хочу взять этот телефон и вмять его в твои симпатичные зубы.

— Это немного экстремально.

— Это потому что я люблю тебя, — тихо произнёс я.

Он выглядел смущенным.

— Ты меня напугал, — сказал я.

— Мне жаль.

— Ты очень, очень, очень меня напугал.

— Мне очень, очень, очень жаль.

Мы смотрели друг на друга долгие мгновения.

— Боже, ты меня так злишь, что я мог бы просто отпинать твою проклятую задницу янки обратно в чёртов Бостон, — сказал я.

— Знаю, — несчастно произнёс он. — Прости. Позволь мне попытаться снова. Пожалуйста, Вилли, меня это убивает.

— Я не могу пройти через это снова, связаться с еще одной зависимостью. Если меня тебе недостаточно, тогда ничего не сработает. Я не хочу, чтобы мой маленький мальчик влюбился в тебя, а ты просто отвернулся и разбил ему сердце. Мы не будем делить тебя с кучей наркотиков.

— Вы и не должны, — сказал он. — Я в завязке. Видишь, как у меня трясутся руки? Я ходил на собрания. Я сделаю это, Вилли, но было бы намного легче, если бы ты помогал мне.

Я огляделся вокруг, чтобы убедиться, что мистер Оуэн не преследует меня, скрываясь за полками с конфетами и слушая.

— Я знаю, что ты должен работать, — прошептал он, вспомнив, где мы находимся. — Я могу сегодня зайти?

— Не знаю.

— Просто поговорить.

Я ничего не сказал.

— Пожалуйста?

— Хорошо, — наконец ответил я. — Но лучше тебе надеть бронежилет, потому что если я не пристрелю тебя, то это может сделать Ной.

Он улыбнулся.

Глава 59

Старые приятели

Ной нахмурился, когда вечером того же дня во время ужина замигала лампочка и раздался звонок.

Он поспешил к двери, чтобы впустить Джексона.

Чего ты хочешь? — со злостью спросил он.

Я хочу поговорить с твоим папой, — сказал Джексон.

Ты обидел моего папу.

Мне жаль.

Ты действительно нравишься моему папе.

Я знаю.

Ты был таким злым!

Знаю. Прости.

Ной повернулся посмотреть на меня, его лицо было полно неодобрения.

Будь милым, — прожестикулировал я.

Он проводил Джексона к столу и занял своё место, не предлагая Джексону присесть.

— Привет, — произнёс Джексон, посмотрев на меня.

— И это всё? — спросил я. — "Привет"? Я не получу поцелуй? Что за чёрт?

Он наклонился, чтобы поцеловать меня.

Ной состроил несчастную рожицу.

— Так лучше? — спросил Джексон.

— Думаю, сойдёт, — ответил я, протягивая ему тарелку и кивая на пустой стул.

Он сел и положил себе пасты с фрикадельками.

— Настоящая еда, — восхитился он.