Не дремали и наши радиоперехватчики.
Из телефонного разговора Д. Дудаева с руководителем одной из оппозиционных партий Азербайджана, состоявшегося в ночь с 29 на 30 января 1995 года.
«Дудаев:
— Именно молодым людям, кавказцам, где бы они ни были, в любом конце земного шара предписано наносить России и нынешнему российскому режиму максимальный урон. Не обязательно ехать в Чечню, чтобы защищать честь, достоинство граждан и их свободу. Между кавказскими народами не должно быть границ, кроме границ, определенных Всевышним. Все, что мешает объединению народов Кавказа, должно сноситься силой, силой оружия, силой права на жизнь, силой, дарованной Всевышним. Злая сила всегда была слабой, и, как сказал А. Абдурханов, Россия сатанинская — этот колосс, но на глиняных ногах, а глиняные ноги легко и подломить. Я заявляю и заверяю — настроение чеченского народа — «Аллах и Победа». Другого не дано».
В генштабовских аналитических документах особо подчеркивалось, что не разрушена сочувствующая режиму Дудаева инфраструктура в прилегающих к Чечне районах РФ (в Ингушетии, Дагестане). Эти районы имеют значительную прослойку чеченского населения, в них годами накапливалось оружие, создавался морально-психологический настрой против любых действий России, направленных на сохранении целостного государства. В эти районы засылаются и там имеются свои, натурализовавшиеся эмиссары режима Дудаева, подготовленные к проведению акций сопротивления, в том числе диверсионных с применением различных видов оружия, против властных федеральных структур, сочувствующего России населения и войск…
Мы многое знали, но мало умели…
МАНЕВРЫ
…Москва прислала в Чечню Доку Завгаева, который усиленно готовил республику к выборам. Выползший из какой-то горной норы Джохар Дудаев, уже долгое время не показывавшийся перед телекамерами, зло объявил на пресс-конференции, что никаких выборов не будет и что если Москва хочет нормально провести их, то на Чечню пусть не рассчитывает. В противном случае чеченцы взорвут выборы. И эта, вполне реальная угроза, конечно, прежде всего могла ударить по нашей армии. Возможность именно такого поворота дела приводила военных в скрытое бешенство.
…К концу ноября в Чечне стали просматриваться контуры некоего плана действий Москвы в Чечне. Главное направление намечавшегося прорыва — проведение парламентских выборов, хотя это было крайне рискованно в свете агрессивных заявлений Дудаева. Слишком слабой опять была политическая и информационная артподготовка. Слишком мало времени оставалось на ее проведение.
Видимо, понимая это, Москва начала делать ловкие маневры: активно муссировался вопрос об амнистии с расчетом на то, что многие чеченцы клюнут именно на это. У меня, как и у многих арбатских, на этот счет были большие сомнения. Слишком грубая работа. Глупость и не до конца сделанные расчеты заключались уже в том, что дудаевцы просто перестреляют тех, кто примет амнистию. Да и каков будет процент тех, кто захочет быть «чистым»? От силы — процентов 10–15. Война с русскими сделала чеченское общество весьма монолитным.
И уж совсем чисто нашенским фирменным абсурдом выглядело то, что власть вдруг заявила о необходимости реабилитации тех, кто воевал, «но не запятнал себя уголовными преступлениями».
Многие офицеры в Генштабе после этого долго ломали голову: как же теперь придется называть членов «незаконных бандформирований», которые воевали, но «не запятнали себя преступлениями»? А были головоломки покруче, — когда вдруг просочилась информация, что, возможно, Москва согласится с участием Дудаева… в парламентских и президентских выборах в Чечне.
У нас в Генштабе, кстати, во многих кабинетах я видел красочный портрет Дудаева в генеральской форме. На некоторых таких портретах чудаки упражнялись в надписях типа «Его разыскивает милиция», «Найти и обезвредить преступника», «Объявлен розыск»…
А мне вспоминается осень 1991 года, когда, лопаясь от счастья победы «демократической революции» и собственной значимости, в Грозный слетались ее «герои», считая первым делом поставить вопрос о смещении «злостного коммуняки» Доку Завгаева, на власти которого республика держалась и, возможно, держалась бы еще не один десяток лет в спокойствии, если бы не московские бедоносцы, насаждавшие чеченцам мысль о необходимости обязательной смены «старой власти».
И если когда-нибудь будет справедливый суд над теми, кто изначально готовил, а затем открыл бойню в Чечне, то он неминуемо придет к выводу, что именно политики «новой волны» сыграли подстрекательскую роль шакала Табаки («Маугли»), столкнув лбами чеченские кланы и выпустив из бутылки джинна по имени ДЖО…
Однажды по этому же поводу генерал Лев Рохлин сказал:
— То, что Дудаев в какой-то степени выращен в противовес тем или иным течениям, а уже выращенный, оказался неугоден, — нет сомнений.
…Предстоящий декабрь готовил России еще не одно трудное испытание. Бойня в Гудермесе стала одним из них. Войска вновь понесли крупные потери (по утверждению Дудаева, «федералы» потеряли там до 2000 человек убитыми и свыше 100 человек были захвачены в плен). Как всегда, эти сведения имели чисто пропагандистский характер, и то, что говорил Дудаев, надо было делить на 10.
Правдой было лишь то, что со времени бандитской вылазки Басаева в Буденновск наши авиаторы не увозили такого большого количества гробов, как из Гудермеса. То была еще одна месть Дудаева за попытку Москвы насадить республике свое правительство и проимитировать «свободные демократические выборы». Именно выборы и победа Завгаева были в то время центральным звеном стратегического плана Кремля, который был заведомо малоперспективным.
В середине декабря 1995 года наша разведка все чаще стала подмечать признаки усиления противостояния между отдельными группами чеченцев, доходящие иногда до открытых вооруженных столкновений. В Генштаб поступали сведения о том, что «население Чечни все активнее выступает против произвола бандитов».
Все шло по классическому принципу «разделяй и властвуй».
Кремль выступал в роли «заинтересованной» силы. Московские и завгаевские эмиссары насаждали в ряде районов «свою власґь» — проталкивали на ключевые посты в администрациях и отделениях милиции наиболее властолюбивых чеченцев, готовых умереть, но не отдать свои кресла и портфели…
Этим людям вручалась не только власть, но и оружие, и деньги. Они становились главными организаторами «отпора» дудаевским отрядам. Они подбивали население на активное участие в выборах и сопротивление дудаевцам.
Все это делалось под лозунгом «народ устал от войны». Из Урус-Мартана, например, сообщалось, что народ уже «готов взяться за оружие», чтобы противодействовать беспределу боевиков Дудаева, а в Ачхой-Мартане после ухода вооруженного отряда местная администрация сместила со своих постов начальника милиции и его заместителя и арестовала 7 пособников дудаевцев.
Упорные и тайные попытки Москвы развить эту тенденцию не увенчались успехом. Чечня оказалась не той нацией, которую можно было рассорить и разъединить с помощью нескольких десятков хорошо оплаченных ставленников…
ПРАВДА В НАМОРДНИКЕ
…В начале декабря 1995 года в Управлении внешних сношений Генштаба мне показали любопытное сообщение из Стокгольма. Оно гласило:
«…Обвинения в преступлениях против человечности будут предъявлены президенту РФ Борису Ельцину, министру обороны Павлу Грачеву, бывшему министру внутренних дел Виктору Ерину, секретарю Совета безопасности Олегу Лобову, бывшему министру по делам национальностей Николаю Егорову. Не исключено также, что обвинения будут предъявлены Андрею Козыреву и президенту Чечни Джохару Дудаеву. Международные публичные слушания Общественного трибунала состоятся 15–16 декабря 1995 года в Стокгольме при поддержке Международного центра Улофа Пальме…»
Международный трибунал, на слушаниях которого должны были фигурировать фамилии многих представителей высшего руководства России во главе с Ельциным, был плохой новостью для Кремля.