Федеральная служба безопасности во главе со стремительно растущим в воинских званиях генералом армии Барсуковым свое дело знала туго: за несколько часов до вылета в Стокгольм члены Межународного трибунала, представляющие Россию, и свидетели были подвергнуты неожиданному обыску в аэропорту Шереметьево. У них изъяли письменные и киноматериалы, подтверждающие причастность российской политической и военной верхушки к преступлениям против человечности (большинствб материалов касалось Чечни).

…А министр обороны России генерал армии Павел Грачев все чаще и чаще делал заявления для прессы, в которых особо сильный акцент ставил на то, что он изначально был против «силового метода решения конфликта с Чечней» (читай — войны).

Это звучало как покаяние.

Его наверняка не страшил какой-то там международный общественный трибунал. Для него страшнее были проклятия многих тысяч матерей тех солдат, которые смотрят сегодня на нас с памятников на российских кладбищах. И на устах ни одного из них не сохранилась та «улыбка», с которой, по неосмотрительному утверждению Грачева, мальчики умирали в боях…

ВЫБОРЫ

В середине ноября 1995 года российская войсковая группировка зарывалась в сырую, прихваченную первыми морозами, чеченскую землю. Армия готовилась ко второй годовщине этой проклятой войны, которая приходилась почти на день выборов в российский парламент.

Холодно. Сыро. Мерзко.

Доклад в Генштаб командующего группировкой о том, что создан месячный запас топлива — очередная лапша на уши. Войска сжигают в печках все, что попадается под руку. А ведь настоящие морозы еще впереди. Войска выполняют «свой долг» в Чечне, как загнанные звери. Смотрят из окошек освещенных керосинками палаток и мечтают хотя бы о дизельном агрегате…

Русские офицеры и солдаты продолжали гибнуть на бессмысленной войне. Их оставшиеся в живых сослуживцы открыто проклинали московские власти.

С экранов телевизоров, из радиопередач, с газетных страниц все громче и громче летели слова проклятия военных в адрес тех, кто затолкал армию в чеченскую бойню. Эти слова били прямой наводкой по правительству Черномырдина, ведшего на парламентские выборы «Наш дом».

А здесь, в Москве, в Министерстве обороны и Генштабе, были люди, которые на крови своих однополчан стремились изо всех сил строить собственную карьеру, не взирая на преступный цинизм и омерзительность своих деяний.

Из Минобороны в прессу ушло «официальное» сообщение, что личный состав войсковой группировки в Чечне почти на 80 процентов проголосовал за «Наш дом». Большего лицемерия и придумать было трудно…

Один из наших офицеров рассказывал, как в новогоднюю ночь в мерзлых окопах и задымленных палатках Чечни, громко стуча зубами от холода, солдаты и офицеры на удивительно богатом русском языке высказывали «горячую и единодушную поддержку» партии власти…

ВПЕЧАТЛЕНИЯ

…Начало января 1996 года. Рождество. Россия празднует. А в Чечне по-прежнему идет война. Вот что рассказывал о своих впечатлениях об этой войне журналист Саид Бецоев:

— Население Чечни тихо сходит с ума. Не в переносном смысле, а в буквальном! Специалисты говорят, что те, кто однажды оказался под бомбежкой, уже теряют способность к адекватному восприятию действительности, то есть теряют значительную часть своего физического и психологического потенциала. А представьте себе людей, которых в течение всего года подвергают массированному обстрелу из самых современных видов оружия, включая системы залпового огня «Град», «Ураган» и т. д. Причем обстрелы не прекращались даже тогда, когда российская армия якобы объявила мораторий на ведение боевых действий на период переговорного процесса. Население многих сел месяцами не покидает холодные сырые подвалы. Наступления сумерек, когда начинают свою беспощадную деятельность артиллеристы, многие ожидают как расстрела в камере смертников. На самом деле так и есть. На кого упадет снаряд, ракета? Беспрецедентная война, длящаяся уже год, не могла не сказаться на здоровье людей даже в тех населенных пунктах, которым удалось избежать печальной участи Самашек.

Вследствие бесконечных обстрелов разрушены предгорные селения Бамут, Старый Ачхой, Орехово. При этом ни боевики, ни федералы не вступали в прямые контактные сражения, обмениваясь обстрелами через головы совершенно непричастных ко всем этим «разборкам» местных жителей.

Те, кто выжил физически, безнадежно больны, повреждена психика. Холодные зимние месяцы в подземелье, отсутствие света и тепла, голод подорвали здоровье людей…

ЕЛКА

…Ачхой-Мартан напоминал осажденный лагерь, окруженный со всех сторон войсками, которые всю свою злость срывают на мирных жителях…

По улицам бродят одинокие прохожие с отсутствующими взглядами, среди которых немало тихо помешанных. Больницы забиты детьми со странными симптомами. Из ушей течет гной. Глаза смотрят в разные стороны. Вообще дети в чеченских селениях, по свидетельству медиков, умирают целыми группами…

У голодных чеченских детей не было рождественской елки. Не было и подарков. Вместо них были родительские сказки. А под рождественской елкой в Кремле встретившийся с сытыми московскими детьми президент России рассказывал сказки о том, что обстановка в стране стабилизируется, что жизнь становится лучше.

Ельцин хотя и не побывал под обстрелами «Ураганов» и «Градов», но почему-то счел уместным прямо на празднике детворы порассуждать о прошедших парламентских выборах и о предстоящих выборах президентских.

Он даже попугал детишек возможностью победы коммунистов и воинственно заявил, что не допустит этого…

…Война в Чечне вступала в новую фазу. А из Кремля по-прежнему нельзя было услышать внятных установок насчет того, что же нам следует делать в этой ситуации. Судя по информации, регулярно поступающей от наших кремлевских осведомителей, там всецело были заняты уже совсем не Чечней, а президентскими выборами.

Летом 1996-го предстояла еще одна генеральная схватка за власть — и ельцинское окружение было всецело сосредоточено на «стратегии выживания». Это окружение, судя по многим фактам, готово было идти на любые шаги, лишь бы ему не давила «чеченская мозоль».

А некоторые из этих шагов принимали уже авантюрный характер. Кто-то в президентском окружении уговорил Ельцина подписать специальный указ, в соответствии с которым губернатору Ставрополья П. Марченко при возникновении чрезвычайной ситуации в крае… подчинялись все дислоцированные там воинские подразделения… Получалось, что ставропольская власть могла играть для войск в регионе роль территориального командования. Страшно въедливый законник, мой друг и духовный наставник отставной полковник Петрович, сказал по этому поводу:

— Глупая война порождает политические конвульсии…

6 января 1996 года в интервью агентству «Интерфакс» министр обороны генерал армии Павел Грачев сказал: «Я не исключаю, что в ближайшее время произойдет резкое обострение боевых действий в Чечне… Сегодня наступил период, когда дудаевские боевики могут перейти к крупномасштабным боевым действиям»…

Эти слова Грачев мог сказать и два, и три месяца назад, и все равно они бы имели вид пророческих. Ибо обострение боевых действий в Чечне возможно в любой момент. Но пророчество Грачева прозвучало всего лишь за два дня до трагических событий в Кизляре…

ФОКУСНИКИ

…В январе 1996 года, находясь в Париже на похоронах Франсуа Миттерана, Ельцин впервые сказал о том, что «мы войска из Чечни, безусловно, выведем». Правда, оговорился, что войска МВД все же останутся для окончательного восстановления порядка. А это значило, что ничего в принципе не менялось.

Ельцин такими заявлениями пытался сделать первые пробоины в стене, которая преграждала его путь к президентским выборам летом 96-го. Но вывод армии означал резкое ослабление военного давления на дудаевские вооруженные формирования и создавал им тот выгодный баланс сил, при котором они могли вести войну бесконечно.