- Что поделаешь, Вася? Командир зря слов на ветер не бросает. Все равно придется доложить шефу. И чем раньше, тем лучше. А вдруг командир решит проверить?
- Да, да, пойду! - И Таманский направился к двери.
- Зайди потом ко мне, - сказал Иван.
Оставшись один, Зайцев откинулся на спинку стула и задумался. Работать не хотелось. История с Таманским выбила Ивана на сегодня из колеи.
Хлопнула дверь. Зайцев поднял голову. - Вася, это уже ты? - спросил он. - Так быстро? Не прошло и десяти минут!
- Ну, в общем, я рассказал обо всем Худкову…, - пробормотал Таманский.
- Ну, и что?
- Он сначала рассердился, стал ругаться. А потом успокоился и сказал, что коли командир дал приказ, то тут уже ничего не поделаешь. Придется, дескать, тебе, рядовой Таманский, отправиться в хозподразделение и обо всем доложить Розенфельду. А там уж будем принимать меры…
- Ну, вот, видишь, никто еще тебя из роты не выгоняет. Я думаю, что ты и в штаб благополучно вернешься! - обрадовался Зайцев.
- Что ты, смеешься, какой штаб? - уныло молвил Таманский. - Со штабом «песенка спета». Тут хоть бы в роте остаться…
- Ну, насчет перевода тебя в другую роту разговор и не шел!
- Кто их знает?
В это время зазвенел телефон.
- Это ты, Иван? - донесся из трубки голос Шорника.
- Я! Ну, как, Вацлав, поговорил?
- Да, все в порядке! Когда я рассказал обо всем «папе», то он хохотал, как безумный! Я еще никогда не видел Розенфельда таким! А потом он сказал, что «фуй, дескать, с ним, пусть уж лучше Таманский займется строительством дома, чем всякой фуйней в штабе! Настоящий строитель, мол, полы у полковника моет! Ох, уж и стыдоба»!
- Значит, он оставляет Васю в роте?
- Конечно. Он только что пошел в штаб решать этот вопрос с Худковым…
- А вдруг не решит?
- Да ты что, смеешься? Розенфельд и не решит? Дело сделано! Дай трубку Васе, если он у тебя.
Таманский подошел к телефону.
- А? Что? Спасибо, Валя! Что? Пузырь? В этом не сомневайся! В воскресенье будет!
В это время вошел Потоцкий. Увидев Таманского, он засмеялся: - Опять телефонишь? Ох, уж и кобель же ты!
Вася скромно опустил голову и уселся на стул посетителей.
- Он, товарищ лейтенант, у нас сегодня «погорел»! - с грустью произнес Зайцев.
- А что такое? В «самоволке», что ли, попался? - насторожился Потоцкий.
В это время открылась дверь, и вошел Розенфельд. Оглядев кабинет, он поздоровался за руку с Потоцким и сразу же обратился к Таманскому: - Вставай, раздолбай, пошли в роту! Займешься своими прямыми обязанностями! Разжирел тут в штабе от безделья! Вон, пузо какое! - Все посмотрели на огромный живот Розенфельда. - А ремень, ремень, смотрите-ка - на яйцах болтается!
Таманский встал и направился к выходу. Командир роты шел вслед за ним, осыпая нарушителя потоками нецензурной брани, что было верным признаком благополучного разрешения конфликта.
- Что случилось? - спросил Потоцкий, когда посторонние удалились.
Зайцев рассказал.
По мере приближения повествования к концу, Потоцкий все больше мрачнел - Матом на генерала? - спросил он дрожавшим голосом, когда Иван закончил свой рассказ.
- Да, товарищ лейтенант!
- Вот это да!
- Едва не вылетел из роты!
- Еще бы!
Начпрод сел за стол и задумался. - Видишь, товарищ Зайцев, к чему приводят все эти «амуры»? А я ведь тебе говорил! - промолвил он, наконец.
- Вижу, товарищ лейтенант, вы были правы!
…В воскресенье Таманский заявился в кабинет к Зайцеву с хозяйственной сумкой в руке. - Вот, принимай! - сказал он и вытащил из сумки бутылку вина. Иван посмотрел на этикетку. «Биле мицне». Девяносто копеек. С бутылкой - рубль-две. Так вот оно какое знаменитое дешевое «по руб-две»!
- Я, Вася, пить не буду! - решительно отказался он, вспоминая, как несколько дней назад боялся дыхнуть в роте в присутствии товарищей.
- Это еще почему?
- Боюсь, что засекут, Вася. Очень не хочется скандала из-за мелочи! Выпейте лучше с Шорником, вам больше достанется!
Таманский надулся. В это время постучали в дверь. Иван открыл. Вошел Шорник.
- Слышишь, Валя, - обратился к нему Таманский. - Иван отказывается выпить с нами! Говорит, что боится скандала!
- Ну, и что, Василий? Не хочет, так и не надо! Нечего заставлять! В самом деле, а вдруг «залетит»? «Старики» тогда сожрут его!
- Нет уж, пусть хоть «грамочку» выпьет! - настаивал Таманский. - В конце концов, он первый взялся меня выручать и, кто знает, что бы было, если бы он не догадался тебе позвонить?
- Да, ты, конечно, прав, - ответил Шорник и мигнул Зайцеву. - Выпей чуточку! Что с тобой будет?
- Ну, хотя бы из уважения, - попросил Таманский.
- Ладно, - смягчился Иван и достал из шкафа три стакана. - Разливайте!
Пришлось выпить целый стакан. Ну, и вино! Противное! Прямо-таки тошнотворное! Хорошо, что было чем закусить. Открыли банки с тушенкой, что в свое время передал Зайцеву Наперов. Извлекли из сумки Таманского колбасу и вареное мясо.
На обед пошли только для порядка. И хотя есть в столовой не хотелось, Ивану пришлось создавать видимость хорошего аппетита, чтобы товарищи не заподозрили неладное. Что касается Шорника и Таманского, то они не особенно боялись окружающих. Шорника защищали лычки младшего сержанта, а Таманского - пудовые кулаки. «Старикам» же до них не было никакого дела. В воскресенье они обычно пьянствовали. Как говорил Шорник, им удавалось доставать в ближайшей деревне самогон. Поэтому опытные воины обедали с мыслями о предстоявшей вечерней попойке…
Прошло еще несколько дней. Как-то перед обедом после довольно интенсивной работы Зайцев очень устал и решил досрочно пойти в роту, прогулявшись по дороге на свежем воздухе. Не спеша вошел он в казарму и только собрался направиться к своей кровати за полотенцем, как вдруг в канцелярии раздались дикие крики. В коридор выскочил с выпученными глазами Золотухин. - Мужуки! Все! Отмучились! - орал он.
- Что такое? Что случилось?! - посыпались со всех сторон вопросы.
Из каптерки выскочил со всклокоченными на голове волосами Выходцев. В руках он держал бутылку Шампанского и с силой раскручивал проволоку на ее головке. Раздался треск. Пробка полетела. Вслед за ней хлынул густой поток пены.
- Пейте, ребята! Все! Бистец! Кончилась наша каторга! - кричал Выходцев.
Со всех концов к нему побежали «старики» с кружками и стаканами. Выходцев наливал им вино, а остаток опрокинул себе в рот прямо из бутылки. Затем он швырнул опорожненный сосуд в угол, а сам встал на колени, поднял руки и взмолился: - Господи, спасибо тебе, что мы, наконец, дожили до этого дня!
Рядом с ним рыдал, обливаясь слезами, Криворучко. Кое-кто из «стариков» тоже плакали.
Зайцев поспешил скрыться в умывальнике. Там, оказывается, столпились «молодые» солдаты и «черпаки». Первые обменивались завистливыми взглядами и репликами. - Везет «дедам»! - сказал с горечью в голосе Гундарь. - Скоро уже поедут домой!
- Да, это - настоящее счастье! - вторил ему приятель, Лисеенков.
- «Стариками» становимся! - радостно произнес «черпак» Зубов.
- А что тут хорошего? - буркнул другой будущий «старик» Крючков. - Еще больше полугода йибашить! Да и «деды» еще почти два месяца будут нам «мозги вправлять»!
- Рота! Стройся на обед! - заорал дневальный, и воины высыпали на улицу.
«Старики» же продолжали ликовать. Обнявшись, они стояли посредине коридора, образовав полукруг. Многие из них так и не появились в столовой.
Сразу же после обеда Зайцев подошел к Шорнику, стоявшему у входа в столовую.
- Откуда «старики» узнали про приказ, Вацлав? - спросил он. - Может быть все это брехня? В газетах-то ничего еще не опубликовано?
- Информация достоверна,- ответил Шорник. - Позвонили ребята из министерства обороны сюда, на нашу телефонную станцию. Тоже солдаты, дежурные связисты. Приказ подписан министром. Он просто еще не успел попасть в газеты.