- В общем, правильно показалось, - усмехнулся Зайцев. - Я же вчера ездил в командировку в колхоз. Ну, там, с председателем и выпили по стакану водки! - Он решил немного приврать, чтобы не выдавать Потоцкого.

- Видишь, повезло тебе. Хоть как-то отвлекся от этой службы! - позавидовал Вася. - Мне бы хоть на полдня отлучиться из части!

- А зачем тебе так много времени? Скажи Шорнику, и он в любой момент достанет бутылку.

- Да я не из-за бутылки! Если бы мне так уж хотелось выпить, я бы сбегал в «Подзавалье» или «Три сосны»…Это здесь неподалеку.

Иван слышал про эти популярные среди солдат названия. В ближайших от части магазинах города, получивших от солдат такие прозвища, сердобольные продавщицы «втихаря» отпускали им спиртные напитки.

- А что же тебе тогда надо? - удивился Зайцев.

- Бабу я хочу, Ваня, бабу! И хочу просто нестерпимо! Видишь, «на гражданке» у меня были женщины, и я уже к ним привык…А тут эта распроклятая служба!

И он стал рассказывать о своих любовных похождениях, как встречался с девчатами и на работе, и после, вечерами. Во время своего повествования Василий приходил в волнение, краснел, покрывался потом, размахивал руками.

- Эх, раз завалил я одну, - мечтательно произнес он и закрыл глаза. Вдруг неожиданно открылась дверь, и вошел Потоцкий.

- Здравия желаю, товарищ лейтенант! - громко сказал Зайцев и встал в знак приветствия. Таманский тоже подскочил и, освободив стул начпрода, отошел в сторону.

Потоцкий поздоровался с обоими за руку. - Кто тут у вас кого завалил? - спросил он с улыбкой. Таманский покраснел. - Не стесняйся, молодой человек, - обратился к нему лейтенант. - Я не вижу тут ничего особенного. Ты только Зайцева в это дело не вовлекай! А там, заваливай хоть весь город!

Таманский, сконфузившись, стал потихоньку, бочком-бочком приближаться к выходу. - Пойду я, товарищ лейтенант, - пробормотал он и выскочил в коридор.

После обеда Зайцев вернулся к себе в кабинет и занялся чтением самоучителя английского. В штабе было тихо. Как известно, командир части не разрешал никому, кроме наряда, находиться здесь в обеденное для офицеров время. Поэтому писари, которым в этот период просто некуда было деваться, сидели в своих кабинетах, запершись, тихо, как мыши, и ждали, когда истечет запретное время. Несмотря на то, что практически никто не выполнял распоряжение командира, видимость соблюдения дисциплины создавалась. По всей вероятности, именно это и было нужно командованию.

Иван спокойно занимался в это время своими делами: читал книги, выполнял письменные упражнения по английскому, писал домой письма. Раньше к нему заглядывал Таманский и звонил своим потенциальным возлюбленным, но в последнее время он стал пользоваться телефоном в кабинете своего шефа, полковника Худкова, который уходил на обед строго по расписанию и возвращался к себе ровно минута в минуту. Поэтому Таманский знал, что можно без всякого опасения звонить из кабинета военачальника. К тому же у Худкова имелись прямой городской телефон, по которому можно было звонить, минуя коммутатор воинской части, и собственный городской телефонный справочник.

Пользуясь этим справочником, Таманский названивал по городским телефонам, выискивая женщин и услаждая свой слух беседами с ними…

Возможно, и сейчас, когда Зайцев штудирует английский, Вася разговаривает с очередной собеседницей…

Послышались тяжелые шаги в коридоре, и вдруг тишину нарушил громкий стук в дверь. Стук был настолько неожиданный и необычный, что Зайцев сначала подумал о вторжении в его кабинет. Но вот когда наш герой подошел к двери, он понял, что стук доносится со стороны соседнего кабинета. - Неужели Худков? Может быть внезапно вернулся зампотылу? - Иван почувствовал, как холодок пробежал по его спине.

- Эй, какого фуя надо?! Чего лезешь?! Сейчас обед! - послышался крик Таманского.

- Я тебе дам, негодяй! - раздался громкий и властный окрик, и Зайцев обомлел: голос принадлежал генералу!

- Открывай же, бездельник! - вновь закричал разгневанный Гурьев. - Я тебе сейчас покажу!

Заскрипела открываемая дверь.

- Товарищ генерал…Я мыл…полы! - пролепетал Таманский.

- Ты что, не знаешь, иоп твою мать, о моем приказе не торчать здесь во время обеда?! - закричал командир.

- Знаю, но я ведь мыл пол…

- Мыл пол? - возмутился генерал. - Я что же - глухой и не слышу, как ты болтаешь на весь штаб по телефону? Решил мне врать? Ах ты, негодяй! Доложишь Худкову, сразу же по его прибытии, что я отстраняю тебя от штабной работы! Ясно?

- Так точно!

Командир прошел в свой кабинет и хлопнул дверью. Опять установилась тишина.

Зайцев тихонько открыл дверь и выглянул в коридор. У двери кабинета полковника Худкова стоял, прислонившись к стене, белый как снег, Таманский. Иван подошел к нему.- Пошли ко мне, Вася, - тихонько сказал он. Таманский оглянулся, посмотрел на Зайцева и медленно, как во сне, двинулся к кабинету продснабжения.

- Садись, успокойся, - заговорил Иван. - Ничего, пронесет. Командир не такой уж злой, как кажется. Думаю, он не желает тебе ничего плохого!

- Да что ты! - сокрушенно махнул рукой Таманский. - Ты разве не слышал, как я его матом обложил?

- Но ты же ведь не знал, что это он?!

- Мало ли что! Все-таки обругал самого генерала! Я не мог даже подумать, что он будет проходить в обед мимо кабинета?!

- Ладно, Вася, не горюй, что-нибудь придумаем!

- А что ты придумаешь? Сейчас придет Худков. Ему, конечно, нужно все рассказать. А это значит - прощай, хозяйственная рота! Пошлют куда-нибудь на «объект», на каторжные работы! Ты же знаешь, чем занимаются наши ребята на «объектах»? Копают траншеи! Особенно «молодые»! А то еще загонят в Тюратам!

Слова «тюратам» боялись все солдаты воинской части. Это был какой-то отдаленный казахский населенный пункт, окутанный зловещей секретностью. Еще в учебном батальоне курсантов запугивали перспективой направления туда. Сержанты рассказывали, что жизнь там ужасна - грязь, сырость, холод, скорпионы на стенах, вши и беспощадные «стариковские» законы.

- Нет! Только не это! - пробормотал Иван. - Подожди-ка! А если…, - он бросился к телефону. - Сегодня же в роте дежурит Шорник!

- А чем он поможет?

- Погоди, сейчас посоветуемся!

Зайцев набрал ротный номер.

- Дневальный по хозроте рядовой Рогачкин слушает! - донеслось из телефонной трубки.

- Позовите, товарищ дневальный, Шорника! - сказал властным голосом Зайцев, не представившись.

- Есть!

- Шорник слушает! - послышалось, наконец, после долгой паузы.

- Вацлав, это Зайцев говорит! Знаешь, у нас тут случилось одно «чепе»! Не мог бы ты придти в штаб?

- Сейчас приду!

- У нас тут обед еще десять минут, так что ты потихоньку подходи к моему кабинету, а я открою дверь…

- Ладно

Предостережение было излишним, так как Шорник появился, когда обеденное время уже истекло.

- Что у вас тут случилось? - спросил он, тяжело дыша. - Тут еще в роту пришел Розенфельд и задержал меня немного. Пришлось бежать со всех ног!

Зайцев рассказал обо всех подробностях произошедшего. Шорник посмотрел на Таманского. Вася опустил голову.

- Ну, ты даешь! - присвистнул младший сержант. - Ну-ка, самого комдива послал подальше! За это, конечно, мало не будет!

- Выручай, Вацлав! - попросил Зайцев. - Сошлют ведь парня на «лопату». Пропадет человек ни за грош!

- Попробую, - пробормотал Шорник и вдруг оживился. - Хорошо, что Розенфельд в роте! Пойду-ка с ним поговорю! Он же ко мне, в общем-то, хорошо относится. Думаю, что сумею упросить его оставить тебя в роте. Ты же ведь отличный каменщик!

- Я был даже прорабом на стройке, - робко прошептал Таманский.

- Тем более. Ладно. Хорошо, что вы вовремя меня проинформировали. Еще не все потеряно. Побегу в роту!

И Шорник поспешно удалился.

- Пойду теперь докладывать Худкову, - сказал с горечью в голосе Таманский. - Ох, как мне не хочется идти, Ваня!