Теперь товарищ Брежнев продолжил традицию своего предшественника и в деле опеки сельского хозяйства. Он, конечно, не насаждал ни кукурузу, ни банановые культуры, но, тем не менее, не оставлял без своих советов «как и что сеять» ни одного региона страны. В свою очередь, местные партийные комитеты вовсю старались копировать мудрого вождя и превращали руководителей колхозов и совхозов, фактически, в ветряных флюгеров, лишенных возможности претворять в жизнь свои сельскохозяйственные знания и обреченных только выполнять бессмысленные указания партийных начальников. В результате, сельское хозяйство страны все больше и больше приходило в упадок.

Конечно, существовали и экономические причины, из-за которых страдало сельское хозяйство. Но в России, где политика всегда довлела над экономикой, где едва ли не тысячу лет господствовало внеэкономическое принуждение, еще больше усугубленное большевиками, народ всегда и во всем винил свое руководство. Постепенно образ нового вождя начал понемногу тускнеть и, наконец, стал не только предметом шутливого обсуждения в «кругу друзей», но и источником множества самых смешных и даже похабных анекдотов.

Итак, наши путешественники продолжали проезжать мимо оставленных на зимовку хлебов, бескрайних лугов с побуревшими травами, небольших лесов.

Как-то незаметно они подъехали к большому комплексу построек. Потоцкий дал знак остановиться. - Давай-ка выйдем, товарищ Зайцев, - предложил он. - Здесь очень интересное место - так называемый монастырь «ста дур».

- А что это такое? - спросил Иван. - Неужели в самом деле монастырь?

- Когда-то был монастырь. А теперь здесь сельскохозяйственное ПТУ, - ответил Потоцкий. - А назвали так монастырь из-за Льва Толстого. Он часто приезжал сюда к своей сестре, настоятельнице этого женского монастыря. Ну, а Толстой был человеком довольно резким на язык. Вот он и назвал монахинь «ста дурами», что запомнилось в народе.

Выйдя из машины, Потоцкий направился во двор училища. Зайцев устремился за ним. Кругом было безлюдно. Учащиеся в это время, по-видимому, пребывали в учебных классах на уроках. Здания бывшего монастыря были крупными, массивными. Они, все вместе, как бы образовывали стены монастыря - этакий большущий прямоугольник.

- А где здесь церковь? - спросил Зайцев.

- А вон тот дом, - показал рукой начпрод на большое двухэтажное здание.

- А как же тогда купол и крест? Это же - обычный дом?

- Видишь ли, все религиозные символы здесь были снесены еще в годы борьбы с религией!

- Понятно.

Они зашли внутрь одного из самых больших зданий. Длинные коридоры, высокие потолки. Мрачно и тихо. Казалось, что все это сошло со страниц книг русских классиков, описывавших бурсу. Иван почувствовал, как защемило сердце по чему-то дорогому, утерянному или безвозвратно ушедшему…

- Ну, что, поехали? - раздался громкий голос Потоцкого. Иван вздрогнул. - Да, да, товарищ лейтенант, я готов, - пробормотал он.

Еще полчаса езды и машина затряслась по каменной брусчатке маленького районного городка. По обеим сторонам дороги возвышались небольшие одноэтажные домики с садами и огородами, окруженными высокими досчатыми заборами. Иногда попадались и церкви. Их Иван насчитал четыре.

- Древний город! - сказал Потоцкий. - Даже в старинной летописи упомянут! Сам хан Батый прозвал его «злым городом»!

- Так вот он какой оказывается знаменитый «Могу-болгусун»! - подумал Зайцев. - Значит, остались еще на карте страны города со старинными названиями!

- Что же до сих пор название не поменяли? - удивился он вслух. - Неужели исчерпаны все имена вождей и их родственников?

- Ничего, у наших руководителей еще все впереди! - усмехнулся Потоцкий. - Видишь, в одном из решений партии, принятом недавно, была записано: не называть города именами руководителей, пока они живы. Вот умрут, тогда и станет на карте поменьше старинных названий, пока совсем не иссякнут!

- Как они еще названия рек Волги и Оки не переменили? - рассмеялся Иван.

- Это действительно парадокс! - кивнул головой Потоцкий и повернулся к водителю. - Остановите-ка тут, в центре города, молодой человек! Мне нужно зайти в магазин!

Пока грузовик стоял, Зайцев прогуливался около него и с любопытством смотрел по сторонам. Ага! Знакомая обстановка. Большое серое здание, а перед ним на прямоугольной асфальтированной площади - статуя Ленина. Это, конечно, райком партии и райисполком. Обычно эти учреждения размещались в одном здании. Хотя только на районном уровне. Обкомы партии, как и облисполкомы, как правило, занимали отдельные, приличные по размерам особняки.

Зайцев всегда скептически относился к Советской власти и ее органам. - Зачем они, эти Советы, вообще нужны, - думал он, - коли партийные комитеты обладают всей полнотой власти в стране и от их указаний зависит даже, что и где нужно сеять? И жалобы, и заявления советские люди посылают почти всегда в партийные органы?

Эти вопросы Иван задал Потоцкому, который неожиданно появился перед ним с большой хозяйственной сумкой в руке.

Тот сразу не нашелся, что сказать. - Не знаю, зачем, - ответил он после недолгого замешательства. - Я как-то об этом и не думал…Действительно, в райисполкомы почти никто и ни за чем не ходит: не будет никакого толку! Советы, в самом деле, не играют никакой видной роли в жизни людей…Хотя постой, - тут начпрод хлопнул себя ладонью по лбу. - Господи, как же я не догадался! Ведь у партийных работников есть многочисленные родственники, друзья, а у тех, в свою очередь, тоже есть родные и близкие!

- Но ведь у партийных начальников забранированы места для своих детей в партийных комитетах? - перебил его Зайцев.

- Так ведь не все же могут занять партийные должности? К тому же есть и дальние родственники! Куда их приткнуть? А ведь в райисполкомах Советов платят хорошую зарплату! Чего не поработать? Фактически, только создавать видимость работы!

- Логично! - согласился Иван, и довольный Потоцкий дал команду продолжить путь.

Еще немного тряски, и, наконец, грузовик пронесся мимо таблички, прибитой к дорожному столбу, на которой большими красными буквами было написано: «Заветы Ильича. Колхоз».

- Слава Богу! Наконец-то приехали! - сказал Зайцев, когда увидел через лобовое стекло машины единственное в деревне добротное кирпичное двухэтажное здание.

- Дай Бог, чтобы председатель оказался на месте! - сказал Потоцкий, сделав знак водителю остановиться. - Пойдемте, товарищ Зайцев, в правление! Возможно, придется повозиться с бумагами.

Председатель оказался на месте. Пройдя через пустовавшую секретарскую, наши герои вошли в его кабинет, расположенный на втором этаже в самом центре здания. В кабинете, роскошно убранном большими яркими коврами, занимавшими весь пол, за письменным столом сидел здоровенный, розовощекий, широкоплечий мужик. Над головой председателя висел огромный портрет Брежнева.

- Они все на одно лицо, - подумал Иван, глядя на начальника.

- А! Литинант! - обрадовался мужик, увидев Потоцкого. - Будь здоров! С чем пожаловал?

- Да надо бы договориться с вами о поставках к нам в часть продуктов на зиму, - начал Потоцкий, пожав руку председателю. - Там, картошки, свеклы, моркови…

- Это не проблема! - перебил его мужик. - С этим мы всегда успеем! Пусть вон твой помощник, - он указал рукой на Зайцева, - сходит в бухгалтерию и возьмет там нужные бумаги. А мы здесь обсудим жизнь…Эй, Валь! - крикнул вдруг он. Но никто из приемной не отозвался.

- Куда эта биста подевалась? - буркнул председатель.

- А зачем она вам? - улыбнулся Потоцкий. - В чем вопрос? - И он вытащил из хозяйственной сумки бутылку водки.

- Молодец, не теряешься! - одобрительно кивнул головой хозяин кабинета и выдвинул ящик стола. - Вот и закуска как раз к месту!

- Сходи-ка, товарищ Зайцев, в бухгалтерию! - распорядился Потоцкий. - Возьми там бланк договора.

Иван встал и направился к выходу. За его спиной раздался мелодичный звон стаканов.