- Да, печальную ты нарисовал картину, - буркнул Иван. - Однако знаешь, оставим-ка мы эту политику. Тут такие дебри! Вернемся лучше к «любви». Неужели действительно в Америке свободно обсуждается половая жизнь и царит разврат? В самом ли деле, американцы с «жиру бесятся»?

- Нет. Я думаю, что они просто нормальные люди. Ну, как можно не ценить любовь? Зачем же тогда жить? Ведь жизнь без любви потеряет всякий смысл?

- Тогда как же я, Вацлав? - растерялся Зайцев. - Ведь вот, у меня-то и женщин никогда не было…Выходит, жизнь моя совершенно бессмысленна?

- Не огорчайся, - улыбнулся Шорник. - Тебе всего лишь девятнадцать лет. У тебя еще все впереди. Встретишь еще свою любовь.

- Но зачем она мне? - удивился Иван. - Я хочу освоить английский язык, научиться читать по-английски. Буду поступать в институт, учиться…Когда мне заниматься любовью?

- На это всегда нужно находить время! Да ты не волнуйся, - успокоил его Шорник. - Ничего, все придет само. Можно преспокойно и учиться, и любить. Одно другому не мешает.

- Но мне кажется, что я так и не смогу никого полюбить!

- Так говорят многие, пока не встретят ту «единственную и неповторимую»!

- Вацлав, ладно о любви, - стал переводить разговор на другую тему Зайцев. - Давай поговорим о другом. Не хочешь позаниматься вместе со мной английским? У меня ведь имеется отличный самоучитель!

- Нет, спасибо! - ответил Шорник. - Я и так закончил шесть курсов заочного института, только диплом не успел защитить. За это время намучился так, что нет никакого желания учиться снова! Здесь в армии я считаю главным отбыть свой срок, а там уже посмотрим…

- Но все-таки английский пригодится…

- Зачем? - улыбнулся Шорник. - За границу все равно не поедешь. Туда пускают лишь высшую партийную элиту. А если бы я стал высоким партийным начальником, - он мечтательно вздохнул, - то к моим услугам были бы прекрасные переводчики. Так что все это пустое! Не забивал бы ты себе голову!

- Видишь ли, я очень люблю английский, а американцы и их образ жизни мне всегда импонировали, - искренне признался Зайцев. - За это еще в детстве я получил кличку «Американец»!

- Так ты что, в Америку собрался бежать? - рассмеялся Шорник.

- Нет. До такого я еще не додумался, - ответил задумчиво Иван. - Да и кто меня там, в Америке, ждет? Ты же сам говоришь, что у них там союз с КПСС против нас, простых людей…Кроме того, я тут, видишь, и своим не нужен. Просто я хочу читать английских и американских писателей в оригинале. Погрузиться в их мир, чтобы казалось, что я как бы в Америке, и дома! Нельзя избавиться от окружающей ерунды, так хотя бы игнорировать этот мир, создать собственную атмосферу хотя бы иллюзий!

- Я, в общем-то, понимаю тебя, - промолвил с теплотой в голосе Шорник. - Америка, действительно, великая страна! Люди живут там хорошо! А какие там красивые женщины! Бывает, изредка посмотришь какой-нибудь их фильм, хоть и изрезанный нашей цензурой, и так весело становится на душе! Кажется, что есть еще на Земле мир, который действительно живет свободно, так, как и должен жить человек!

- Я тоже люблю американские фильмы, но они редко бывают. Как только я узнаю, что привезли американский фильм, сразу же иду в кино. И никогда не раскаиваюсь! А вот на наши фильмы я не хожу: просто надоели!

- «Нашему теляти да волка поимати»! - усмехнулся Шорник. - Разве сравнишь фильмы Голливуда с нашей «мурой»? Их фильмы классные! Голливуд - это молодость! А «Мосфильм» - это старость!

- Выходит, ты тоже высоко ценишь американское? - обрадовался Зайцев. - Как хорошо, дружище, встретить единомышленника!

- Тише! - поморщился Шорник. - Будь осторожней, Ваня, у нас и камни имеют уши!

- А что тут такого? - удивился Иван. - Это наше личное дело любить что-то или не любить!

- Да ты что?! - подскочил Шорник. - А для чего тогда бьются наши политработники? Чтобы в армии, в самом сердце страны служили поклонники американского образа жизни? Да если бы хоть кто-нибудь из них только заподозрил… Повторяю, только заподозрил лишь часть из того, о чем мы с тобой только что говорили! Да они бы нас просто сгноили где-нибудь в Сибири или в тюрьме! Я уже не говорю о том, что тебя сразу же вышибли бы из штаба!

- Так уж вышибли бы! А кто бы за меня работал?

- Наивный ты человек! - усмехнулся Шорник. - Партийный кодекс гласит: «незаменимых людей не бывает!». Неужели ты не знаешь, что человек у нас - ничтожная песчинка? Главное - это «объективно-исторические закономерности»! Очень важны «народные массы», волю которых выражает Политбюро ЦК КПСС. А вот для маленького человека никаких прав и свобод не предусмотрено! Понял?

- Понял. Да я и не сомневался в своей ничтожности, - ответил Иван. - Все мы, простые люди, действительно пустое место в истории. Нас с тобой всегда могут выбросить на свалку, если это будет нужно начальству.

- В какой-то мере это так, - согласился Шорник, - но это меня не касается…

- Не смеши, Вацлав, если начальники захотят…

- Но со мной не так просто справиться!

- Это еще почему?

- Видишь ли, Ваня, - задумчиво произнес товарищ, - у меня есть определенные связи…

- А как же ты тогда попал в армию?

- Жизнь заставила. Да это долго придется рассказывать. Словом, у меня есть такие связи, которых достаточно для того, чтобы, по крайней мере, защититься от всяких, там, Политотделов…

- Неужели у тебя есть знакомства в министерстве обороны?

- Повыше! Улыбнулся Шорник.

- А что может быть выше? ЦК КПСС?

- Хорошо, если ты так любопытен, я отвечу. Тем более что мы связаны дружбой и общими взглядами. Я полагаю, что у тебя нет никаких оснований доносить на меня?

- Да ты что?!

- Эх, Ваня, послушай меня и не обижайся. Я - «тертый сухарь» и, слава Богу, за свою жизнь повидал всякого!

- Можешь во мне не сомневаться! Впрочем, если у тебя есть какие-то подозрения, то лучше не рассказывай мне про свои тайны!

- Нет. Я все-таки тебе расскажу. Но все равно, хоть я и верю тебе, предупреждаю, что если кто-нибудь узнает от тебя о том, что я говорил, то пострадаешь, в первую очередь, ты сам!

- Я все понял!

- Хорошо, - задумчиво сказал Шорник, - ты знаешь про «особый отдел»?

- Знаю…понаслышке, - насторожился Иван.

- Ну, так вот. У меня там связи!

- Не может быть?!

- Да, я - сотрудник «особого отдела» КГБ! - с гордостью произнес Шорник и огляделся. - Я не простой сотрудник, а опытный разведчик!

- Ты смеешься надо мной? - улыбнулся Зайцев. - А как же тогда твои симпатии к Америке? А несогласие со взглядами работников Политотдела? Ведь КГБ - это авангард ЦК КПСС?

- Не совсем так. КГБ когда-то был авангардом партии. И КПСС втягивала его в разные штучки. Ну, репрессии, например. Сейчас, когда во главе КГБ встал Юрий Владимирович Андропов, разведка потихоньку забирает власть в стране. Фактически, уже на уровне районов и областей КГБ не имеет соперников. Достаточно некоторой информации от КГБ, и любой чиновник этих регионов, немедленно будет отставлен…

- Да, но зачем КГБ в армии? Какие же тут могут быть враги?

- Как раз-то в армии и оказываются самые опасные враги! Видишь ли, будет порядок в армии, будет порядок и в стране. А если нужна кому-нибудь дестабилизация в обществе, то, конечно, прежде всего, следует начинать с армии. Враг ведь не дремлет!

- Вот и ты туда же! Неужели опять «ЦРУ», «происки американского империализма»? Разве ты веришь в эту чушь? Способно ли ЦРУ осуществить «дестабилизацию» в такой огромной стране, как наша? Тем более что сам признаешь дружбу нашей партийной верхушки с ихней высшей элитой!

- Да причем тут ЦРУ и Америка? Я говорю не о них! Самое страшное для нас - это собственные, внутренние враги!

- И это мы уже слышали! Во время сталинских репрессий уничтожили в поисках врагов столько народу! Как оказалось, ученых, инженеров, лучших специалистов! И к чему мы пришли? Где он, долгожданный коммунизм?