Зайцев буркнул что-то неопределенное и вышел из казармы. Подходило время строиться к обеду. Постепенно на плацу перед казармой собрались все воины. Ждали только Погребняка.
В это время к Зайцеву неожиданно подошел Туклерс. - Что, прогибаешься, Ванья? - насмешливо сказал он. - Никак в генералы попасть захотел?
- В генералы не генералы, а в сержанты - точно! - поддержал его Фреймутс. - Видно, боится закладывать «стариков», так нашел другой путь выслужиться перед начальством! - Латыши говорили с таким ехидством, по-особенному присвистывая и искажая русские слова, что Ивана охватила безграничная ярость.
- Пошел ты на фуй! - выругался он.
- Что? Ты посылать начал?! - взвыл Фреймутс.
- Бисты захотел?! - завизжал Туклерс.
Но тут подошел Выходцев.
- Вы бы тута поменьше выступали, салаги! - сердито сказал он. - Человек Ленина читает, не вам, гандонам, ровня! А что касается бисты, то я могу вам ее хоть сейчас отвалить!
Смущенные латыши поспешно спрятались в толпе. Когда рота двинулась на обед, Иван едва разбирал дорогу от нахлынувшей злости.
- Ну, ладно, гады, погодите! - думал он. - Я вам хорошо отомщу!
Вечером Зайцев не пошел в штаб, а решил остаться в ротной казарме. Обычно после ужина товарищи смотрели телевизор, стоявший на тумбочке в дальнем конце коридора спального помещения, разделявшего спальню на две части, около аварийного выхода. Усевшись поблизости от Туклерса и Фреймутса, которые были любителями телепередач, Иван стал внимательно слушать. Сначала латыши разговаривали на своем языке, но уже после нескольких фраз Криворучко, сидевший на переднем плане, повернулся к ним лицом и сказал: - Что, иоп вашу мать, неймется? Все по-своему, по-немецки болтаете?! Здесь вам не Неметчина, а Россия! Говорите по-русски, иначе враз успокою!
«Старики», окружавшие его, одобрительно закивали головами.
- Небось, нас оговариваете? - сказал Золотухин. - Не хотите говорить по-русски потому что знаете: мы вам тут дадим!
- Ишь, гандоны, приспособились! - возмутился Шевченко. - Был бы еще хоть язык путный! А то все какой-то бибис-фуибис!
И воины захохотали.
Латыши замолчали и склонили головы, а Туклерс побагровел от злобы.
Но «стариков» все достаточно хорошо знали, чтобы с ними спорить и нарываться на неприятности. Поэтому постепенно инцидент был забыт.
По телевизору началась трансляция информационной программы «Время». Как обычно, в первую очередь ведущий сообщил новости из жизни и деятельности Леонида Ильича Брежнева.
- Вот он, герой экрана! - усмехнулся Фреймутс.
- Послушай, какая у него бессвязная речь! - сказал Туклерс, показывая рукой на мелькавшего на экране вождя.
- Может пойдем отсюда? - спросил кто-то из латышей.
- Пожалуй, пойдем, - кивнул головой Туклерс. - Что тут смотреть? Бенефис Брежнева и немного о погоде!
- Да разве эти козлы могут показать что-нибудь, кроме скукотищи! - сказал на довольно хорошем русском языке Фреймутс.
Зайцев все это запомнил.
На другой день он опять просидел у телевизора, внимательно слушая прибалтов.
Наконец, у него скопилось достаточно информации о политических взглядах своих врагов. Наступила пора действовать!
Как-то в субботний день Иван позвал к себе в штаб Шорника. Тот сбегал в магазин и принес бутылку «красной», пряники, колбасу. Пригубив немного вина, Зайцев спросил Шорника: - Скажи, Вацлав, тебе нужна информация о высказываниях латышей?
Шорник подскочил: - А ты что-нибудь знаешь?
- Да, я подслушал некоторые их разговоры!
- Ну, так что они говорили?
Зайцев все подробно рассказал.
- Не спеши, - попросил Шорник, - говори помедленней. Я кое-что набросаю на листок. - И он стал записывать полученную информацию в блокнот, заполнив мелким небрежным почерком почти три его страницы. Наконец, Иван закончил диктовать и откинулся на спинку стула. - Ну, вот пока вся информация, - задумчиво сказал он.
- Большое тебе спасибо, Иван! - улыбнулся Шорник. - Все, что ты рассказал, есть бесценная информация! Ты даже не представляешь себе, как много все это значит!
В последующие дни Зайцев продолжал периодически приходить в казарму и выслушивать реплики своих недругов. Иногда он сам вмешивался в разговоры латышей, спорил и все больше возбуждал их на агрессивные и критические к советским порядкам высказывания.
Так, однажды Туклерс сказал, что «Латвия и сама могла бы спокойно существовать без Советского Союза!» Зайцев тут же среагировал: - Да куда вам без России! Вы-то и хлеба сами засеять не умеете! Чего тогда просились в советское подданство, если такие самостоятельные?
- Молчи, гандон! Ты же не знаешь, как латыши на самом деле просились! - разозлился Туклерс.
- Русские ввели войска, вот и все! - буркнул Фреймутс.
- А как же тогда учебник истории? - не унимался Иван. - Ведь там же ясно сказано: весь латышский народ с радостью и цветами встречал приглашенную в Латвию Красную Армию?
- Написать можно все! - возразил Туклерс. - Бумага все выдержит!
- Все это брехня, Зайцев! - бросил Фреймутс.
- Хватит тут разводить антисоветчину! - гаркнул вдруг Золотухин и обернулся. - Нам осталось служить каких-нибудь полтора месяца, а из-за вас, долбозвонов, еще загремишь, «куда Макар телят не пас»!
«Молодые» воины присмирели.
А Зайцев все запомнил и при первом удобном случае рассказал о состоявшейся дискуссии Шорнику.
- Отлично! - похвалил тот Ивана. - Да ты просто молодец!
…Как-то в один вечерний день Зайцев засиделся за работой. Он недавно отправил свой второй квартальный отчет, и поэтому накопилась целая куча непроведенных документов. А когда у Ивана было много работы, все прочее отступало на задний план.
Иван писал вот уже два дня, не разгибая спины, отвлекаясь только на общеротные мероприятия по распорядку дня. Лишь упорным трудом можно было наверстать упущенное во время работы над отчетом время. Наконец, сегодняшний объем работы был выполнен.
Откинувшись на спинку стула, Зайцев отдыхал и даже не заметил, как вошел Шорник.
- А, Вацлав, это ты? - пробормотал Иван, открыв глаза.
- Да, это я, Ваня, привет! - заговорил, улыбаясь, Шорник. - Большое тебе спасибо за проделанную работу! Владимир Андреевич лично передал тебе свою благодарность!
- А кто это?
- Да начальник «особого отдела» майор Скуратовский!
Г Л А В А 22
О Б Я З У Ю С Ь В Ы Я В Л Я Т Ь В Р А Г О В!
Конец октября оказался самым активным временем деятельности Зайцева за всю прошедшую службу. К работе по организации продовольственного снабжения в части добавилась и самая настоящая охота за «высказываниями» латышей. Не проходило дня, чтобы Шорник не получал от Ивана новые сведения об антисоветских взглядах Туклерса и Фреймутса. Да и сам Шорник «не терялся». По его словам, Туклерс, работая на объекте бок о бок с русскими парнями, откровенно проклинал советскую действительность и насмехался над возглавлявшим государство партийным руководством.
Как-то Зайцев пошел в буфет соседней, стройбатовской части. Купил чашку чая, пряников и только начал есть, как вдруг увидел среди вошедших в буфет солдат знакомое лицо.
- Паша, это ты?! - крикнул он.
Здоровенный парень обернулся. - А, Иван! - обрадовался он. Это был Андронов, бывший курсант того же самого учебного взвода, что и Зайцев. Правда, тогда он был малозаметен, в «инцидентах» участия не принимал, но был одним из немногих, кто не поддерживал обидчиков Ивана. Поэтому Зайцев считал его хорошим человеком. Еще за месяц до окончания учебного батальона Андронова отправили куда-то на объект, в командировку, как говорили сержанты. Так вот в какой командировке он оказался! В соседней стройбатовской части!
- Ты что, Паша, теперь военный строитель? - поинтересовался Зайцев.
- Да уже полгода, - ответил подошедший к столику Ивана Андронов. - Меня переправили сюда сержанты нашей «учебки». Сначала наш отряд послали на стройку в Первомайск. Это на берегу Черного моря. А затем - вернули сюда. Я здесь всего три дня.