— Похоже, он увидел, как я подхожу, и сбежал, — сказал Дзирт, повернувшись к Стайлесу.
— Значит, вы с ним заклятые враги?
Дзирт покачал головой.
— Все намного сложнее, и поверь мне, когда я говорю, что не хотел бы ничего больше, чем найти примирение с Эффроном для себя и для… — он чуть не упомянул Далию, но решил не углубляться в подробности.
Вместо этого он просто выдохнул.
— Это хорошее предложение для тебя и твоей банды, — произнес он. — Вы найдете там общность и лучшую долю.
— Может быть, некоторые думают, что нам и так хорошо, — сказал Стайлес.
— Вы живете зимой в заснеженном лесу в палатках на побережье Меча. Конечно же, дома… — Дзирт замолчал, поскольку Стайлес вскинул руку.
— Я боюсь, не все так просто, — пояснил предводитель разбойников. — Лично для меня предложение заманчивое, но возможно, не всякого из моей банды будет встречать с распростертыми объятиями население… ну, любого города. Некоторые оказались у нас потому, что им просто некуда было больше идти.
— Теперь есть куда.
— Ты предлагаешь амнистию? Вот так просто?
— Да, — невозмутимо сказал Дзирт. Он не собирался позволить развалиться этому плану, когда оказался так близко к тому, чтобы реально изменить существующее здесь положение дел.
— Честное рукопожатие без требования разглашать какие-либо неблаговидные истории. — Он остановился на мгновение и посмотрел Стайлесу прямо в глаза. — При условии, что ты можешь поручиться, что они не создадут беспорядка в Порте Лласт. Я не буду вносить дополнительную опасность в жизнь его славного народа.
Фермер Стайлес размышлял об этом какое-то время, пока в палатку не вошел Кейл.
— Я могу, — заверил он, жестом приказывая Кейлу придержать свою новость. — Во всяком случае, почти за всех. Одного или двух, возможно, стоит порасспрашивать, но я оставлю это тебе.
Дзирт кивнул, и они вместе со Стайлесом перевели взгляд на Кейла.
— Ушел, — сообщил им мужчина. — Эффрон как будто испарился. Я выслал разведчиков.
— Отзови их, — сказал Дзирт. — Скорее всего, он вернулся в Царство Теней. И я, как друг, хотел бы попросить вас обоих, пожалуйста, не говорите ничего об Эффроне моим спутникам.
— Даже леди Далии? — спросил Стайлес.
— Особенно леди Далии, — подчеркнул Дзирт.
Пару дней назад Порт Лласт покинула одна повозка, а теперь по единственному пути в город громыхали почти два десятка, пусть даже большая их часть была украдена на дорогах за предыдущие месяцы. Банда Стайлеса неплохо обжилась, потому что не было нехватки в людях на землях, оставленных по решению верховных капитанов Лускана, забытых лордами Глубоководья и отторгнутых суматохой Невервинтера. Шайка разбойников насчитывала более сотни членов, поскольку они объединились с другой похожей группой беглецов от цивилизации.
Стайлесу не пришлось убеждать долго, так как почти все охотно приняли приглашение Дзирта: обещание новой жизни и снова настоящих домов — того, что они знали в лучшие времена.
Во главе каравана ехал фермер Стайлес, управляя повозкой рядом с Дзиртом на Андахаре.
Они не спешили на последнем участке дороги, длинном спуске между скалами к охраняемым городским воротам, и к моменту прибытия о них уже знали, и большая часть городка поджидала их для приветствия.
Из ворот вышел Дорвиллан и встал перед Дзиртом и Стайлесом.
— Беженцы, — представил Дзирт. — Народ, отринутый сокращающимися сферами цивилизации.
— Разбойники, — отозвался Дорвиллан с усмешкой.
Фермер Стайлес обратил обеспокоенный взгляд на Дзирта.
— Бывшие разбойники, — поправил Дзирт.
— Тогда горожане Порта Лласт, — согласился эльф, и его улыбка стала шире, когда он протянул руку фермеру Стайлесу. — Распахнуть ворота! — крикнул Дорвиллан, оглядываясь через плечо. — И скажите приспешникам Умберли, что они не найдут в Порте Лласт ни клочка незащищенной земли!
Из-за стены послышались громкие возгласы одобрения, и вслед за ними понеслись радостные крики потрепанных непогодой и гонениями людей из банды бунтарей Стайлеса.
— К нам присоединятся еще, — пообещал эльфу Стайлес. — Со всех концов.
— Главным образом с фермерских угодий вокруг Лускана, — пояснил Дзирт кивающему Дорвиллану.
— Я послал гонцов, — сообщил Стайлес.
— У нас много пустующих домов, а море дает щедрый улов, — ответил Дорвиллан. — Добро пожаловать.
Дзирт всегда подозревал то, что теперь подтвердилось. «Добро пожаловать» были его любимые слова на общем языке. И слова, как он понял, не имеющие эквивалента в языке дроу.
ЧАСТЬ II. Семейные отношения
Свобода. Я часто говорю об этом понятии, и так же часто, оглядываясь назад, я неизменно прихожу к пониманию, что меня сбивает с толку значение этого слова. Сбивает с толку или приводит к самообману.
— Теперь я остался один, я свободен! — провозгласил я, когда остывшее тело Бренора легло под камни кургана в Гаунтлгриме.
И затем я поверил в эти слова, потому что не понял: похоронив внутри свое замешательство за битвой теней и солнечного света нового мира вокруг меня, в действительности я был крепко скован своими собственными неразделенными чувствами. Возможно, я стал свободен, чтобы быть несчастным, но, оглядываясь назад на те первые шаги из Гаунтлгрима, это могло казаться мерилом свободы.
Я стал подозревать о существовании этой скрытой истины, и поэтому настоял на путешествии на север, в Порт Лласт.
Я посмел надеяться, что оказался прав в своей оценке и планах, когда эта миссия близилась к завершению, и мы выступили в поход из Порта Лласт.
Но всем моим надеждам и ожиданиям не суждено было сбыться до тех пор, пока караван, возглавляемый мной и фермером Стайлесом, не подошел к воротам Порта Лласт. Тогда я полностью осознал факт существования этого легкого недовольства, которое двигало меня вперед. Я спрашивал себя: «Какую бы дорогу я выбрал?» — но этот вопрос был абсолютно неуместным.
Потому что дорога, которую я выбрал для себя, определяет мои действия, а не наоборот.
Если бы я не ушел в Порт Лласт и не попытался помочь, если бы не вспомнил о судьбе фермера Стайлеса и многих других, я так бы и не обрел ясности в своем сердце. Нет более крепких оков, чем самообман. Тот, кто отрекается от своего сердца, опасаясь за последствия, относится ли это к физической опасности, или к неуверенности в себе, или просто к возможности подвергнуться остракизму, тот не свободен. Действуя наперекор своим ценностям и убеждениям, наперекор тому, что считаете правильным и истинным, вы создаете тюрьму крепче той, что с адамантовыми прутьями и толстыми каменными стенами. Каждый поступок, ставящий выгоду выше голоса совести, навешивает еще одну тяжелую цепь, которая веки вечные как якорь тащится позади.
Пожалуй, я не ошибся, провозгласив о своей свободе после того, как этот мир покинул последний из моих друзей. Но, несомненно, это была только часть моего пути. Теперь у меня нет обязательств ни перед кем, кроме себя, но следовать обязательствам своего сердца для меня важнее всего.
Поэтому и теперь я вновь говорю, что я свободен. И говорю это с уверенностью, поскольку сейчас я снова признаю и принимаю то, что живет в моем сердце, и осознаю те убеждения, которые выступают самым верным ориентиром на этом пути. Мир может быть раскрашен в различные оттенки серого, но мне не сложно различить грань между добром и злом, и никогда не было. И когда этот принцип сталкивается с установленным законом, к дьяволу такой закон!
Никогда я не был так целеустремлен, как в своем путешествии для поиска и возвращения фермера Стайлеса и его банды. Никогда не были так ничтожны сомнения, замедляющие мои шаги.
Это был правильный поступок.
Мой путь предоставил эту возможность, и каким обманщиком я бы стал, повернувшись спиной к требованиям своего сердца.
Все это я понял, когда спускался бок о бок со Стайлесом по дороге к гостеприимным воротам Порта Лласт. Радостные возгласы с городских стен и ответные крики из каравана показали мне, что это простое на вид решение проблем для обоих этих народов было правильным, справедливым и самым лучшим.
Дорога привела меня сюда. Сердце мое показало шаги Дзирта До'Урдена по этой дороге. Ведомый совестью по этому пути, теперь я с уверенностью могу сказать, что я свободен.
Поразительно, что изначально правильность избранного мною пути подтвердили не приветственные крики жителей Порта Лласт, не облегчение, которое я заметил так явно среди группы беженцев Стайлеса, что они обретут наконец место, которое смогут назвать домом, а легкий кивок и одобрительный взгляд Артемиса Энтрери!
Он догадался о моем плане, и когда Далия публично осудила его, предложил, я не знаю почему, свою молчаливую поддержку всего лишь взглядом и кивком.
Я был бы лжецом, если бы утверждал, что не был взволнован, отправляясь в это путешествие вместе с Артемисом Энтрери. Встал ли он на путь истинный? Вряд ли. И я, для большей уверенности, продолжаю относиться к нему настороженно. Но в данном случае он показал мне, что внутри его разбитого и покрытого шрамами сердца действительно есть что-то большее. Конечно, он никогда не признает собственного волнения при поиске этого решения, как и то, что после нашей первой вылазки против сахуагинов он вернулся с довольной улыбкой на своем вечно угрюмом лице.
Но тот кивок кое-что сказал мне.
И это кое-что определяет мой выбор, нет, определяет и определяло мой выбор не раз: во-первых, я вынудил Энтрери ехать со мной на север, а ранее принял его предложение помочь в противостоянии с Херцго Алегни, и даже доверил ему вести нас через канализацию Невервинтера. И что более важно, теперь я знаю, это было правильно. И это служит поддержкой моим решениям.
Я делаю правильный выбор, потому что прежде всего я следую своей совести, потому что мои страхи больше не могут меня поколебать.
Поэтому я свободен.
И что так же важно, я доволен, потому что вернулась моя вера в то, что этот великий цикл цивилизации неумолимо движет расы Фаэруна к лучшему предназначению. Всегда будут препятствия: Магическая Чума, захват Лускана пиратами, появление империи Нетерил, катаклизм, сравнявший с землей Невервинтер. Но гораздо важнее будет история трудного продвижения вперед, нелегких решений и решительности, героев малых и больших. Не сдавайтесь, не отступайте, сражайтесь, и мир станет менее опасным, более свободным и комфортным для большинства людей.
Это вера, которая направляет мои шаги.
Там, где раньше я видел неопределенность и действовал нерешительно, теперь я вижу возможности и приключения. Мир разобщен, смогу ли я все исправить?
Я не знаю, но думаю, что попытка сделать это будет величайшим из всех приключений.