Музыка продлевает и популярность фильма. А бывает, что фильм давно уже

всеми позабыт, а песня из него продолжает жить.

Художник. Композитор. Эти профессии известны давно, но в двадцатом

веке к ним добавилось одно слово: художник кино, композитор кино. Музыка

обрела свое место в киноискусстве, в том искусстве, которое вбирает в себя

все другие искусства и подчиняет их общей задаче, создает то, что называется

«кинематографическим синтезом».

Теперь пришло время отправиться на поиски режиссера.

Почему на поиски? Разве не написано его имя самыми крупными

буквами в титрах и на афишах? Кого, например, кроме актеров,

знают зрители? Режиссера.

Да, имя режиссера мы видим сразу же. Но вот кончаются титры,

идет первый эпизод фильма и... где он, тот, которого называют режиссером-

постановщиком?

Кадр следует за кадром. Каждый из них снят оператором. Фильм

рассказывает историю, сочиненную сценаристом. Декорации построены по эскизам

художника. Роли разыгрывают актеры. Музыка написана композитором.

Всякий вносит свой материальный, видимый и слышимый, вклад в картину. Но

мы не можем, указав в угол кадра или в центр его, воскликнуть: а вот и

режиссер!

Невидимка, остающийся за рамками кадра, он нигде не присутствует

лично. Режиссеров мы знаем в лицо только по портретам в журналах да по

телевизионной «Кинопанораме». Но тем не менее он существует во всем, что мы

видим и слышим,— в том, что называется кинофильмом.

Владимир Иванович Немирович-Данченко сказал: «Режиссер должен

умереть в актере» — и тем дал одну из самых сжатых формул реалистического

театра. «Умереть в актере» — это значит раствориться в нем, все отдать ему,

жить в постановке только ради него.

По природе своей кино — такое искусство, где режиссер, кажется,

«умирает» сразу во всех, не только в актерах. Он отдает себя изобразительному

ряду и музыке, актерам и сюжету. Он несет на себе весь фильм — от первого

до последнего дня его создания.

День первый — это тот день, когда режиссер знакомится со сценарием.

День последний — это тот день, когда готовый фильм уходит в прокат и

режиссер уже ничего не сумеет изменить в нем. Власть его над кинокартиной

кончается. Теперь она переходит к зрителям.

Посмотрим с самого начала: режиссер получает сценарий, прочитывает его

и, покоренный образами, созданными сценаристом, теми мыслями, которые

оказываются созвучными его собственным, решает взяться за постановку

фильма. Чаще всего (если речь, конечно, не идет об экранизации классики)

режиссер и сценарист проводят дни и недели за письменным столом.

Что они делают? «Разрушают» сценарий. Пугаться не стоит. Это

разрушение — начало создания фильма. Благодаря ему, этому разрушению, четче

проявляются образы героев, ситуации, в которые они попадают.

Помните, как назвали режиссера сценаристы Юлий Дунский и Валерий

Фрид? «Переводчиком стихов» на другой язык. А у переводчика неизбежно

при чтении выстраивается свой ход мысли, рисуются образы, которые,

наверное, пусть и немного, но обязательно отличаются от тех, что витали

перед поэтом. Да разве обязательно пояснять это на примере сценариста и

режиссера? Не то же ли самое происходит с каждым из нас во время чтения

книги?

Спросите своего знакомого: какой представляется ему Мисюсь из рассказа

Антона Павловича Чехова «Дом с мезонином»? Он вам на словах нарисует

портрет. Наверняка вы не во всем будете согласны с его описанием. Какие-то

черты воображаемого портрета покажутся вам неточными или даже

искаженными. А кто из вас прав? Пожалуй, правы вы оба. Но теперь — ради

продолжения эксперимента — спросите еще одного человека. И он даст третий

портрет!

Три разных человека — и вот вам три разных героини одного и того же

рассказа. Сходны будут лишь черты, которые точно определены писателем в

рассказе: бледное лицо, тонкая шея, тонкие руки. А дальше пойдут

разночтения. Слово-то какое: разночтение! Как же выходит при создании фильма?

Наверное, разновидение.

Так вот: у сценариста и режиссера может быть разное видение одного и

того же текста. Рано или поздно они приходят к соглашению. Сценарий

обретает вид окончательный.

Начинается подготовительный период — время обсуждения сценария с

оператором, художником, актерами.

Каждый из них тоже «разрушает» прочитанный сценарий, в воображении

своем превращает написанные слова в зримый и звучащий фильм.

Художник, опираясь на свое представление о сюжете, характере героев,

местах, где они живут, едет вместе с режиссером и оператором на выбор

натуры, начинает рисовать эскизы.

Актеры обдумывают роли, подходы к ним, сочиняют для своих персонажей

какие-то характерные черточки, быть может, даже придумывают им

биографию — словом, вживаются в роль.

Оператор разбивает будущую картину на эпизоды и кадры и в

представлении своем видит, как будет выглядеть, например, вечерняя прогулка героев по

морскому берегу. Он рассматривает материал, полученный во время актерских

проб, и думает о том, как надо осветить лицо того или иного артиста.

Вдохновленный сценарием композитор, быть может, уже напевает первые

такты мелодии и проигрывает ее на рояле.

Готовится фильм. Начинается фильм. Пока — без киноаппарата и пленки.

Пока — только на словах и в воображении каждого. Но ведь каждый — сам по

себе!

Режиссер должен свести воедино этот многоголосый, многоликий мир.

Мелочей здесь, в этом периоде, не бывает. Необходимо найти в деревне дом, где

снимут большую часть фильма. И так же точно необходимо подобрать и

придумать костюмы. Этим занимается художник, профессия которого именно

костюмы, одежда героев фильма. Но и костюм для фильма — не самая мелкая из

забот. Один из крупнейших итальянских режиссеров, задумывая фильм, в

котором было очень много сказочного, феерического — там люди запросто

разговаривали с собаками, лошади вставали на защиту птиц, живущих в

клетках! — так вот, этот режиссер тратил часы и дни только на то, чтобы

придумать собаке подходящее имя, и требовал, чтобы ему показали старинные

альбомы, где он смог бы увидеть, какие пуговицы пришивали к генеральским

мундирам в начале девятнадцатого века. Это — мелочь! Но может ли

кинематограф ею пренебречь?

Режиссер находится в центре подготовки к съемкам. Ведь именно ему надо

соединить все точки зрения, все разнообразие решений, все. фантастические

проекты оператора, художника или актеров.

Постепенно, день за днем, начинает вырисовываться — пока только в

деталях, в частностях — мир будущего фильма. Готовы костюмы. Выбраны места

съемок. Создаются чертежи декораций.

У каждого творческого участника съемки готова и собственная, записанная

на бумаге, предварительная версия фильма, каким он ему представляется,—

как партии у оркестрантов в симфоническом оркестре. У художника — эскизы,

у музыканта — ноты, актер учит текст роли. Однако дирижеру оркестра мало

отдельных партий. На пюпитре перед ним их свод — партитура.

Ну, а в кино режиссер пишет режиссерский сценарий, где впервые

предстает полный план будущего фильма, где сведены всеобщие усилия, учтены

все мнения. Режиссерский сценарий — это стратегия «боя» — съемки. В нем

расписаны действия всех, кто занят в съемке. В нем высчитана длина кадров,

записаны все произнесенные слова, все шумы, определены места, где вступает