Многие из подвижников и мирян оказываются в прелести из-за того, что останавливаются на первых двух новоначальных ступенях и дальше не двигаются, от чего происходит повреждение. Это касается всего: и наших физических трудов, и посещения церкви, и приступления к Таинствам, и молитвы, в том числе и Иисусовой молитвы. Почему святые отцы всегда говорили, что Иисусова молитва должна быть под контролем, под наблюдением духовника? Именно для того, чтобы сердце заработало. Если остановится этот подвижник или мирянин только на внешнем, то может произойти обратное, потому что и от навыка, и от аскезы без Любви Божией, без болезнующего, сострадающего сердца возникает сначала опустошение, а после приходят гордость и озлобление. Поэтому иногда видишь людей, которые ходят в церковь и приступают к таинствам не в любви. Они Церковь, Бога воспринимают внешне, и получается своего рода соревнование: я столько прочитал, столько-то поклонов сделал, на ночную службу пришел. А цель какая? Цели нет, идет вычитка, то есть происходит в уме рост своего «я», и в итоге — количество, а качества нет. Вот от этого прелестного состояния я хотел бы вас оградить, чтобы вы знали и понимали, что этому может подвергнуться любой человек, и виноват не Бог, а сам человек, по своей неопытности. Поэтому можно лишь немножко подняться на первые две ступени, но вот без третьей нельзя соединиться с Богом, нельзя войти в Царство Небесное, потому что именно сердце соединяет нас с Богом. Если после нашей смерти Любви Божией не окажется в нашем сердце, произойдет отторжение, так как не будет в нас образа и подобия Божия. Поэтому, как в любом деле нужно знать конечный результат, так и в деле спасения, если трудитесь в посте, молитве, вы должны знать конечную цель своего труда — вот это болезнующее сердце, чувствование Христа в себе. Когда читаешь Евангелие, то те слова, которые там произнесены, те события, которые описываются, доходят до самых глубин сердца. И, конечно, очень хотелось бы, чтобы эта третья ступенька умной молитвы была у нас, чтобы молитва, как говорят, пошла, хотя бы немножечко. «Молитва пошла» означает, что на слова молитвы, которую мы произносим вслух, про себя или, когда в церкви находимся, начинает отвечать сердце, то есть в ответ появляются чувства. Если я говорю: «Господи, помилуй», значит я плачу, я каюсь пред Богом, и значит мое сердце работает.

Святые отцы читали не только молитвы заученные, которые и мы сейчас читаем, утренние, вечерние, каноны и все прочее, но всегда молились и своими словами, может быть, краткими, простыми, но такая молитва всегда была в духовной практике. Помню из жития блаженной Параскевы Саровской, она всегда, куда бы ни выходила, что бы ни делала, обращалась к иконе Матери Божией: «Маменька, помоги!», «Маменька, благослови то сделать или туда пойти». Все время у нее такое простое, бытовое обращение было, как к живой. Так и должно быть. Нельзя молитву свести только к чтению, конечно, оно необходимо, но у человека должно быть и живое обращение к Богу, незаученное. В молитвах есть духовная глубина и опыт святых отцов, но человек должен и по-своему уметь обращаться к Богу, но для этого нужна какая-то правильная внутренняя, духовная база. Новоначальному лучше не молиться своими словами, так как это может привести к такому прелестному состоянию. А тому, кто уже пришел к какому-то покаянию, такая молитва необходима. Это я хотел сказать о молитве.

Был еще один вопрос. В прошлый раз говорили о старце Порфирии Кавсокаливите, он в 1991 году скончался. У него есть такие слова: «Тот, кто хочет стать христианином, должен стать прежде поэтом». В чем смысл этих слов? Не в том, что человек обязательно должен быть поэтом и писать стихи, а в том, что человек должен уметь отрешиться от всего земного. Поэт пишет не от себя, если он действительно поэт, а записывает то, что открывается ему внутри. Он должен хотя бы на время умереть для этого мира. Так и здесь — никогда человек не станет христианином, никогда не вместит в себя Христа, если он будет жить лишь этим видимым, материальным миром и ум его будет приземлен. Помните, мы вспоминали о пророчестве преп. Серафима Саровского? Он говорил, когда построят Казанский храм и в нем будет идти Литургия, придет антихрист, и тогда одни поднимутся на небо, а другие останутся, то есть антихрист сможет их забрать. Смысл в том, что человек должен уметь отрешиться от земного. Можно стоять в церкви, стоять на молитве и при этом быть погруженным в земное.

В житийных материалах упоминается о том, как умерла девочка лет пятнадцати, кто-то из отцов молился о ней и увидел ее в аду. И с недоумением этот святой обращается с молитвой к Богу: «Господи, как же так? Она же девица, ничего не совершила, как она оказалась в аду?» И услышал глас: «Она услаждалась блудными помыслами, поэтому и попала туда». Понятно, что у человека есть эти страсти и эти помыслы приходят к нему, человек может их принимать, в мечтания впадать может, но если он не любит их, не хочет быть с ними, то он не окажется в аду. Если же он ими живет и этого хочет, то он Бога не увидит, даже если он в церковь ходит и причащается. У Макария Египетского ученик как-то спросил: «Авва, скажи, если человек грешил и каялся, где будет его душа после смерти?» И он ответил: «Там, где было его сердце».

Помню случай, одна матушка мне в Сергиевом Посаде рассказывала. Когда она была еще молоденькой, лет двадцать ей было, было у нее такое видение: попала она в ад, и опустили ее в блудилище — там мучаются за страсть блуда — длинный такой коридор, и в комнатах те, кто попал туда за блуд. Она идет по этому коридору и плачет, руки протягивает, говорит им: «Уходим отсюда, пойдемте... Что вы здесь делаете? Здесь же плохо, не надо здесь быть». А они, как замороженные, смотрят на нее и не поймут, чего она хочет. Она уходит и попадает в большую комнату, похожую на канцелярию, и там диавол. Она говорит: «Выпусти меня отсюда, я не хочу здесь быть». Он берет какие-то книги, открывает, начинает просматривать их и отвечает: «Ее здесь нет, пускай уходит». Она рассказывала: «Я вышла оттуда и тут же проснулась. Подушка была мокрая, вся в слезах».

Об этом состоянии повествуют многие. Я в своей практике тоже такое встречал. Когда писал про духовные секты, запомнился такой момент. Шведский мистик Сведенборг описывает свой сон-видение о посмертной участи Кальвина (суть кальвинизма заключается в учении о предопределении): он видит Кальвина в аду, тот пишет о предопределении на листе бумаги и как только дописывает до конца, лист проваливается в бездну, и он должен без конца начинать все сначала. Помните, я вам как-то рассказывал, что мой товарищ попал в ад, где все ходят по коридорам, как замороженные, похожие на ангелов — только одежда черная — и как неживые, медленно так, вяло? Все эти примеры я привожу для того, чтобы сделать вывод: любовь человека должна быть похожей на Любовь Божию, не познав и не стремясь к Ней, человек будет уходить от Бога. Его состояние души будет вот такое же неживое, замороженное.

У живого человека, у Божьего человека ритм жизни, сердце всегда живое, чуткое, оно реагирует на страдания, на все, что происходит вокруг. Поэтому и говорится, что есть смерть телесная и есть смерть душевная, когда душа становится мертвой и ничего не чувствует, окаменевает. Человек может умереть прежде своей смерти. В Ветхом Завете повествуется о том, как Аврааму было повеление вырезать семь народов языческих, всех от мала до велика, от стариков до грудных детей, потому что пред лицем Божиим эти народы были мертвы. Смысла в их жизни не было, они уже умерли душой. И когда Иисус Христос пришел на землю, Он говорил о Втором Пришествии, о конце мира. Конец мира никогда не наступит, если человек будет жив душой. Конец мира придет только тогда, когда люди начнут погибать душой, умирать еще до своей кончины. Поэтому в Священном Писании везде есть указание на живое сердце человека.

Можно затронуть еще вопрос о помыслах. Помыслы бывают добрые и злые. От Бога помыслы могут приходить человеку извне и изнутри, потому что Бог — Творец человека, его тела и его души. В сердце человека находится Божественная сила, энергия, ее поток — его нельзя назвать мыслью — идет вверх, к уму, и ум человека этот поток энергии начинает расшифровывать, то есть мысль — это уже следующий, расшифро-вочный этап. Помните, в Священном Писании описывается, как Господь стоял с учениками Своими и вдруг послышался голос с Неба. И одни говорили: «Это Ангел Ему говорит», а другие: «Это гром гремит». А Евангелие открывает слова Бога Отца: «Послушайте Его — это Сын мой». И Господь говорит им в ответ: «Не для меня это было, а для вас». Но человеческие уши слышали только гул. Евангелие же повествует, что этот гул передавал очень важную информацию. Вот так из сердца идет поток, а уже после мысль начинает этот поток расшифровывать и облекать в какие-то слова. И то, что она расшифровывает, — это лишь небольшая часть всей информации, потому что мы можем говорить только языком этого видимого нам мира. Этим языком другой, нематериальный мир мы не в состоянии достоверно описать, поэтому многое и в Священном Писании, и в выражении наших собственных внутренних чувств не отражает всей их истинной глубины, поскольку это гораздо глубже всех понятий окружающего нас мира. Бог говорит в сердце человека, Он говорит и снаружи, словами, явлениями и всем прочим.