Наконец я уснул, и снилась мне всякая пакость: Кроу привязанный к столбу, которого терзает уродливая тварь с большими ушами и тупой, уже окровавленной, мордой. Снилась Гелла исхудавшая и жутко бледная, протягивающая ко мне истонченные руки в немой мольбе…

Проснулся я с тяжелой головой: «Это все жара» – подумалось мне. Оглянулся вокруг, многие тоже проснулись и выпученными красными глазами, очумело оглядывались по сторонам. Очевидно дело не только в погоде. Место не зря названо Каньоном Смерти.

Первые звезды загорелись на небосводе когда передовая повозка, пройдя сквозь узкую щель, вступила в каньон. Шаги хорса и скрип колес отразились от высоких скал гулким эхом, а когда весь караван втянулся в ущелье какофония диких звуков, заполнила окружающее пространство. Хорсы тревожно ржали, прядали длинными ушами, но мы упрямо погоняли замедливших шаг животных. Каньон был узок, так, что две повозки не могли идти в один ряд. Все были вынуждены придерживаться скорости впереди идущего животного. Даже не видя хвоста колонны, я понял, что наш караван растянулся на непозволительно большое расстояние. Замыкали колонну наши разведчики.

Метров через пятьсот встретились первые отполированные ветром и временем косточки смельчаков, когда-то пытавшихся преодолеть Каньон Смерти. Затем подобные свидетельства справедливого названия данного места стали встречаться чуть ли не на каждом шагу. Разглядывая кости, я не обратил внимания на реальную опасность: Громкий хохот, раздавшийся сверху, привлек мое внимание и в этот момент я увидел гигантскую тень, отделившуюся от вершины скалы и стремительно пикирующую на переднюю повозку. Крылья хищника едва не задевали стен каньона. К сожалению, под рукой оказался не бластер, а пистолет-пулемет и мы почти одновременно с Артуром открыли огонь. Ночной хищник свечой взмыл вверх и через секунду начал пикировать на хвост колонны. Затем мы увидели вторую тварь, которая сразу помчалась за собратом. Внезапно в какофонию каньонного эха вплелось пронзительное ржание хорса и дикие крики торговцев, призывающие на помощь. Наши хорсы без понуканий все убыстряли шаг и наконец, понеслись вперед с бешеной скоростью. Так, что оставалось только придерживаться за стенки фургона без возможности узнать, что делается позади нас. Хотелось только надеяться, что «лошадки» не споткнутся, иначе пир ночных тварей затянется на неделю.

Мне показалось, что наши животные мчались бесконечно долго, но когда, вырвавшись из каньона, они замедлили бег, я заметил, что мы находились в ущелье не более четырех часов. Следовательно, скачка продлилась не более тридцати минут.

В каньоне осталась одна, хвостовая повозка с двумя торговцами на борту и наши разведчики. Птички взяли пошлину за проезд…

После длительной передышки наш караван опять тронулись в путь.

За Каньоном Смерти пейзаж стал постепенно меняться, каменистая почва сменилась суглинком и на нем уже кое-где проглядывала скудная растительность. А к утру, мы достигли тех мест, где в сезон дождей почва была щедро напитана влагой. В ярко зеленых стеблях травы с головой могли спрятаться всадники. Хорсы с трудом прокладывали дорогу в этом буйстве зелени, и нам пришлось меняться местами, по очереди пуская вперед другие повозки. Хотя жизнь так и кишела в этих джунглях, наш караван не подвергся нападению хищников. Очевидно, они спали после ночной охоты. Травяной лес миновали еще до полудня и лишь здесь на открытой площадке перед лесным массивом остановились на отдых. В ста метрах от нашей стоянки обнаружился источник с чистой водой. Можно было сказать, что опасный путь уже был пройден, и мы обманули не только двуногих хищников, но и с малыми потерями добрались до мест, где человек мог существовать. Как Артур позже признался – он сам не верил в успешный исход нашего путешествия – по его словам мало кто мог похвастаться, что он прошел Долину Смерти.

А еще через сутки наш караван уже входил в поселок…

Глава 10.

В осаде.

За время моего отсутствия в жизни поселка, на первый взгляд, ничего не изменилось. В самих людях перемен тоже не заметил. Разве что Гелла несколько похудела. Льстя себе, думаю, что это от переживаний за мою персону. Взгляд ее зеленых глаз, которым она омыла меня при встрече, оставил на сердце зарубку…

Единственное и серьезное изменение произошло с шоньками. За столь короткий период они здорово подросли, но, ни это главное. Когда я впервые вошел в огороженный вольер, то меня как током поразили чужие мысли, хлынувшие в мой мозг: это и щенячья радость жизни и постоянное чувство легкого голода присущее всякому растущему организму и личная приязнь ко мне. Я даже где-то на грани сознания ощутил отголосок приветствия. Мохнатые зверушки вымахали ростом со среднюю собаку. Шерсть из густо-черной, приобрела светло-пепельный оттенок. Мордашки вытянулись и из приоткрытой пасти порой выглядывали снежно-белые острые зубы. Трудно было сразу разобраться в их эмоциях. В дальнейшем я понял, что они меня воспринимают, как божество, Геллу и Дори почитали за матерей, в Грише видели мудрого наставника, а Петрович шел в их восприятии за мебель. То есть, удобно пользоваться, не стоит грызть и только. Ночью в постели Гелла горько сетовала, что шоньки слишком быстро выходят из детского возраста. Понятно, не нанянькалась еще, а дети уже стали проявлять строптивый подростковый характер.

***

На следующий день после приезда каравана состоялось собрание жителей поселка. С утра на торговой площади толкался весь поселковый народ. Никто не вышел на работы. Людей волновала судьба поселка и своих золотоносных участков. На невысоком помосте разместились члены поселкового совета. Но главным на этом собрании был Артур Север, именно от него ждали информации и предложений. Парень решительный, в то время, когда братья Галлахеры попытались взять поселок под свой контроль, Артура не было в Золотой Лихорадке, иначе все могло получиться по-другому. Стоя на помосте, Артур терпеливо ожидал, когда люди утихнут. Наконец дождавшись тишины, сказал: - Друзья, на сегодня вопрос стоит так: «Будите ли вы принадлежать сами себе?» Золотая Лихорадка последний оплот свободного предпринимательства на Каторге. Сегодня нам надо принять решение: отбиваться нам от магнатов или тихо сложив ручки сдаться на милость победителей…

Он замолчал, пережидая волну эмоций, и когда шум утих, продолжил: - Дело нелегкое. Против нас выступят не менее пятисот бойцов. Все население поселка составляет шестьсот человек. Но мы не воины – мы работяги. Так, что сами решайте, как нам поступить. Если решитесь защищаться, назад дороги не будет, я сам пристрелю любого отступника.

На смену первому оратору с места вскочил Джонни Свист и закричал: - Пять лет назад наш поселок хорошо потрепал магнатов. Неужели сейчас отдадим все нажитое этим стервятникам?

- Нет! – дружно закричали в толпе. А стоящий рядом со мной Кроу, тихо заметил: - Конечно, не хотят, только людишки в поселке измельчали. У кого в жилах текла кровь, а не водица, лежат в земле. Нынешние даже Галлахерам сразу по мордасам настучать побоялись. Одна надежда на вас с Артуром.

Наверное, так думало большинство населения, потому что командирами трех отрядов формирующихся из жителей поселка назначили Артура, Петровича и меня. Весь день у нас ушел на проверку оружия имеющегося в наличии у жителей поселка, разработки плана обороны и подсчета количества боеприпасов. Поселок находился в низине, с южной стороны прикрытый рекой. Защищать его на подступах не имело смысла. Неглубоко эшелонированную оборону на ровной местности сметут одним ударом. Поэтому мы решили навязать магнатам уличные бои, превратив каждый дом в крепость. На обеих улицах поселка строились баррикады, начиная от окраин, и на расстоянии ста метров друг от друга. В подобной защите конница напрочь увязнет. А пехоту мы не собирались подпускать на близкое расстояние. В этот же день были высланы три группы разведчиков, на быстроногих хорсах. Так, что теперь можно было надеяться, что неожиданно на нас не нападут. На возведение баррикад и укреплений потратили пять дней. Мобилизовали все повозки и терпеливые хорсы свозили к точкам возводимых преград груды камней бревна и мешки с песком. Люди превращали свои дворы в маленькие крепости: укрепляли ограды, обустраивали огневые точки из мешков с речным песком. Наконец казалось, что мы подготовились к отражению противника, но время шло, а войска магнатов все не было. В ожидании противника прошло несколько дней, и чтобы не терять время зря мы муштровали ополченцев. Гоняли людей меж домами и баррикадами, стараясь выработать у них привычку быстро и ловко просачиваться через оставленные проходы в заграждениях. Некоторое количество боеприпасов потратили на пристрелку оружия. Вооружение наших бойцов оставляло желать лучшего. У всех конечно имелись средства вооруженной защиты, но огнестрельного оружие было только у половины поселенцев. У остальных из стрелкового оружия были арбалеты и луки… Война войной, но жизнь продолжалась. Люди вечерами все так же посещали салун, Гриша бегал на охоту, подчищая в округе остатки колонии сусликов. Наши женщины готовили узлы на случай вынужденной эвакуации. Сначала правда Гелла попыталась убедить нас покинуть поселок до прибытия магнатов, но я и Петрович, были категорически не согласны, а Дори и Гриша заняли нейтральную позицию. Наблюдавший за нашей перепалкой старик Кроу усмехался в жиденькие усы, и лишь когда словесная перепалка закончилась, отозвав меня в сторону, заметил: «Зря ты с ней не согласился» и тут же попросил, чтобы ему выдали оружие. Странный тип, считает, что наше дело безнадежно, но все, же решает защищать поселок, жители которого его и в грош не ставили. Отдал я ему один из «глоков» ранее принадлежавший братьям Галлахерам про себя отметив, как он ловко разобрал и проверил оружие. – Ты раньше был военным? – спросил я старика.