Они-то и представляют интерес в русле темы эзотерики. Во время таких сеансов связи в эфире слышна такая же точно работа, внешне не отличимая от реальной. Но когда сигнал поступает с антенн на шифродешифратор, все посылки гасятся в ноль и телетайпы молчат! Текста просто нет, аппаратуру обкатывают нулевой информацией! При всем том по внешним признакам наблюдается обычная передача данных. Эзотерика – такая же нулевая информация!

Что еще можно сказать об этом? Например, слов гораздо больше, чем вещей и реальных явлений. А язык содержит массу фантомов, таких, например, как названия лекарств. Все знают, что такое ковер либо самолет, но что такое ковер-самолет? Или сапоги-скороходы? Что такое элемент империл, «открытый» Рерихами? Закрома Родины? Нади и чакры? Морально-политическое единство советского народа?

Я утверждаю, что любые эзотерические тексты, диспуты и обсуждения есть не что иное, как манипуляции в семантическом поле, не имеющие никакого отношения к реальности! В этом случае мы сталкиваемся, по выражению Т. М. Николаевой, с «лингвистической демагогией». В такие игры можно играть вечно, как и в электронные стрелялки, это замечательный способ убивать время. Но когда кто-то пытается всерьез смешивать реальность семантическую с подлинной, это крайне разрушительно влияет на жизнь. Тогда эзотерика становится шизотерикой, лишающей людей разума. Любому, даже совершенно бредовому высказыванию можно подобрать контекст, в котором оно будет казаться субъективно истинным, но действия, предпринятые на основе нулевой информации, не могут принести полезного результата!

«И вот возникает вопрос: почему человеку свойственно жить в иллюзии, а не в истине... Люди живут “по лжи”, вернее в режиме чередования истинных и ложных суждений, по всей видимости, потому, что так жить удобнее. Ложь – мощный регулятор частной и социальной жизни. ...Теория... выявила в речевой деятельности тип высказываний (речевых актов), основным параметром которых является не истинностное значение, а иллокутивная сила, то есть степень убедительности высказывания, его успешности. Высказывание является не отражением реальности, а частью реальности» («Философия языка и семиотика безумия»).

Почему эзотерика столь живуча? Об этом четко сказал Отто Ранк:

«С истиной жить невозможно. Для жизни человеку нужны иллюзии...» («Истина и реальность»)

Возвращаясь к теме духовности, вспомним: главный признак квалификации учителя, родителей и врача состоит в том что, получив необходимую информацию, навыки либо предприняв определенные действия, ученики, дети и больные должны получить автономию (независимость), достаточную для самостоятельной жизни и развития!

М. Мамардашвили считал, что с понятием высокой духовности следует обращаться весьма осторожно, ибо она может оказаться весьма низко расположенной. Он подчеркивал: локализовать духовность нельзя. Людям всегда приятно оперировать высокими словами и понятиями, это большое искушение, кажется, что уже один только разговор на эту тему как-то возвышает. Но никакие понятия, в том числе и предельно высокие, не содержат в себе аналитически состояний мысли!

«...Я враг всем пророкам, насилующим душу истинами. Наш путь лежит через вещество и через формы его. Те, кто зовут к духу, зовут назад, а не вперед» (М. Волошин. «История моей души»).

Откуда берется мысль? Это вначале интерес к определенному предмету, потом сбор информации о нем и ее усвоение. Затем различные данные сводятся вместе, и какое-то время посредством ментального напряжения удерживаются в поле сознания. И только тогда может состояться мысль. Продуктивное мышление – тяжелая работа, неотделимая от духовного развития, которое может быть во мне вместе с постижением значения понятий, в том числе и высоких. А факт одного только их переживания вовсе не делает душу возвышенной так же, как стигматы, возникающие на теле фанатика, не превращают его в Иисуса Христа.

Если человек пережил нечто, это вовсе не означает автоматическое осознание пережитого! Более того, переживание высокого, к сожалению, неотличимо от красивых, но пустых слов о таком переживании. Они похожи на правду, но это лишь названия состояний, озвученные понятия, которые сами состояниями не являются! Можно сколько угодно болтать о медитации, но действительное ее наличие доподлинно устанавливается либо по энцефалограмме (альфа-ритм при открытых глазах), либо по радикальному изменению мировосприятия.

Духовность никогда не проникнет в человека через слова, но только совместно с работой тела, души и мысли. Ницше так озвучил когда-то трехчастную формулу духовности: сверхчеловек, человек, последний человек. Он говорил, что цель духовного развития – стремление именно к сверхчеловеку, за что был поднят нацистами на щит, а большевиками предан анафеме. Он утверждал: человеком можно стать лишь пытаясь выйти к сверхчеловеческому. Потенциал духовного роста держится на постоянном преодолении повседневности, формируемых ею негативных качеств и тенденций. Алиса в Зазеркалье говорила:

«Даже для того, чтобы стоять на месте, нужно очень быстро бежать». Лев Толстой, рассуждая о нравственности, отмечал, что жизнь подобна быстрой реке, пытаясь сохранить моральность, всегда нужно править выше – течение сносит.

Сверхчеловек у Ницше – метафора трансцендентности. Слишком много тех, кто не умеет либо не хочет превозмочь свою животную природу, это «Люди, которые и знать не знают, что такое звезда, они только кивают и улыбаются, и подмигивают, повторяя: “Мы счастливы, мы счастливы...”» – таким виделся Ницше образ «последнего человека». Только преодолевая свое несовершенство, можно приблизиться к духовному рождению. «Нет совершенного человека! – утверждал философ – Любое самосовершенствование это всего лишь попытка стать человеком. Она бывает и неудачной».

Известны люди, которые использовали для духовного развития самые неблагоприятные, можно сказать фатальные жизненные обстоятельства, – Николай Морозов, Даниил Андреев, Павел Флоренский, Варлам Шаламов, Сервантес, Ван Гог и другие. Но это, скорее, подчеркивает уникальность упомянутых людей, нежели пользу экстремальных условий, в сталинских лагерях погибли миллионы, но превратить нестерпимость лагерного бытия в творческий импульс удалось единицы.

В гипнотическое состояние можно войти, созерцая блестящую точку, часто такими точками становятся идеалы и высокие понятия, вводящие человека в интеллектуальный обморок. Мышление подавляется, личность как бы грезит с застывшим в высотах взглядом, и самое грустное, что именно с такого паралича зачастую начинается девальвация личности. Основу духовности составляют свойства, не имеющие национальности и конфессии, «Иисус мог тысячу раз рождаться в Вифлееме, но если он не родился в твоей душе, ты всё равно погиб» (Ангелиус Силезский).

Как духовность связана с йогой? Вопрос сложный. Мой личный опыт говорит о том, что длительная и качественная практика значительно расширяет возможности человека, но практически не затрагивает свойства его натуры. Если исходная морально-этическая конституция не имела явных отклонений, то в процессе освоения йоги общечеловеческие ценности становятся более фундаментальными, кристаллизуются. Духовность же, например, йоги тантризма выглядит жутко: «Теми же действиями, изза которых смертные гниют в аду, йогин освобождается» («Жнянасиддхи», с. I, шл. 15). Аналогичной «духовностью» мог бы похвалиться эсэсовский персонал Освенцима.

Когда-то предок человека воспользовался каменным топором не охоты ради, но для избавления от ближнего своего. Быть может, это внесло фатальные изменения в развитие рода, не случайно у множества поздних австралопитеков, скелеты которых раскопал в Олдувайском ущелье профессор Лики, были проломлены черепа. Для сохранения рода австралопитекам понадобился новый запрет, незнакомый животному миру, так возникло первое неолитическое табу «не убий!», которое впоследствии стало заповедью и вошло во все религии. Эта заповедь по-разному понималась в разные времена и у разных народов, но была предпосылкой, открывшей путь к созданию коллективной памяти, а следовательно, и развитию цивилизации.