В первобытную эпоху возникло множество мифов, в каком-то смысле они были ступенями познания, со временем видение мира уточнялось, образуя все более адекватную картину и превращаясь в науку. Во многих религиозные системах основные этические принципы формулировались одинаково.

Буддизм: «Не причиняй вред другим, так же как ты не хочешь, чтобы навредили тебе».

Бахаизм: «Он не должен желать другим того, что не желает себе, и обещать того, что не может выполнить».

Зороастризм: «Природа только тогда хороша, когда не делает другому то, что не хорошо для нее».

Даосизм: «Хороший человек должен жалеть о злонравных поступках других, смотреть на удачи других, как на свои собственные, и на их беды, как на свои».

Индуизм: «Суть всех добродетелей в том, чтобы обращаться с другими так же, как ты хотел бы, чтобы обращались с тобой».

Ислам: «Никто не может считаться верующим, пока он не желает для своего брата того же, что желает для себя».

Иудаизм: «Не делай ближнему своему того, что плохо для тебя. В этом весь закон, всё остальное – комментарии к нему».

Конфуцианство: «Максимум доброты это не делать другим того, что не желаешь себе».

Христианство: «Поступайте с человеком так же, как вы хотите, чтобы он поступил с вами».

Как мы видим, принципы идентичны, другое дело – произвольное их толкование сектами, культами и отдельными людьми, что запросто может превратить действия на основе «понятого иначе» в полную противоположность заповедям, о чем свидетельствуют «славные» деяния инквизиции, конкиста, крестовые походы, завоевание Тибета буддизмом и кромешная история ХХ в. За всё это было уплачено миллионами жизней, но царства Божьего на земле как не было, так и нет.

Допустимые исключения из заповедей давно известны, это убийство, совершенное:

– при защите собственной жизни, умышленном либо безумном на нее покушении;

– лицом, утратившим психическую адекватность;

– в состоянии аффекта;

– при соответствующем социальном статусе – военнослужащий, солдат.

Государства договариваются о том, чтобы воевали специально обученные люди военных профессий, а гражданское население не затрагивалось, так сказано в Женевской конвенции, нарушаемой бессчетное количество раз.

В случаях первом и четвертом граница, отделяющая необходимость от злонамеренности, крайне зыбкая, поэтому точное определение ее в каждой конкретной ситуации всегда остается проблемой. Во все времена сохранялись две субъективные причины игнорирования закона «не убий!» – фанатизм веры и присвоенная «духовность». Когда кто-то заявляет во всеуслышание о собственной духовности, подразумевается и наличие тех, кто ею не обладает. Следовательно, вводится разделение на отстой и элиту, тех, кто владеет истиной и тех, кто не имеет о ней понятия.

Заповедь «не убий» и другие общечеловеческие ограничения встроены в нас фундаментальней, чем мы догадываемся, это можно видеть на простом примере с едой. Казалось бы, какая разница человеку, что есть, имеется какая-нибудь еда – и нормально! Можно жить. В общем-то, можно, но не совсем...

Если вспомнить голод 1933 г. на Украине (тогда умер мой дед, а отца трясло шестьдесят лет спустя, когда он вспоминал об этом. – В. Б.), то в местах поголовной гибели населения встречались выжившие. Но это были людоеды, свихнувшиеся от своей еды и способа ее добывания, части НКВД, входившие в мертвые села, расстреливали их на месте. Дилетанты считают, что освоить йогу можно только при строгом соблюдении ямы-ниямы и позитивное «духовное развитие» является непременным следствием практики, но это совсем не так! Когда в йогу приходят взрослые люди, они обладают уже сложившейся этикой и моралью, полученной в семье и закрепленной социумом. Грамотная практика очищает, дает силу и новые возможности, но прежние нравственные установки, как правило, сохраняются, в том числе и негативные. К сожалению.

Если адепт обладает мощным интеллектом и силой воли, будучи при этом недобрым, жестоким, амбициозным или слишком властным, то по мере освоения йоги все эти отрицательные качества кристаллизуются и к ним добавляется сила. Иными словами мерзавец, успешно освоивший начальные ступени йоги (антаранга), получает все шансы стать мерзавцем выдающимся.

– Но где же тогда ожидаемое воздействие ямы-ниямы? – спросят меня. Парадокс в том, что сила приходит сравнительно быстро! И когда аморальные субъекты получают ее, им больше ничего не нужно, именно так формируются махасиддхи и черные маги. Самьяма успешна далеко не у каждого, а с силой всё гораздо проще. Сама по себе практика йоги духовность не порождает! Отрицание этого очевидного факта демагогия, самообман либо заблуждение. Не нужно обольщаться, подлинная трансформация – плод тяжкой работы ума и души. А общее психосоматическое оздоровление не связано, как правило, с духовностью. Яма-нияма предназначена для:

– эффективной социальной адаптации;

– обеспечения покоя души путем гармонизации желаний и потребностей.

Этика йоге не присуща, она введена в систему не для того, чтобы практикующий стал хорошим, но чтоб он уравновесился, это всего лишь одно из технических требований. Кто-то реализует йогу в рамках морали, кто-то – аморальности, и, что не редкость, вторые преуспевают больше. Однако всему есть цена, окончательный расчет выносится порой за пределы бытия, но он неизбежен. Вот фрагмент дискуссии о махасиддхах на конференции realyoga.ru.

Отправлено АЮТ (11.01.2002) в ответ на сообщение «О духовности в йоге» от Виктора (10.01.2002):

Я хочу в соответствии с надеждами ВС собственный вариант предложить, опираясь на автора информационной теории эмоций П. В. Симонова. Духовность в повседневности используется как слово, обозначающее нечто такое, что у меня, хорошего, есть, а у тебя, недоделанного, нет. И потому ты меня должен слушать и слушаться, пес смердящий.

Такая трактовка духовности заманчива, но имеет определенные неудобства – а ну как оппонент раньше успеет отрекомендоваться духовным человеком? И вообще расплывчато как-то, недостойно нашего просвещенного времени.

Симонов полагает, что наилучшим образом человека характеризует то, что ему больше всего требуется в жизни. Типа: кто любит выпить, а кто – закусить, кто попа, а кто – попадью, кто за больными ухаживать, а кто других больными делать. Предлагается считать духовностью доминирование в личной иерархии ценностей потребности в познании, эстетичности и альтруизме. Чем более эти потребности преобладают – тем более человек духовен. Вы скажете: а почему же религия в этот перечень не вошла?! – какого черта, действительно? Если ваша вера подвигает вас на альтруизм или кантаты сочинять – и так под определение духовности попадете, а если иноверцам мозги полоскать или еретиков щемить – то нечего и рядиться в духовные одежды. И атеистам духовность не заказана, что мне душу (которой нет, но которая иногда болит) греет. Доминирование потребностей индивида можно определять разными способами, грубо говоря – достаточно продолжительным и внимательным наблюдением в разных ситуациях. Причем очень гармонирует со всякой восточной мудростью тот факт, что человек сам о степени своей духовности здраво судить не в силах – ибо иерархия потребностей лежит в области бессознательного и процессы ее изменения – там же. А сознание только по косвенным данным может об этом судить, если какие-то механизмы психологической защиты не вмешаются и не помогут узреть истинную степень своей «духовности».

Ухожу от Симонова, размышляю самостоятельно. Йога есть некое универсальное вооружение, позволяющее человеку быстрее и качественней осваивать любые знания и навыки, а через инсайты решать проблемы успешней, чем раньше. Про сиддхи не говорю – и без них весьма способствует... Как род вооруженности человека – вроде бы к духовности отношения не имеет, существует параллельно и может быть и к добру, и к худу. Но замечено многими практикующими, что кайф от йоги имеется. И хочется разобраться в ее сложных нюансах. Самоуглубление, познание – вот практикующий и начинает давать крен в сторону повышенного внимания своим познавательным потребностям.