– предлагают пранаяму и «медитацию» в начальной стадии обучения;
– советуют игнорировать людей, играющих важную роль в вашей жизни помимо йоги; – убеждены в том, что их путь является единственно верным, и плохо отзываются о других;
– наслаждаются чувством собственной значимости;
– утверждают, что передают тайное знание исключительно для посвященных, и берут клятву хранить его в тайне;
– пытаются сделать вас зависимыми от себя и от своих советов;
– объявляют, что постигли всё и вся.
Истинный учитель йоги не видит существенной разницы между собой и другими, потому что знает: рано или поздно кончается жизнь, но не путь.
Глава 19 ЙОГА И ХРИСТИАНСТВО
Друг другом питаются рыбы, нас время прозрачное ест,
Но вместо веревки и дыбы воздвигнут сияющий крест,
И временный смерти проситель себя у пространства крадет,
Увидев, как снова Спаситель по Мертвому морю идет.
Светлана Кекова
Христианская цивилизация оказалась удручающе пустой: всё только оболочка, а внутренний человек остался нетронутым, и потому не претерпел изменений. Душа его осталась закрытой – формальное внешнее формирование не раскрыло ее, она не успевала следовать за внешними изменениями жизни. Да, всё можно найти снаружи – в образе и слове, Церкви и Библии, но ничего этого нет внутри! Внутри царят архаические боги, могущественные, как и в древности. Другими словами, внутреннее соответствие внешнему образу Бога не состоялось из-за отсутствия психологической культуры... Лишь немногие переживали Бога как сокровенный опыт собственной души. Большинство же встречалось с Христом только во внешнем мире, и никогда не находили его внутри. Давно пора понять, что бессмысленно восхвалять свет и проповедовать его, если никто не может видеть этот свет. Гораздо важнее обучать людей искусству видения» (К. Г. Юнг).
Чтобы сравнить психотехники двух традиций, обратимся к исихазму (исихия – покой, безмолвие – аналог Антара моуны. – В. Б.), который дожил до наших дней в традициях схимничества и старчества. Исихазм известен в Палестине и Египте с четвертого века н. э. «...Исихастская молитва была в XIII–XIV веках разработана на Афоне великими подвижниками, среди которых известны Никифор Уединенник, Григорий Синаит, Григорий Палама, святые Отцы Каллист и Игнатий (архимандрит Василий).
Эта датировка примерно совпадает со временем появления тантрической йоги в тибетском буддизме.
Суть христианской догмы в том, что мир творит Бог Отец, и творит его Сыном и в Духе. Облик Господа известен в изображениях, его житие – из священных текстов. Благая весть Христианства – знание о преодолимости смерти, Ветхий завет заявляет прямо: «Бог смерти не создал». Здешнее, посюсторонее бытие кратко и печально, Божественное – напротив, блаженно и вечно. Падение человека состоит его в разобщенности с Богом, следовательно, целью каждого верующего должно быть стремление соединиться с Ним. Это достигается либо участием в коллективных церковных обрядах, либо самостоятельно – посредством Иисусовой молитвы.
Поскольку произвольная трансформация человеческой сущности в бессмертную невозможна, то в этом процессе, как утверждает исихазм, главную роль играет начало Божественное.
Йога же до какого-то момента реализуется исключительно самим практикующим, лишь позже, на каком-то этапе, в игру вступает совокупный (системный) разум, а на последних этапах психической интеграции может включиться Единое.
Если в исихазме источником Благодати является Бог, то к самадхи приводит процесс природный, личные же действия играют роль вспомогательную. Движущая сила этого процесса не поименована, как в «умном делании», но он от этого не менее эффективен, скорее наоборот. В подвижничестве всё зависит только от Бога и Его милости, в йоге – от человека, его предрасположенности, характера и качества владения технологией.
И в йоге, и в молитве Иисусовой наставник должен направлять ученика в тех моментах развития, которым сопутствует потеря устойчивости.
В проведенном ниже сопоставлении использована работа С. Хоружего «К феноменологии аскезы» (по тексту этой главы в скобках даны номера ее страниц), где он говорит что «исихастская аскеза явление с выраженной технологией» (с. 11), что в полной мере относится и к йоге.
Вера существует не во что-нибудь, но лишь в то, чего не может без нее быть, она не имеет предмета, который возможно наблюдать иным путем, нежели она сама. Если я говорю «вот книга», то, помимо звучания произнесенного слова, именуемый книгой объект можно наблюдать и ощутить с помощью органов чувств. Если я говорю «вот Бог», то органы чувств наличия его реальности не подтверждают.
С философской точки зрения такие явления, как вера или воля, есть способы избавления от рутины бытия, они могут дать (но далеко не всегда и не каждому! – В. Б.) возможность духовного роста.
«Бог есть то, что непрерывно воссоздается нами. Точнее, теми из нас, кто к этому готов» («Разбрасываю мысли»).
Если Отцов церкви побуждала к «умному деланию» воля и вера в Бога, то йога основана на воле и вере в свои действия. В обычной жизни, как уже отмечалось ранее, существует прагматическая разновидность веры в результаты того, что я делаю лично. В каждого человека встроена определенная «доза» такой веры, которая сопутствует и занятиям йогой, веры постоянно подтверждаемой, в противном случае она была бы лишней в составе человеческого сознания, а эффективное действие – невозможным.
Снисхождение благодати христианского мистицизма – это фантастический процесс в замкнутом контуре, когда вера сама подтверждает свое наличие и воздействие.
В йоге Патанджали результат практики не определен заранее известным итогом, самьяма это процесс с открытым, вероятностным результатом.
«Молитва Иисусова в существе своем есть непосредственное, ближайшее и живое соединение нашей духовной природы, или внутреннего человека, с Господом Иисусом Христом, а через него – Богом Отцом и Святым Духом» (схимонах Илларион). Здесь результат ясен, задача поставлена: «Чтобы начался восходящий процесс спонтанного выстраивания структур сознания и психосоматики, необходим глобальный выход из равновесия, исходное потрясение, отбрасывание всех привычных стереотипов... Это покаяние с его напряженностью и экзальтацией, устрашающими образами, резкими эмоциями» (с. 21), так считают христианские мистики.
Первые этапы йоги (яма и нияма) напротив, нацелены на то, чтобы обеспечить успокоение ума и души, привести их в гармонию с внешними условиями и внутренними побуждениями. Йога-сутры, а также их комментаторы утверждают, что человек, обуреваемый страстями и желаниями, пусть даже духовной направленности, не сможет продвинуться к совершенству.
Святой Игнатий Брянчанинов: «В молитве Иисусовой есть два главнейших периода. В первом молишься при одном собственном усилии. Божья благодать, несомненно, присутствует, но не обнаруживает себя. Во втором периоде благодать обнаруживает свое присутствие и действие, соединяя ум с сердцем, доставляя возможность молиться непарительно (как бы само собой. – В. Б.).
Молитва первого периода – трудовая, деятельная, второго – благодатная и самодвижная» («Но молитва, питаясь молитвой, произносит молитву сама»).
Итак, йога Патанджали и обожение в исихазме базируются на разных посылках, одна традиция показывает, что следует делать для получения результата (просветления), другая диктует, что именно должно быть результатом (это характерно и для мистики Тантризма. – В. Б.).
Подвижничество нацелено на получение благодати, бытие аскета целиком посвящается Иисусовой молитве – за исключением тех обыденных действий жизнеобеспечения, без которых не обойтись. Отцы постоянно подчеркивали, что при таком образе молитвы в миру пребывать невозможно. Хоружий вынужден отметить, что аскетический образ жизни – удел избранных, а для прочих устремление к Богу подразумевает сохранение обычного бытийного статуса, то есть они принадлежат к «не до конца спасшимся», из которых, собственно, и состоит церковный организм. Это люди, которые служат Богу в меру своего разумения и сил без надежды на прижизненную благодать.