Мама сердито зыркнула на кассира:

— Вы пробовали лосося в тесте?

Та посмотрела на меня:

— Я видела пять упаковок тертой моцареллы. Это для вашей макаронной запеканки?

— Да, — ответила я.

Кассир повернулась к маме и объявила:

— Все, что готовят с моцареллой, вкусно, особенно с пятью упаковками.

Я засмеялась, поблагодарила ее и потащила маму на выход. Мы выкатили свою тележку из магазина и направились к машине.

Мама шла рядом со мной и дулась. Я улыбнулась, глядя на полную продуктов тележку, потому что мама была такой милой, когда дулась. Должна признать, что, возможно, я так решила потому, что у меня любил потрясающий мужчина, так что мне все казалось милым.

Но все-таки я нежно сказала:

— Мама, хватит дуться. У нас осталось только сегодня, а потом ты уедешь домой. Не трать время на обиды.

Она нажала кнопку на ключе и открыла багажник.

— Хорошо, но только если ты пообещаешь, что не станешь спорить с тем, что я сейчас скажу.

У меня появилось нехорошее предчувствие. Если что и могло пробить брешь в моей эйфории, так это мамины безумные идеи.

Я остановила тележку, обошла ее и стала перекладывать сумки в машину.

— Это зависит от того, что именно ты скажешь.

— Ты не можешь спорить, Нина, потому что это важно.

Я прекратила свое занятие: судя по маминому голосу, это действительно было что-то важное. Я выпрямилась и посмотрела на нее. Ее лицо тоже подсказывало, что она собирается сказать что-то важное.

— Что? — прошептала я.

— Помнишь, что ты рассказала мне по дороге сюда про наследство, которое получил Макс от того убитого мужчины?

— Да, — ответила я.

— Так вот, я собираюсь обсудить со Стивом возможность дать вам денег, чтобы помочь заплатить налоги, чтобы Макс не потерял эту землю.

На моем лице отразилась нежность, и я подошла к маме.

— У тебя не получится, мама. Это здорово, но Макс никогда тебе не позволит, — сообщила я.

— У него не будет выбора. Я думала об этом и, судя по тому, как он относится к тебе и как ты относишься к нему, вижу только хорошее. Так что я считаю, что это будет мой вклад в будущее внуков, — ответила она. Я резко вздохнула. Я не задумывалась об этом: родить Максу детей, подарить ему семью. Мое тело напряглось, хотя сердце пело. — Он хочет, чтобы гора осталась нетронутой, ты хочешь, чтобы гора осталась нетронутой, а я хочу внести свой вклад и помочь вам сохранить ее нетронутой. Ради тебя, ради Макса, ради ваших детей, их детей и так далее.

— Мама...

— Не спорь, солнышко, и не рассказывай Максу, пока я не поговорю со Стивом.

— Тебе не нужно говорить со Стивом, потому что я собираюсь продать дом Чарли и потратить эти деньги на уплату налогов, — выпалила я, прежде чем успела обдумать, и напряглась еще больше.

— Что? — потрясенно выдохнула мама, внимательно вглядываясь в мое лицо. Она знала, как я отношусь к дому Чарли.

Боже мой, что я говорю?

«Сделай это, Фасолинка, — произнес Чарли у меня в голове. — Время пришло. Отпусти прошлое. Просто отпусти. Я всегда буду рядом».

«Чарли...»

«Отпусти прошлое, солнышко. Я хочу, чтобы ты сделала это для Макса, ради вашего будущего. Тебе не нужен этот дом, чтобы я был рядом. Я всегда буду с тобой».

«О Чарли».

«Всегда, Нина».

— Нина! — резко окликнула мама, сжав мою руку, и я сосредоточилась на ее лице и перестала мысленно разговаривать с мертвым братом. — Ты правда собираешься продать дом Чарли?

— Он бы этого хотел, — сказала я ей правду. — Я... — Я посмотрела на сумки с продуктами, потом снова на маму. — Думаю, я использовала этот дом, чтобы цепляться за него, потому что у меня не было ничего другого. Даже когда я была с Найлсом. Я держалась за этот дом, потому что старалась сохранить хотя бы частичку Чарли. Но Макс сказал, что самое драгоценное — это мои воспоминания о Чарли. И он прав. Чарли все время со мной. Мне не нужен его дом, чтобы он был рядом. И я думаю, если бы Чарли был здесь и имел возможность так поступить, он бы захотел сделать все, что можно, как ты, чтобы сохранить гору Макса нетронутой. Ради Макса, ради меня и ради... — Я улыбнулась, но мои губы дрожали, а к глазам подступили слезы. — ...наших детей.

Не отводя от меня взгляда, мама погладила меня по щеке.

— Я люблю тебя, Нина, — прошептала она.

— Я тоже люблю тебя, мама, — прошептала я в ответ и сжала ее ладонь на моей щеке.

— И я счастлива за тебя, солнышко, — шепотом продолжила она.

— Я тоже.

— Думаю, ты права. Чарли хотел бы этого. Он хотел бы, чтобы у тебя было все, что ты желаешь, и хотел бы, чтобы ты была счастлива. — Она опустила наши сомкнутые руки вниз и крепко сжала мою ладонь. — Ему бы понравился Макс.

— Да, — согласилась я.

«Да», — сказал Чарли у меня в голове, и я рассмеялась про себя.

— Давай возвращаться домой, — сказала я маме.

Мы загрузили багажник, и мама села на пассажирское сиденье, а я отвезла тележку к магазину. Задумавшись о макаронной запеканке, о семье, о друзьях и о возвращении к Максу и не глядя, куда иду, я развернулась и врезалась во что-то твердое.

— Извините, — пробормотала я, отступив на шаг и подняв глаза. Передо мной стоял Дэймон.

— Выдвинула обвинения, англичанка, — прошипел он. — Глупо. Похоже, ты никогда не научишься, но я все равно тебя проучу.

Я приготовилась сопротивляться и открыла было рот, чтобы закричать, но он со всего размаха ударил меня в висок, и меня поглотила темнота.

* * * 

Я пришла в себя в пикапе, трясущемся по главной улице города. Проморгавшись, я поняла, что была без сознания совсем недолго. Мы едва отъехали от продуктового магазина.

Я медленно повернула голову налево и оттолкнулась от двери, на которую навалилась. За рулем сидел Дэймон.

Я продолжала моргать, пытаясь избавиться от тумана перед глазами, и поднесла руку к пульсирующему от боли виску.

— Дэймон, останови машину, — тихо сказала я.

— Заткни свой рот, англичанка, — отрезал Дэймон.

— Пожалуйста, останови машину.

— Заткни свой гребаный рот! — рявкнул он.

— Не делай этого, — увещевала я. — Это глупо.

— Да пошла ты.

— У тебя уже и так проблемы. Не надо... — начала объяснять я, но он резко ударил меня костяшками пальцев по губам, и я моментально почувствовала привкус крови во рту. Отдернув руку от виска, я поднесла ее к губам.

— Я же сказал, сука, заткнись нахрен.

Я заткнулась. Мне не хотелось еще больше злить своего преследователя. Он и так уже был достаточно зол.

Мысли в голове путались, но сквозь туман, все еще окружавший меня после первого удара, пробилась одна: если я открою дверь и выпрыгну, то, скорее всего, переломаю все кости, а мне не хотелось переломать кости, потому что тогда мне будет трудно готовить макаронную запеканку, после того как Макс меня спасет.

— Что за херня? — пробормотал Дэймон, и я увидела, что рядом с нами несется еще один пикап.

Мы выехали за пределы города и находились на пустой дороге. Я наклонилась вперед и, выглянув из-за Дэймона, увидела, что вторую машину ведет Гарри.

Гарри.

Слава Богу! Должно быть, он увидел нас и пришел спасти меня.

Гарри обогнал нас на несколько корпусов и, к моему потрясению, резко вывернул руль, встав поперек нашей полосы. Дэймон ударил по тормозам, и меня швырнуло вперед. Я вытянула руку и уперлась в приборную панель, но поскольку я не была пристегнута, то влетела головой в лобовое стекло. Меня тут же дернуло влево, поскольку Дэймон резко свернул, чтобы избежать столкновения, и снова швырнуло вперед, когда мы съехали в кювет.

Пытаясь проморгаться от звезд в глазах, я сползла обратно на сиденье. На чистом инстинкте я взялась за ручку, толкнула дверь и вывалилась из кабины, упав на колени. Я ничего не соображала, но тело уже двигалось самостоятельно. Карабкаясь из кювета, я поскользнулась и остаток пути проделала на четвереньках. Выбравшись на обочину, я встала на ноги и обошла машину Гарри. Он стоял, глядя на водительскую дверь пикапа Дэймона.