Мы разделяем мнение ведущих отечественных и зарубежных специалистов о важнейшем значении относимости для понимания природы доказательства и доказывания[373]. Закон не должен предусматривать никаких оговорок по поводу возможности недопущения доказательства, которое является относимым к рассматриваемому судом делу и не защищено от раскрытия некоторым принципом юридической политики[374]. Из всех правил о доказательствах самое универсальное и самое очевидное это то, что представленное доказательство должно быть надлежащим образом направлено и ограничено вопросами факта, которые являются спорными или которые формируют предмет исследования. Теоретическая суть этого правила никогда не может быть вопросом сомнения, независимо от того, что трудности могут возникнуть в его выражении. Суд создан, чтобы определить предмет — круг положений, которые или являются спорными для состязующихся сторон, или по иной причине требуют доказательства; и любое, что не является ни непосредственно, ни косвенно относящимся к этим вопросам факта, должно сразу быть отклонено как невходящее в юрисдикцию суда, но также для предотвращения отвлечения его внимания и траты впустую его времени «Frustra probatur quod probatum non relevat»[375]. По словам У. Беста, «доказательство может быть отклонено как неотносящееся по одной или двум причинам: первая состоит в том, что связь между основными и доказательственными фактами является слишком отдаленной и предположительной. Вторая — в том, что оно исключено государством из пледирования (предварительного заявления оснований обвинения), или чего-то связанного с заявлением оснований обвинения (формирование обвинения); или признано излишним для представления стороной, против которой оно предлагается»[376].

Согласно статье 401 Федеральных правил доказывания США относимым считается доказательство, хоть как-то способное показать существование любого факта, который ведет к признанию действия более вероятным или менее вероятным, чем это было бы без данного доказательства.

Каждый факт имеет отношение ко всякому другому факту, если один из них тем или иным образом обусловливает вероятность появления другого факта — вот, если говорить кратко, в чем состоит суть относимости, по мнению англосаксонских юристов[377].

В отечественной литературе распространено определение относимости как свойства, указывающего на наличие взаимосвязи доказательства с обстоятельствами, подлежащими доказыванию по делу[378]. Относимость доказательств — это их способность своим содержанием служить средством установления обстоятельств, имеющих значение для дела[379].

Уголовно-процессуальное качество относимости доказательства имеет в себе как логическую основу, так и приложение в виде нормативных требований к тому, что должно быть доказано по делу. «Относящимися являются доказательства, устанавливающие или главные факты (факты, подлежащие решению), или тесно связанные с ними доказательственные факты (факты, относящиеся к решению). Степень связанности главных фактов с доказательственными, делающая последние фактами относящимися, определяется отчасти естественными признаками (так называемая причинная связь или функциональная связь), отчасти признаками легальными («факты, признаваемые за относящиеся»)»[380].

На наш взгляд, можно принять основные выводы, сделанные в недавнем диссертационном исследовании С.А. Фролова, посвященном относимости доказательств. Он указывает, что предмет доказывания — это определяемая согласно положениям УПК и УК совокупность подлежащих обязательному доказыванию по делу фактов (основных), а также иных существенных фактов, ставших предметом расследования и уголовно-правового спора. В предмет доказывания входят факты, доказанность наличия или отсутствия которых позволяет сторонам обосновать свои требования к суду, а суду решить основной вопрос уголовного дела. Если предмет доказывания составляет «главный вопрос дела», с ответом на который связано применение или неприменение уголовного закона в данном конкретном случае, то пределы доказывания — это факты, которые нужны объективно для того, чтобы прийти к выводу о наличии предмета доказывания или невозможности доказать таковой без разумных сомнений[381].

Важнейшим свойством доказательства является его допустимость. В современной литературе нет недостатка в исследованиях этого свойства доказательств, поскольку оправданно мнение о том, что им определяется процессуальная пригодность доказательства для установления обстоятельств, имеющих значение для разрешения дела, проявляющаяся через законность а) источника, б) способа получения, фиксации и использования доказательств, в) управомоченность субъекта на осуществление доказывания[382]. Под допустимостью Е.А. Доля предлагает правовое требование, предъявляемое к форме доказательства, законности его источника и способа собирания (формирования)[383]. По мнению английских авторов, правила, регулирующие допустимость и последствия доказательств, являются двух видов — первичные и вторичные: первые касаются quid probandum или того, что подлежит доказыванию; а вторые касаются modus probandi или образа (средства) доказывания его[384].

Очевиден искусственный, формальный характер правил, регулирующих допустимость доказательств, определяющих их юридическую силу. Как пишет Ю.А. Кожевникова, большинство определений допустимости сводится к перечислению признаков, характеризующих процессуальную форму доказательств[385].

Возникает вопрос, откуда потребность, в чем полезность подобных правил? Ведь из существа судебного спора с необходимостью вытекает только требование к относимости средств доказывания к его предмету. Уголовно-процессуальные доказательства, рассматриваемые как факты, не могут не считаться равными обычным фактам, тем, что используются людьми для установления истины во всех своих делах. Зачем же стеснять судей в средствах установления истины? На поверку, однако, оказывается, что система юридических правил, регулирующих судебные доказательства, не только очень благотворна и полезна, но и что абсолютная потребность в них проистекает из самой природы права и функций судов. Те же самые причины, которые порождают само государственное право страны, показывают наличие потребности в определенном авторитетном регулировании доказательств со стороны администрации[386].

На наш взгляд, допустимость главным образом определяется намерением законодателя гарантировать некие ценности, которые ставятся им даже выше истины[387]. Доказательства — это средства установления истины, но в равной степени доказательства — это служанки юриспруденции, правосудия, закона. Полагаем, что свойством допустимости вряд ли гарантируется достоверность. Мы не разделяем категоричности вывода о том, что природа судебного доказательства такова, что не только носитель доказательственной информации должен отвечать требованиям уголовно-процессуального закона, но и сама информация должна быть процессуально закреплена в порядке и способом, установленном законом, и соответственно допустимость напрямую связана с достоверностью[388]. Скорее, все наоборот, институт допустимости отражает выбор законодателя не в пользу установления истины любой ценой, а стремлением сузить сферу ограничения конституционных прав граждан, уменьшить риск осуждения невинного. «Исключение доказательства на основании общего права, в определенных случаях, может приводить к искажению правды, и так происходит несправедливость; но этот вред с лихвой компенсируется стабильностью, которую общая работа правил вносит в определение прав людей, и чувством безопасности, порождаемым в их умах уверенностью тем, что они могут быть лишены своих прав только властью закона, а не по произволу суда»[389].