Значит, не менее, а, пожалуй что, более важно учитывать то, что доказательство имеет предметно-чувственную поверхность, за которую его может «ухватить» субъект доказывания, чтобы представить суду и оппоненту «свой» факт.

Наверное, далеко не случайно в процессе более употребим именно второй смысл термина «доказывание». Ведь по большей части работа субъектов доказывания связана с источниками сведений и естественно самими сведениями, но не как «готовыми фактами», а как любыми сведениями, которыми могут быть установлены факты. На этом одностороннем подходе основывается следственная трактовка доказательства.

На практике важна работа именно над источниками сведений и их носителями. Эта сторона доказывания, если угодно, ее можно назвать технической, криминалистической, делает необходимым употреблять слово «доказательство» не как демонстрацию, не как выведение и даже не как факт, а как «заготовку факта», возможно даже негодную для выведения истины, но от того не менее важную с точки зрения попыток найти действительно «объективное данное», которое и станет фактом.

Мы пришли к признанию необходимости проведения различия между сведением, претендующим на получение статуса факта — фактическим данным, заключенном в источнике, и собственно фактом, тем более судебным фактом. «Фактическое данное» содержится в указанном законом источнике: в показаниях свидетеля, документе, протоколе и пр. Ему еще подлежит быть представленным и пройти интерпретацию с разных сторон в контексте судебного разбирательства и возможно стать фактом. Но ни один источник доказательства сам по себе не может отвечать инвариантному критерию истинности. Понятие «фактические данные» используется нами для обозначения еще «сырых», эмпирических данных, полученных с помощью органов чувств; это «болванка», набор деталей, из которых изготовляется факт как результат его описания на языке уголовного судопроизводства (в виде протокола, например). Факт в собственном значении оказывается только фактом судебным, то есть итоговым, проинтерпретированным знанием судьи о событии, сформированным в результате состязательного исследования источника доказательств.

Примерно в этом же духе рассуждает и В.А. Новицкий, который пишет, что термин «доказательство» в процессуальном смысле охватывает по существу два ряда фактов, что возможно и по этому признаку их классифицировать: предположительные — факты, представляемые в качестве доказательств; окончательные — те, которые кладутся в основу постановления суда[361].

Мы должны заключить, что доказательства (в прикладном, практическом смысле) — это любые документы, предметы и показания (сообщения) лиц, полученные способом, не запрещенным законом, на основании которых в суде может быть правильно установлено наличие или отсутствие любых спорных фактов. Доказательства-источники — это данные, способные подтвердить наличие фактов. Когда мы берем внешнюю форму доказательства, мы обретаем реальность, с которой можно работать: ощущать, воспринимать и пр. Это практическая деятельность в виде производства следственных, иных процессуальных действий. Когда мы берем содержательный аспект доказательства, то есть то, чем мы оперируем в уме и чем воздействуем на умы других людей, то мы говорим о сведениях, о фактах.

Из этого вытекает, что понятие «факт» ýже понятия «доказательство». Смысл части 1 статьи 74 УПК РФ мы толкуем следующим образом: доказательствами являются сведения, полученные и представленные в виде источников, предусмотренных частью 2 статьи 74 УПК для установления предмета доказывания. Субъективизм доказательства проявляется в том, что оно может быть как обвинительным, так и оправдательным. Объективизм факта состоите том, что принимается судьей (присяжным заседателем) за достоверное сведение, что позволяет использовать его в качестве основания для приговора.

Возможен только дуалистический подход к пониманию доказательств. В одном контексте под доказательством следует понимать источник сведений об обстоятельствах дела и само сведение, «упакованное» в источнике (вещь в себе), не ставшее фактом, то есть вещью для всех, в другом контексте под доказательством понимается средство убеждения, элемент в структуре знания, основание довода — факты, то есть объективные данные, являющие средствами доказывания доказываемых фактов — главного и иных фактов.

Судебное доказательство может быть определено как доказательство, принимаемое судами в подтверждение или опровержение фактов, существование которых ставится перед ними для установления. Под фактами здесь должен быть понят res gestae некоторого иска или другого дела, к которому предусмотренный закон должен быть применен[362]. Существование этих обоих оснований иска и закона должно быть доказано как факты[363].

Доказательства — это полученные по делу факты, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие главного факта и иных имеющих значение для дела фактов[364]. С другой стороны, доказательства, с которыми в ходе уголовного судопроизводства работают стороны и суд, это источники сведений о фактах; это фактический материал; можно даже сказать информация в единстве с ее материальным носителем.

Мы вполне разделяем точку зрения С. Пашина на то, что уголовно-процессуальным доказательством являются процессуально оформленные сообщения, а также документы и предметы, которые правомерно использовать в судопроизводстве для установления фактов, учитываемых при вынесении процессуальных решений, в особенности приговоров[365]. Существующая спецификация источников доказательств может быть сведена именно к этим трем источникам. Поэтому мы предлагаем сформулировать статью 74 УПК РФ в следующем виде:

«1. Доказательство — это факт, то есть достоверное сведение, которое имеет значение для установления какого-либо из подлежащих доказыванию факта.

2. Доказательства могут быть получены любым незапрещенным законом способом из показаний лиц, предметом и документов».

Итак, если мы берем аргументационный, мыслительный аспект, мы имеем в виду доказательства-факты, если речь идет о получении, исследовании сведений, которые могут быть использованы как факты в ходе доказывания, мы имеем в виду доказательства-источники.

Доказательства — это факты, то есть сведения, фактические данные, предположительно достоверные, которые используются в мыслительном процессе по установлению факта преступления или его отсутствия. Доказательства — это сведения, полученные сторонами или судом способом, не запрещенным законом, на основании которых может быть правильно установлено наличие или отсутствие спорных фактов. Сведения могут быть получены из предметов, документов и показаний лиц.

Судебное доказательство есть данное, к которому приплюсованы его предынтерпретация (как в УПК, так и в сознании субъектов доказывания) и постинтерпретация (в ходе судоговорения), принимаемое судом в контексте судебного заседания за наиболее вероятный образ действительности. Доказательство есть факт, а факт есть сведение, которое допускается участниками доказывания в качестве малой посылки довода. Иными словами, доказательства-факты составляют «корневую систему» аргументации субъекта[366]. Забегая вперед, можно привести слова А.С. Александрова о том, что факт — это первичный, базовый элемент рассуждения, довода. Довод же используется для выведения из факта (фактов) нового суждения — вывода; это доведение (демонстрация) и есть собственно доказывание. Полное судебное доказательство или иначе — довод — это, таким образом, суждение стороны, основанное на судебном факте[367].

В отечественной науке доказательствам приписывают четыре свойства: относимость, допустимость, достоверность и достаточность[368]. Мы вполне разделяем мнение П.И. Люблинского, который считал, что свойства относимости и допустимости, каждое со своей стороны ограничивают понятие судебного доказательства как средства доказывания, доказательственного факта (quid probandum). Благодаря правилам относимости и допустимости термин «судебное доказательство» в некоторых случаях уже, в некоторых — шире, чем термин «доказательство вообще». Таким образом, легальное понятие, созданное для практических целей доказывания, отличается от доказательства, применяемого в других областях[369]. Предварительное условие для принятия доказательства состоит в том, что должна быть открытая и видимая связь между основными и доказательственными фактами. «Nemo tenetur divinare»[370], «Probationes debent esse evidentes (id est), perspicuae, et faciles intelligi»[371]. «Действительно, — писал У. Бест, — эти положения — только следствие из великого принципа, который проходит через все наше право — «In jure non remota causa, sed proxima spectator»[372].