голодными.

– Забыл. Да и зачем оставлять? Собака – она долго без еды терпеть может. Неделю

другой раз, а то и поболе без еды сидит. И ничего!

Яшка разозлился:

1 Ловля песцов капканами – почти единственный способ добычи этого зверя на Новой Земле. Охота загонами и

на подход, как это практимуется в тундрах, на Новой Земле неприменима. Это потому, что Новая Земля –

гористый остров и, кроме того, там с 14 ноября по 1 февраля стоит «тёмная пора». Самый же ценный мех

песцов, изловленных в декабре – феврале.

– Куда на таких поедешь? Далеко ли уедешь? Много ли увезёшь, когда неделю не ели?

Собаку надо кормить каждый день.

– Тебе кто сказывал?

– Кто сказывал? В школе сказывали.

– В школе, в школе!.. Много промышленников – таких, как Ефим Тайбарей, – учится в

школе?

Яшка понял: бесполезно разговаривать об этом с дедом. Он знал: дед всегда кормил

собак кое-как. Бросит им, когда есть, целую нерпичью тушу, и ладно. Собаки из-за туши

грызутся. Одни сыты бывают, а другие остаются голодными. Ефиму было это безразлично. И

Яшка решил не спорить с ним о кормёжке собак. Решил сам кормить их так, как учили в

школе: каждый день, и рубить мясо на мелкие кусочки, чтобы каждой собаке доставалась

своя доля, чтобы каждая собака каждый день была сытой.

– Ты русакам не говори о нашей добыче, – сказал Ефим, когда вынесли из лодки все

шкуры убитых зверей.

Но Яшке хотелось бы поделиться своей радостью.

– Почему не сказывать?

– Они никогда не сказывают. Никогда у них ничего не узнаешь, сколько кто чего добыл.

– Пойдешь к агенту еду просить да припасы – как не скажешь?

Но Ефим перевел разговор на другое:

– Печь иди топи! Чайник согрей! Еду тоже свари! Весь день ехали, есть хочется...

Яшке тоже хотелось есть. И он пошёл топить печь, варить еду.

А Ефим нарочно дал ему это дело: больше, мол, устанет и не пойдет утром к русакам

рассказывать про поездку, про приваду: проспит с устатка.

В первых числах ноября выпало очень много снега. Появился лед на губах, на заливах.

Яшка и Ефим повезли к привадам капканы.

Оба радовались наступлению зимы – началу промыслового времени. Ефим вспоминал

удачи прошлых лет, рассказывал об этом Яшке:

– В прежние годы мы ловили по сотне, по две да по три песцов этих. Приедешь, бывало,

к капканам – ни одного пустого нет. А мало раньше за песца платили. Не бывало, видно, ходу

ему: по три да пять рублей за шкурку давали. А вот за медведей большие деньги давали. Мы

с сынами со своими по три да больше десятка голов в зиму добывали. А придёт когда

пароход, навезет товару всякого – бери что хошь! Не то что в эти годы. Тяжелые, ой-ой,

тяжелые годы пошли. Зверя мало стало, а товару и вовсе не стало.

– Война была. Война всё съела. Все товары война съела. Новые товары теперь делают. И

жить стало лучше. Товаров стало больше. Верно?

– Да лучше, как быть, последние годы стало маленько, – неохотно соглашается Ефим.

– Будем больше добывать мы, ещё лучше будет. Так я читал в книжках. А в книжках

правду пишут. Про нашу землю я тоже читал книжки. Тоже правда написана. Будем больше

добывать – лучше будет всем жить. И надо всем вместе добывать, тогда легче. Ты зря в

артель не пошёл. В артели...

– Молчи!.. Молчи об артели! Что добыл – все моё. Так у одного бывает. В артели всё друг

на дружку, а на работу – никого!

Не мог ещё Яшка спорить в этих делах с дедом. Дед знал больше, опытнее был. Яшка

много слышал в школе о новом. И в школе всё понимал. А деду пересказать об этом не умел.

Не было близко учителя, и не у кого спросить. Книжек тоже не было. Ушел из Белушьей,

ушел от школы, от книжек, от учителя – и всё забывать стал.

«Худо это, – думает Яшка, – забывать. Надо книжек достать из школы. Надо ближе к

школе жить, тогда ничего не забудешь».

И говорит Яшка деду:

– Поедем весной на соборку.

– В Белушью?

– В Белушью.

– Доживем наперво до соборки. Тогда будет видно.

Собаки залаяли и стрелой метнулись влево, под пригорок.

– Песец! – первым заметил Ефим удирающего от собак зверька и остановил собак. – К

привадам нашим ходит, верно.

– А зачем собак остановил?

– Не догнать всё равно. Снег рыхлый ещё, собаки вязнут. А он, вишь, налегке бежит. Да

и от капкана не уйдёт. . Сейчас наши привады будут.

Около привад было много следов песцовых. А одна привада была уничтожена:

разбросаны тяжёлые камни и съедено всё мясо.

– Медведь приходил! – уверенно сказал дед. – Хорошо – одну, а не все привады сожрал.

Всё сожрёт! Худо дело, Яков!

– Давно был: следов нет. Не придет больше.

Ефим внимательно осмотрел снег. Заметил неровности на снегу. Показал на них Яшке.

– Не так давно приходил. Снег был уж. Сегодня за ночь много снега выпало. Вчера,

наверно, приходил. Придет ещё. Надо отвадить, а то все привады съест.

Яшке немного холодно стало. Не любит Яшка белых медведей. С тех пор как рассказал

ему дед о смерти отца, побаивался он встречи с медведем. Видал два раза, как дед

пристреливал случайно встретившихся медведей. Но тогда ещё был маленьким и не знал о

силе медведя, не знал о смерти отца.

А дед спокойно говорит:

– Завтра приедем к капканам и погонимся за ним, как следы около капкана увидим.

Но назавтра не пришлось ехать к капканам. Не пришлось ехать и ещё три дня: выла буря

в горах, сдирала снег с гор, заравнивала ущелья.

Установилась погода. Окреп снег, разбитый ветром в пыль. Не проваливаются собаки.

Легко скользят окованные шинами санки. Весело бегут собаки. Изредка грызутся друг с

другом. Ефим поколачивает злючек хореем.

А Яшка нервничает. Он ждет встречи с медведем. И молчит.

Ефим, как всегда, когда молчит Яшка, про старину рассказывает. Думает тогда Ефим, что

слушает его Яшка.

До капканов медведя не встретили. А у первого, же капкана нашли мёртвого песца. Во

втором – тоже.

Яшка и забыл о медведе. Да и какой медведь? Не было медведя, не приходил он!

Кубарем скатывался Яшка с саней и бежал вынимать песца из капкана.

– Хороший! Большой! – кричал деду, сверкая зубами.

Ефим тоже был доволен. Привязывал к санкам песцов, приговаривая:

– Хорошо, хорошо! Редкий год так-то бывает. Пять песцов попало в шесть капканов.

– Другую упряжку собак надо заводить, – сказал Яшка, когда поехали обратно.

Ефим посмотрел на него. Подумал. И согласился:

– Пора... Тебе пора свою упряжку. Ты – большой. Двоим на одних санях меньше толку.

Будем другую упряжку заводить.

Ноябрьский день быстро укорачивался: ночь обгрызала его с обоих концов. И к половине

ноября уже не было солнца. Но сумеречный день ещё оставался. Потом и сумерки проглотила

ночь. Ночь закрыла всё: землю и море, зверей и людей, дома и горы.

Ефим много спал в это время.

Много спал и Яшка.

Но каждый день, когда не было ветра, они выезжали на промысел: били на море нерпу,

осматривали капканы.

Хорошо били нерпу, и хорошо ловились песцы: редкий день возвращались с пустыми

руками домой.

Яшка приставал к деду:

– Купим еще капканов!

И купили ещё десять капканов, поставили их.

Купили и шесть собак – Яшкину упряжку. Хотели больше купить, да не было больше в

Крестовой лишних. И те, что купили, худые это были собаки: одна хромая, другая молодая, у

третьей одного глаза нет. А Яшка был рад и таким инвалидам. Хвастался перед дедом:

– Из худых хороших сделаю!

И каждый день кормил каждую собаку отдельно. Рубил мясо морских зверей на мелкие

куски и давал собакам. Собаки были сыты, а Яшка был доволен. Две упряжки не так

уставали, как одна, когда они ездили с дедом на промысел. Добычу тоже раскладывали на две