— Значит, миров много? — наконец спросил он, оборачиваясь. — И вы пришли в наш мир, чтобы рассказать об этом?

— Нет, не для этого, — ответила я. — Мы не рассказываем словами. Разве нам кто-то поверит?

— Если вы сделаете это так, как со мной, покажете…

— Это не мы сделали, — сказала Лина, — а Промежуток. Наверное, ты попал в его поле случайно.

— В случайности я не верю, — покачал головой парень. — Удивительно! Цевранцы должны узнать об этом.

— Неужели ты думаешь, что всё так просто?

— Я как раз думаю, что всё очень сложно, — улыбнулся он. — Взаправду? Путешественники? А назад можно вернуться?

— Попробуй, — кивнула я.

— Вы пойдете со мной?

Я посмотрела на Лину: девушка сцепила руки на груди и недоверчиво хмурилась, однако была в её глазах и веселость, граничащая с надменностью.

— Думаю, мы должны помочь тебе вернуться, — кивнула она.

На сей раз мы приземлились ещё жестче, прямо друг на друга. Я оказалась наверху и поспешно вскочила, помогая подняться Лине. Изрядно помятый Кириан хохотал, лежа на полу.

— Классное ощущение! — сказал он. — А что, всегда получается вернуться прямо в собственную спальню?

— Отнюдь не всегда, — ответила я. — Повезло.

— Слушайте, девчат, спасибо! Вы прямо волшебницы.

— Мы обычные, — сказала Лина, смущенно улыбаясь. — Это всё Промежуток.

Кириан протянул нам руки, и мы их пожали. Он действительно выглядел обалденно-счастливым и благодарным, однако через несколько минут эйфория прошла.

— Как это случилось с вами? — спросил он, когда мы сидели в потрепанной после вечеринки гостиной и пили теплый фруктовый компот.

— Я попала в свой первый мир неожиданно, прямо из аэропорта, — ответила Лина.

— А я сделала это осознанно. Подробнее сказать не могу.

— Почему? Не доверяешь мне? — усмехнулся Кириан.

— Дело не в этом. Я многого не помню.

— Опасное заявление. Значит, путешествуя, можно потерять память?

— Предполагаю, что потеряла её неспроста. Было что-то, что повлияло на воспоминания. Возможно, нечто печальное.

— Как спокойно ты об этом говоришь, — он внимательно посмотрел на меня.

— Я спокойна, потому что суета — не лучший друг бродяги.

— Расскажите про этот Промежуток, — попросил парень. — Хочется знать, чего опасаться и как действовать.

Мы с Линой переглянулись. Конечно, ему хотелось знать как можно больше. Думаю, он ещё сомневался, но, слушая нас, медленно расслаблялся, начинал задавать вопросы, и глупых среди них не было.

— Мы можем шагнуть за, Промежуток сейчас? Куда угодно, просто чтобы я ощутил это.

Мне показалось забавным быть для кого-то гидом по мирам. Правда, я сомневалась, что смогу умышленно помочь ему переместиться. Лина думала о том же.

— Мы попробуем, — сказала она. — Но может не получиться и нас раскидает. Так часто бывает.

— Ничего, легче не значит лучше. Пусть будет трудно, — и он подмигнул ей. — Что мне делать?

Глава 12. Кириан

Так нас стало трое. Кириан заявил со всей категоричностью, что не отпустит нас бродить одних.

— Я поражаюсь вашей смелости! — сказал он. — Две красавицы шляются черти где, совершенно не боясь попасть в неприятности!

— Мы не боимся, это точно, — рассмеялась Лина. — Но попадаем постоянно.

— Вот поэтому, пока твой суженый далеко, — он подмигнул мне, — я буду за вами присматривать.

Он уже знал, что я вместе с памятью потеряла и любовь.

Кириан оказался сильным и надежным парнем. Однако через несколько дней выяснились и другие особенности его характера, продиктованные жизнью в родном мире.

Он любил общаться через прикосновения. И не только невинные вроде рукопожатия, но и вполне интимные вроде поцелуя. Конечно, понимая, что мы пришли из разных миров, он притушил конфорку. Однако я не могла не замечать, как он смотрит на Лину. В нашу первую встречу горячий взгляд красивых глаз достался и мне, но, узнав, что я тоскую по любимому и отчаянно жажду вернуть его, цевранец, видимо, запретил себе всякие ухаживания.

Цевра была удивительным миром. Кириан много рассказывал об устройстве жизни там, и становилось понятно, почему у Равида мое заявление вызвало такое насмешливо удивление. На Цевре никогда подолгу не любили, хотя и привязывались друг к другу искренне. Конечно, были пары-однолюбы, но таковых находилось немного. Все то и дело искали нового, свежего партнера для всяческих утех, и я никак не могла смириться с подобным мироустройством. Да и Лина, кажется, была ошарашена его искренними признаниями. Однако Кириан деликатно не вдавался в подробности своих похождений. В целом он казался мне замечательным парнем: свободолюбивым, искренним, смелым в суждениях и преданным своим чувствам. С ним легко дружилось, он умел и слушать, и слышать.

А миры между тем попадались такие, в которых не хотелось задерживаться. Лину и Кириана объединяло неуемное любопытство юных бродяг, я же старалась быть для них строгим охладителем. Таким дай волю, залезут в самое пекло даже несмотря на заверения Кириана, что он вполне разумный человек!

Но он любил риск. К тому же, кажется, передумал, и не пытался Лину завоевать. Теперь ему хватало других острых ощущений.

Кириан мог чувствовать людей сквозь миры. Я поражалась, как точно он описывает все наши действия, когда мы изредка разлучались, как хорошо он ощущает происходящее с друзьями, оставшимися на Цевре. Наверное, таков был его дар. А помимо этого он умел драться. И не просто махать кулаками или использовать во благо разные ловкие увертки. Он пользовался энергией воздуха, то уплотняя его, то расслабляя. В итоге человек либо ускорялся, либо замедлялся. Эта способность могла принести много бед, попади она в руки к плохому бродяге.

Но Кириан был хорошим. Разве что иногда его «заносило», как выражалась Лина. Он пропадал на пару дней, иногда возвращался домой, который всегда был доступен. А когда снова находил нас, выглядел как кот, объевшийся сметаны. Глуповатая улыбка, неизменно хорошее настроение, искренняя радость от встречи. Я подозревала, чем он занимается, но с Линой своими догадками не делилась, чтобы не расстроить. Кажется, парень ей нравился.

Когда Кириан посетил с десяток миров и немного успокоился, он устроил нам экскурсию по самым приметным местам Цевры. Прежде он много путешествовал по родному миру и хорошо его знал. Мы решили, что не станем постоянно перемещаться — это отнимало силы, время и точность, — а поедем на машине, затем переберемся на другой материк на самолете.

Мы посетили жутковатые Мертвые горы — высокие черные скалы, куда не садились даже перелетные птицы, и где, конечно, устраивали экскурсии для всех желающих. Пройтись по ним было невозможно, была лишь одна дорога — канатная. Она шла на огромной высоте и от зрелища черных угодий захватывало дух. Синее небо и черные зубы хребтов. Едва ли даже самый опытный скалолаз смог бы взобраться сюда.

— Периодически суются, — сказал Кириан. — И погибают. Скалы непростые, даже если отлично умеешь карабкаться, всё равно что-то да пойдет не так.

— А ты пробовал? — спросила Лина.

— Угу, — усмехнулся парень. — Больше не стану. Урок на всю жизнь. Есть силы, неподвластные обычному человеку. Полагаю даже, что эти места как-то связаны с бродягами. Дело в том, что многое из того, что мы с вами видим, иллюзорно. Словно огромный мираж, и что в нем настоящее — не узнаешь, пока не погибнешь. Шрам вам показывать не буду, дабы не смутить, но шмякнулся я знатно, полгода в больнице провел. Повезло, что остался жив.

Мы снова уставились в окно, и мне показалось, что горы усмехаются. Неудивительно, что звери обходили это место стороной. На нем лежал мощный отрицательный заряд.

После темного царства Кириан повел нас в светлое, и там мне понравилось куда больше.

— Молочные озера, — сказал Кириан. — Их здесь около трех десятков, но купаться разрешено только в нескольких. Народу будет немного в это время года.