— Это верно. Однако помнить важно и нужно, даже если воспоминания трудные и безрадостные.

Она вздохнула.

— Прежде я не встречала подобных тебе. Бродяги все разные, но многие полны безразличия. Каждый сам по себе. Ты тоже сама по себе, Фрэйа, но иначе.

— Я счастлива, что встретила тебя, Лина, — и я сжала её худое плечо. — Много месяцев я бродила одна, как и ты, и одиночество изгнало важные чувства. Ты хорошо помнишь свой родной мир?

— Ага, — отозвалась она. — Обычный. А вот первый после Промежутка — самый удивительный, что я когда-либо видела. Это долгая история. Ты знаешь что-нибудь о стране под называнием Свигра?

— Никогда о такой не слышала.

— О, это то ещё местечко!

Жаль, но начать рассказ Лина не успела. Нас охватила веселая толпа, которая шумно что-то праздновала.

— Ура! — кричали они. Повод был нам неизвестен, и мы на всякий случай промолчали. Мало ли, чему предстояло радоваться?

Выбравшись из плотного кольца ряженых, мы поспешили покинуть парк: народ всё прибывал. Однако уже на выходе нас перехватили мужчина в красной форме.

— Предъявите документы.

— Мы их дома забыли, — сказала Лина, и я сразу поняла, что придется о собственной забывчивости пожалеть.

— Что значит забыли? — не понял мужчина. — Вы что, законов не знаете?

Откуда нам было их знать? Я решила, что стоит сыграть на всеобщей радости.

— Честное слово, мы были уверены, что взяли их, но так торопились на празднество, что… — и я виновато передернула плечами. Вот так и учишься, дабы спасти шкуру, придумывать всякие небылицы.

— Это я виновата, — подала голос Лина. — Сестра велела проверить, а я не проверила.

— Какие у вас пропуска? — подозрительно уточнил мужчина.

— Обычные, — отозвалась я.

Лина кивнула, стараясь напустить на себя беспечный вид.

— Что-то вы темните, — пробормотал мужчина. — Пройдемте, я гляну в системе.

Черт! Я чуть не сказала это вслух. Мы уныло двинулись за ним, огибая людей.

— Что делать? — прошептала Лина.

— Сейчас придумаем. Наверное, лучше всего переместиться, но делать это на глазах у толпы…

— Думаешь, он причинит нам вред?

— Когда поймет, что нас нет в его системе, точно причинит. Наверняка засадит куда-нибудь…

— Мы можем сейчас переместиться?

— Да. На счет три бегом в ту сторону. Видишь кусты?

Лина хихикнула.

— Поняла.

Мы ринулись в сторону со всех ног и, прежде чем он понял что-то, пролезли в Промежуток. Однако тот, против обыкновения, выплюнул нас обратно. Только не в парк, а за его пределы, на берег серой реки. Я краем глаза увидела идущую вдалеке красивую яхту, и стала помогать Лине подняться.

— Странно. Зачем мы вернулись?

— Главное, что от того, в красных штанах, удрали.

Я рассмеялась.

— Ты права. Только теперь нет у меня желания здесь задерживаться.

Красивая яхта резко свернула к берегу. Теперь она шла прямо к нам.

— Отлично. Сейчас ещё раз попадемся, — проворчала Лина. — Может, сразу смотаемся?

— Стоит, наверное, — кивнула я. Почему-то стало тоскливо, защемило сердце и заболело глубоко внутри, там, где, наверное, помещалась душа. — Может, это судно вроде того, что за порядком на воде следит?

— Тогда тем более нужно уходить.

Она была права, но мне не хотелось. Нечто нашептывало остаться, ещё хотя бы на несколько секунд. Голос почти молил не убегать, но мы всё-таки ушли.

Город, в который так мечтала попасть Лина, встретился нам через пару обычных миров. Там было чисто и светло, воздух не отравлял легкие. Я была не против задержаться, однако у Лины после нескольких веселых вылазок испортилось настроение. Мы сняли большую квартиру на тридцатом этаже, и девушка поделилась со мной гнетущими мыслями.

— Зависть — очень плохо, — сказала она. — Вот я видела сегодня множество людей, которым, наверное, живется хуже меня, ведь они зависимы от благ, на которые зарабатывают. Но у половины из них есть семьи, другая половина в силах обрести близких. А я как была дурой безнадежной…

— Отнюдь ты не безнадежна. Неправда и то, что дура. Как начет того, что каждый в силах обрести любовь и семью, создать детей?

— Ну, не знаю, — пробормотала она. — Мне, по правде говоря, страшновато решиться на такое. Я… — она запнулась, а потом прошептала, смущаясь: — боюсь парней. Боюсь до дрожи в коленях! Мне так хочется с кем-нибудь познакомиться, но любовь… Не знаю. Она для меня пока что просто слово.

— Чего конкретно ты боишься? — улыбаясь, спросила я.

— Всего, но каждого по-разному. В разговоре боюсь сболтнуть лишнее, в поведении страшусь себя настоящей. Но больше всего боюсь прикосновений. Вот ты, помнишь, каково это?

— Смутно, — призналась я. — Только то, что это приятно. Очень. Пожалуй, это самое прекрасное из всего, что я ощущала.

Мы рассмеялись, и Лина начала сцеплять-расцеплять пальцы. Она всегда так делала, когда волновалась. К тому же она ходила взад-вперед, и постоянно дула на длинную челку. Мне нравилась её красота.

— Ох… — наконец, остановившись, сказала она. — Как всё это нелегко — взрослеть, узнавать о себе много такого, что не радует… Знаешь, я всю жизнь убегала от своих страхов. Будучи девочкой, боялась потерять друзей, которых потом все-таки потеряла. Потом, став старше, лет в тринадцать, боялась войны. У нас тогда не все гладко было во внешней политике… Многие миры воюют, и нет страшнее беды, чем когда люди убивают друг друга за ложную идею. Я общалась тогда с ребятами с разных концов планеты и могу точно сказать: обычным, нормальным людям война не нужна! Она — средство общения тех, кто заседает выше. Захотел — спровоцировал конфликт, приспичило — устроил чужими руками государственный переворот… Впрочем, не об этом речь. Просто страх — не спасение. Это я раньше так думала — боишься, значит, ещё жив. Но что это за жизнь? Говорю об этом к тому, что порой ты и не подозреваешь, чего действительно стоит бояться. Я никогда не боялась потерять родных, но именно это и произошло…

Я слушала внимательно и глядела на неё, и Лина вдруг невесело хмыкнула.

— Ой, подняла гальку со дна! Ты прости, что я о плохом. Давай тему сменим!

— Мне важно говорить с тобой на любые темы, Лина. Интересен каждый разговор, да я и сама, помнится, многого боялась… Возможно, был и страх войны, ибо это жуткий монстр, пожирающий всех без разбору. Но о таком и правда не хочется лишний раз говорить. На самом деле, возвращаясь к теме любви, со своим человеком ты захочешь многого.

На сей раз она улыбнулась радостно.

— Но только с тем, кого я очень полюблю. Сильно-пресильно. — Она вдруг рассмеялась и хитро прищурилась, склоняя голову к плечу. — А какие тебе нравятся, Фрэйа? Тот твой мужчина, ты хотя бы примерно его представляешь?

Я задумалась, изо всех сил надеясь, что вспомню хотя бы что-то.

— Кажется, он высокий… Очень, — неуверенно сказала я. — Кажется, волосы каштановые… Нет. — Я покачала головой. — Это бесполезно. Воспоминания не выдавишь, как пасту из тюбика.

— Думаешь, они вернутся?

— Надеюсь.

— Ты не сердись, что я завела этот разговор, — вдруг нахмурилась она. — Просто хотелось с кем-то поделиться страхами.

— Спасибо, что завела. Благодаря тебе я вспоминаю хоть что-то. В моем состоянии даже жалкие обрывки важны.

Мы замолчали. Я глядела по сторонам. Красивая реальность. Небо синее, с крупным рыжеватым солнцем и небольшой белой луной. Лина откашлялась, и я поглядела на неё. Щеки девушки слегка зарумянились, и было сразу понятно, отчего. Мир этот был как раз такой, который мог её смутить. В особенности потому, что люди здесь вели себя странно. Они обнимались и целовались прямо посреди дороги, причем абсолютно не стесняясь друг друга.

— Привет, — вдруг обратился к нам красивый русоволосый парень. — Рад видеть в городе замечательные светлые лица. Не хотите посетить вечеринку?