Мужчина покачал головой.

— На ночь ты не останешься, — проворчал он. Слава богу, столь неожиданное появление разрядило обстановку.

— Нет, что вы! Я сегодня вечером возвращаюсь домой. А Фрэйа как раз хотела показать мне город. Да, сестра?

Я взяла её под руку.

— Конечно. Мы планировали сходить в парк.

Он подозрительно прищурился, но всё-таки не стал задавать больше вопросов.

— Ладно. Но я жду плату за следующий месяц, учти.

Мне хотелось вдарить ему ещё раз за то, что шарил в моих вещах, но я сдержалась. Пусть уже уйдет, наконец!

Когда за мужчиной закрылась дверь, я рассмеялась вслед за незнакомкой.

— Ты молодец!

— Спасибо, — широко улыбнулась она. — Ты быстро сообразила. Я ещё не научилась приземляться как следует. Как ты поняла, что я странница?

— Я давно брожу, и ощущаю других путешественников на уровне чувств.

— О! А я делаю вещи.

— Делаешь? — переспросила я.

— Ага. Что угодно могу сделать из предметов, кроме чего-то по-настоящему живого. — И она тотчас с улыбкой «вырастила» на ладони металлический цветок. Я не слишком удивилась, потому что древней частью себя помнила и других бродяг, умеющих создавать вещи.

— Здорово! Наверное, не знаешь бед? Мне, чтобы есть, приходится работать.

— Я тоже иногда работаю, но больше для развлечения. — Девушка поглядела на меня из-под длинной челки и улыбнулась. Нет, она была не просто красавицей. Лина относилась к тому типу женщин, которые привлекали своей сбалансированной необычностью, тонкостью черт и очарованием во взгляде. — А давай вместе бродить? — простодушно предложила она. — Мне одной страшновато, а ты, кажется, классная.

Я рассмеялась. Девушка мне сразу понравилась. Помимо внешнего очарования в ней была и внутренняя сила — пусть ещё юная, неокрепшая, но благая.

— Предложение хорошее. Тем более что мы ведь сестры, — с радостью согласилась я.

Звонкий смех прозвучал мне в ответ, и я впервые за долгое время почувствовала радость от принятого решения.

Мы стали дороги друг другу за каких-то полдня знакомства. Говорили и говорили, никак не могли наговориться. С ней было радостно разговаривать и приятно слушать. Я довольно быстро поняла, что связало нас так крепко. Одиночество, вынужденное и тягостное, стало фундаментом нашего общения. Но если я не могла вспомнить родных, Лине вспоминать было больно. Родители погибли, когда девушке едва исполнилось шестнадцать.

К тому же порой, только встретив человека, ты откуда-то точно знаешь, что он станет тебе дорог. А бывает и наоборот: едва глянул — и понимаешь, что вы никогда не станете близки.

— Я брожу около года, — сказала Лина. — Время идет, а толку никакого. Чувствую себя ребенком. И приземляюсь до сих пор с горем пополам. Мне даже не попадались жуткие миры, сплошь милые и замечательные. Представляешь, в одном меня даже принцессой хотели сделать!

— Кто же? — улыбнулась я.

— Королевич тамошний. Предложил руку и сердце, признался в любви. Да только я не полюбила. Он парень замечательный, но не в моем вкусе. Мне больше светленькие нравятся, а у него черные волосы и темные глаза. Хотя и не во внешности дело… Просто хочется ощутить нечто сильное, чтобы дух захватило и мурашки побежали.

— Понимаю. Ты права. Я тоже верю в сильную любовь, которую легко узнать.

Подавить вздох не вышло — снова накатили утраченные воспоминания. Лина внимательно наблюдала за моими эмоциями.

— Значит, у тебя кто-то был до Промежутка? Или этого ты тоже не помнишь?

Странное доверие возникло между нами тотчас, и я уже успела сказать ей, что растеряла воспоминания.

— Помню самую малость, — тихо ответила я. — Руки. Дыхание. Губы…

Она смущенно улыбнулась и покраснела.

— Значит, вы целовались.

В этот момент я и правда почувствовала себя старшей сестрой.

— Лучше бы я помнила его самого, но не то, что было между нами. Прикосновения можно узнать заново, но когда не помнишь главного, даже имени, это страшнее всего.

— Печально забыть любимого человека, — сказала Лина. Губы её дрожали. Она была порывистой и честной, реагировала на ситуацию быстро и ярко. — А если и он тебя забыл, как же вы найдете друг друга?

— Не знаю. Я стараюсь не думать о плохом. В любом случае я сделаю все возможное, чтобы связать наши судьбы… — Я поглядела вдаль, на серые улицы и шумные дороги. — Так просто память не восстановишь, да и нужную тропу нащупать нелегко. Давай решим, куда отправиться. Здесь я задержалась только потому, что дала себе слово отдыхать после каждого перемещения, чтобы в случае чего были силы справиться с любой неожиданностью. Не так давно я прошагала сквозь три мира без остановок и в третьем едва не сверзилась со скалы. Были бы силы — уцепилась крепче, а так чуть не рухнула в ущелье. Держалась, сколько могла, ждала, когда Промежуток откликнется.

— Почему иногда он не отвечает, как думаешь?

— Полагаю, в этом случае он хотел меня научить уму-разуму. Чтобы не суетилась. Поспешность не есть хорошо, когда путешествуешь. Разве что если убегаешь.

— И часто тебя преследовали? — спросила она взволнованным шепотом.

— Бывало. Обычно я бегу только когда иного выхода нет. Например, сегодня предпочла дать Павлу по башке.

Она рассмеялась.

— А сможешь научить меня приемчикам?

— Попробую.

Но мы так и не попробовали. В тот же день мы переместились в её Промежуток, и я поразилась, каким звонким он был. Камни не просто шептались, они пели, и даже ветер звучал особенно. Помимо сочных звуков, там было самое красивое море, какое я когда-либо видела. Оно мерцало, будто напитанное солнцем, манило искупаться, но близко не подпускало — гигантские волны ворочали гальку и обдавали хлопьями сладкой пены. Камней у Лины было не так много, как у меня, но все они жаждали общаться. На синем небе мерцали голубые звезды и стояла всего одна туманность: молочно-белая, похожая на стрелу.

— Куда мы теперь? — спросила Лина. — Я бы хотела побывать в каком-нибудь огромном городе. Знаешь, чтобы здания до неба и людей великое множество.

— Давай попробуем найти что-то подобное, — согласилась я. — Выбирать миры я по-прежнему не умею, но попытка не пытка.

Мы взялись за руки и прислушалась. Я не знала, что хочу услышать, она тоже.

— Кажется, что-то пищит.

— Вон тот камушек.

— Ой, и правда! А давай к нему постучимся?

— Давай, — улыбнулась я. Общаясь с Линой я точно знала: прежде у меня не было младшей сестры, и от этого наши отношения казались особенно ценными.

Так мы ступили в наш первый совместный мир.

Лина умела не только создавать вещи, она ещё и исцеляла людей.

— Никогда не мечтала стать врачом, но крови не боюсь, — говорила она, пока мы шли по большому старому парку. — А этот дар замечателен тем, что я могу лечить любых живых существ. Например, последний, кого я лечила, был лисенок. Я нашла его в овраге, куда мама-лиса никак не могла спуститься, и вытащила, срастила сломанные лапки. Так радостно было смотреть, как он вернулся к лисице живой и невредимый!

Помогая другим, она пыталась избыть какую-то трудную боль. Как выяснилось позже, утрату родителей.

— Если бы я обрела эти способности раньше, чем… Впрочем, я бы всё равно не смогла им помочь. Это те самые тропы, о которых ты говоришь, непроизносимые слова древних легенд. Их можно начертать и прочесть про себя, но нельзя говорить вслух. Полагаю, эти заклятия, которые в нашем технократическом мире до сих пор считают опасными, пришли из-за Промежутка.

— И ты их знаешь? Умеешь писать? — любопытно спросила я.

— Да. Я научилась назло родителям. Мы с подругами, малолетние дурехи, под шумок стибрили из библиотеки книгу о древних культурах, ну и на чердаке по ночам изучали. Мои родители часто уезжали в командировки, а тетя крепко спала. — Она вздохнула. — Я не сожалею, что была упрямой. Но, несмотря на то, что мы с родителями не ладили, я бы хотела сказать, как люблю их. До сих пор. Порой вижу во сне, мы разговариваем и гуляем, и это те самые сладкие сны, которых все друг другу желают… — Она снова вздохнула и провела рукой по волосам. — А вообще путешествовать лучше налегке. Зачем зацикливаться на прошлом, тем более на таком, которое печалит?