На закате мы снова причалили к островку. На сей раз там было что поесть, но не было колодца. Я перекусила водорослями и немного поспала. Хурма, оказывается, был любитель поваляться на солнышке, особенно когда оно не пекло, а пригревало.

Ночь мы провели в пути. Я не знала, куда он меня везет. Мог ли зверь унюхать лодку и напасть на её след? А если нет, тогда как он ориентировался, откуда знал, куда плыть? Дважды я скатывалась в воду и тотчас просыпалась. К тому же зверь всегда успевал придержать меня ластой, чтобы не утонула спросонья.

Он определенно знал людей и понимал речь. Умел доходчиво объяснить свои намерения и даже попросить о чем-нибудь. Мы прекрасно ладили и я привязалась к нему. Проведя весь следующий день вместе, мне уже не хотелось расставаться.

Наш путь был как будто давно зверю известен. Мы два-три раза натыкались на островки, где я могла отдохнуть и поесть. Я много думала об океане и тех удивительных местах, что попадались на пути. Ни в одном мире я не встречала таких мест. Взять хотя бы то гигантское дерево…

— Водная тропа, — рассуждала я вслух. — А ты — её хранитель. Ты отлично знаешь этот путь, все места, где люди могут восполнить силы. Подбираешь тех, кто потерпел кораблекрушение, помогаешь им. Потому и не смутился, увидев меня в воде.

Он кивнул, и я улыбнулась.

— Это твой океан, твоя родина, твоя стихия. Я тоже люблю плавать, но рождена, чтобы ходить по земле. Хотя всегда ощущала притяжение неба, и, начав путешествовать, оно усилилось. Тело изменилось, как будто воздух стал частью материальной части меня… Взмахнешь руками — и полетишь. Ты бы хотел попробовать?

— Гам, — серьезно ответил зверь. Кажется, он улавливал интонации вопросов.

— Конечно, как и всякий человек, я летаю душой во сне, но чтобы как птица — крыльями — этого не умею. Хм! У меня и крыльев-то нет.

Хурма резко остановился и оглянулся. Клянусь, я как будто прочитала его мысли!

— А, ты про это… Ну, любовь, конечно, окрыляет, вот только… — Я нахмурилась. Почему не получалось даже порассуждать на эту тему? — Любовь, она… Как странно. Мне трудно произносить это слово, Хурма. Я как будто забыла его значение, хотя прежде хорошо знала, что это.

Он медленно поплыл вперед.

— Наверное, я кажусь тебе неправильной, ведь человек создан для чувств, особенно для любви. Но во мне как будто что-то угасло… Ой! — и я приподнялась на его спине. Вдалеке маячил знакомый парус, и трудные рассуждения отошли на второй план. — Это они, Хурма! Мои друзья! Эгей!..

Зверь заурчал и прибавил ход. Теперь он плыл мощными рывками, и как я ни пыталась приноровиться, вскоре все равно шлепнулась в воду.

Но ребята уже увидели меня, и, когда я забралась на зверя снова, то могла различить их радостные лица. Слава богу, они все были на месте.

— Заблудшая! — прокричал Онан. — Мартышки мне в подмышки, Фрэйа!..

И сиганул в воду, бесстрашно поплыв прямо к нам. Хурма смачно фыркнул и треснул ластой по воде. Онан шутку оценил и расхохотался.

Мы обнялись прямо в воде, и я принялась взволнованно рассказывать о том, что случилось со мной. Зверь все это время изучал Онана — нюхал, так же, как меня, лизнул, и тыкался мордой мужчине в руки. Онан его не отгонял, наоборот, он отвечал на любопытство точно таким же интересом. Пощупал острые белые зубы зверя, погладил его по морде, похрюкал в ответ на его похрюкивания…

— Замечательное создание, — широко улыбнулся он. — Говоришь, он спас тебя?

— Да. И уверенно вез к вам, когда я его об этом попросила…

— Мы чуть с ума не посходили, — сжал мое плечо Онан. — Хотя я и предполагал, что ты в Промежуток смотаешься.

— Но он был недоступен.

— Разве? — удивился мужчина. — Я его постоянно чувствовал.

— Сейчас — да, — кивнула я. — Но тогда, во время шторма, он закрылся.

Онан почесал в затылке.

— Что же, хорошо, что ты жилет надела. И хорошо, что океан не перестает удивлять нас…

В ответ на это зверь заурчал и принялся клацать зубами, чем насмешил нас с Онаном и слегка напугал ребят на лодке…

Так Хурма отправился с нами. Всецело ему доверяя, мы горя не знали, и последующие три дня постоянно отдыхали на островках.

— Ты права, — сказал тогда Онан. — Они здесь неспроста. Это безопасная водная тропа для путешественников. Вот только курс мы изначально взяли не совсем верный, теперь будем знать. Спасибо Хурме. Слышишь, зверюга? Спасибо!

Хурма крякнул и скрылся под водой, чтобы через пару секунд выпрыгнуть и плюхнуться обратно. Он хотел играть, и Онан, сам любитель активных игр, отдал штурвал Тоту. Хурма радостно принял геолога на спину и принялся катать, только не так, как прежде меня. Он нарочно плыл резко и стремительно, нырял и крутился в воде, но Онан сидел крепко и так ни разу и не свалился. Наоборот, он ещё и подначивал зверя:

— Давай, Хурма! Полный вперед!

На них было приятно смотреть. Ловкие и задорные, они отлично совпали по энергетике.

Через пару часов мы увидели вдалеке какое-то сооружение.

— Честное слово, как будто дом на воде, — сказал Игрин. — Но глаза меня нередко подводят.

— Если это действительно дом, я почти не удивлюсь, — улыбнулась Кайла. — И с радостью посплю на кровати.

— Так у нас в трюме тоже кровати есть, — сказал Онан. — Тебе мало комфорта, Повидлочка?

Кайла хмыкнула. Она давно перестала обижаться на смешные, порой совершенно нелепые прозвища, что давал ей Онан.

— Мне его хватает, Онан, но я скучаю по дому. То есть по нашему маяку. Это было наше с Фрэйей доброе жилище.

Хурма загоготал, и я свесилась через борт. Зверь был чему-то рад, и вскоре мы поняли причину его смеха.

Посреди океана и правда стоял дом. Высокий тонкий терем с узкими окнами на самой верхотуре. Он был опоясан галереями и увенчан острой крышей, на самой макушке которой крутился флюгер в виде кошки…

— Вот это да! — сказа Тот. — Дом прямо в океане! Какой строитель его смог возвести? Здесь же глубина порядочная, да и бури эти…

Ответов не было, и через некоторое время мы молча высадились на каменный причал. Узкие ступени вели внутрь, но на стук Онана никто не отозвался.

— Ну, — ухмыльнулся мужчина, — думаю, можно зайти.

Внутри было уютно и сухо. На первых трех уровнях мебели не обнаружилось, зато на верхних этажах стояли кровати и стулья, а в сундуках можно было найти старую, но вполне пригодную для использования утварь и инструменты.

— Как пить дать место для отдыха! Если надо, починился, переоделся, перекусил-поспал — и жизнь прекрасна…

Мы не стали задерживаться в каменном тереме, но хорошо осмотрели его. На стенах были изображены странные существа вроде русалок и их быт, в бочках наверху было немного воды, правда, довольно старой, и мы не стали её пить.

Затем в течении полутора суток нам не попадались островки. Всё это время Хурма был с нами, показывал путь и радостно общался.

А потом пришла пора прощаться. Умный зверь ложился на брюхо, загибая ласты в сторону красивой зеленой звезды, и всем своим видом указывал нужное направление.

— Мы поняли, — улыбнулся Игрин. — Звезда — это ориентир.

— Хрмы, — сказал зверь и боднул лодку.

Я решительно спрыгнула в воду и обняла милую большеглазую морду.

— Буду скучать по тебе, друг.

Зверь в ответ облизал мое лицо. Наверное, ему нужно было вернуться назад, но мне так не хотелось расставаться! Он стал нашим талисманом, добрым проводником. Он весело задирал Кайлу, которая поначалу его побаивалась, и все-таки вынудил её плюхнуться за борт и поиграть с ним. Он постоянно хватал за пятки Тота и пыхтел в лицо Игрину. Она катал на себе Онана и каждый раз ласково тыкался мне в живот носом. Он был замечательным, таким искренним и привязчивым зверем! Но мы должны были плыть дальше без него.

Каждый напоследок обнял зверя, а я долго гладила шершавую морду и длинные скользкие бока.

— Мы ещё увидимся. Когда-нибудь точно. Ты ведь будешь нас помнить?

Хурма поглядел мне в глаза.