– А ты сильно увлекался этой темой! – цокнула Ольга.

Хорь серьёзно кивнул:

– Да. Почитывал раньше подобную литературу.

Наперерез троице вышли двое – мужчина и женщина. В первые две секунды Ольгу бросило в жар, ей показалось, что перед ней стоит Гаситель. Однако, тряхнув головой, она отогнала наваждение – это был тёмный змей, внешне похожий на Гасителя и придерживающийся того же стиля в одежде. Даже очки носил, но не замысловатой формы тайцзи, а обыкновенные – солнечные. На голове у него – широкополая шляпа, в руках – лакированная трость.

Женщина, сопровождавшая его, по происхождению своему являлась юда-вилой, или, проще говоря, юдой. В старых полузабытых сказках юда-вилы описывались, как злые колдуньи с копытами на ногах и хвостом, хотя при этом обладали миловидной внешностью и ангельским голосочком. Копыт у спутницы тёмного змея Ольга не обнаружила, а вот хвост с кисточкой, небольшие рожки на лбу и маленькие кожистые, как у нетопыря, крылья за спиной – приметила сразу. Однако стоит отметить, эти «дополнительные части» тела нисколько не лишали юду зловещей бесовской привлекательности.

– Кто ты? – Хорь вздрогнул и сделал два шага назад.

– Неважно, – ответил змей.

– А что важно? – Ольга не сдвинулась с места.

– Какого чёрта вы тут наделали? – осклабился змей. – Зачем ты копишь силы и тем самым раскачиваешь лодку? Твои кровавые пиршества дают возможность вмешаться светлым более открыто! Ты развязываешь им руки!

– Тебе-то что? – фыркнула Ольга.

Змей пришёл в бешенство от подобной наглости.

– Собираешь возле себя всех, кого можешь? Если столько тёмных будет в одном месте, это даёт свету возможность также скооперироваться. Тут тогда такая битва случится, что люди не только из твоего домишки съедут, а целые кварталы будут пустеть на глазах!

– Заткнись, будь добр, – криво усмехнулась Ольга.

Рудый вновь стал перевоплощаться – со скрежетом, с воем, с припадками. Змей, желая воспользоваться временной беспомощностью волколака, решил вытянуть из него силы, однако Ольга пресекла эту попытку и нанесла ответный удар. Змей взбрыкнул и выбросил вперёд себя целый поток энергии, но Ольга смогла его развернуть и обрушить в обратную сторону. Полуявь легла на плечи змея многопудовым грузом. Своими действиями непокорная княгиня «по пояс вбила неприятеля в землю», как говорится в сказках.

– Хорь! Чего встал? Подсоби! – крикнула Ольга. Но чернокнижник онемел от страха и превратился в соляной столб.

– Не стой! – это уже змей обратился к своей спутнице.

Юда-вила вместо того, чтобы прийти на помощь, попятилась с круглыми, как пятаки, глазами.

Утробно урча, Рудый в два прыжка преодолел расстояние и вцепился зубами в змеиную шею. Одержимый, он рвал в клочья вражескую плоть, наносил глухие удары, проявляя звериную лютость.

Наконец, всё затихло. Волколак, тяжело дыша, склонился над бездыханным трупом посланника Праха.

– Это же был… – сбивчиво заговорил Хорь. – Змей… тёмный змей… из Праха…

– Да, – бросила Ольга.

– И вы его убили… – Хорь смертельно побледнел.

– Да.

Внезапно из кустов, из-за ближайшего дерева, выскочил огромный чёрный ротвейлер. Не теряя ни мгновения на лишние движения, он кинулся к Ольге, повалил её и уже был готов сомкнуть мощные челюсти на хрупкой шее. Зверю помешал Рудый, который обладал в изменённом состоянии не меньшей быстротой реакции и проворностью. Цепкими пальцами он разодрал псу в кровь правый бок, но был пригвождён к земле могучими лапами. Отведя в сторону зловонную пасть левой рукою, Рудый изловчился и ухватился зубами собаке за горло.

Ольга, которой помогал подняться Хорь, пребывала в шоке и не могла перестать трогать шею. Помутнённое сознание ещё не позволяло ей адекватно оценить ситуацию и посодействовать волколаку. Но тут из ночной темноты на крыльях вынырнула юда и, опустившись на спину ротвейлеру, попробовала овладеть сознанием пса.

Кое-как вырвавшись, собака с жалобным скулежом скрылась, будто и не бывало её.

Хромая Рудый подковылял к Ольге.

– Как ты?

– Нормально. Спасибо.

– Это был не оборотень… какой-то другой выродок…

– Мало ли демонов шатается в округе, – произнёс Хорь.

К ним подошла юда-вила. Она низко поклонилась и промолвила, потупив взор:

– Позволь послужить тебе!

– Служи, – согласилась Ольга.

– Ты вникла в его сознание? – Хорь спросил юду. – Что это за тварь покушалась на нас?

– Вникла, но не смогла понять…

– Дай сюда ладошки! – приказала Ольга.

Коснувшись рук юда-вилы, она переняла скопированный образ сознания, которым обладал ротвейлер. Полученные сведения повергли Ольгу в ступор. В образе пса нападал Гаввахем.

Люди

Пересвет ступал по земной тверди, чуть пружиня, будто порхал, как порхает бабочка над хрупким цветком. И впрямь, этот мир, который он воспринимал как данность, мнился ему громоздкой конструкцией – такую стоит лишь неуклюже тронуть, чтобы она развалилась. Потеряв память, он, однако, не потерял универсальной зрячести и потому ведал, а не просто видел окружающий мир. Всякая природа открывалась ему в многогранном проявлении своего бытия. Оттого душа Пересвета не могла молчать и наполнялась естественной радостью, удовлетворением и не подвергалась смуте. Он не прекращал чувствовать себя сопричастным с кем-то более значимым, чем всё то, что представало перед проницательным взором.

Взглянув вверх, Пересвет рассмотрел многоуровневое строение Вселенной, различил второе небо, где расположены миры с зрячими душами, различил третье небо – астрономический космос, четвёртое небо – Птичий мир, пятое небо, где светлая и тёмная Навь, то есть Правь и Прах, впервые соприкасаются друг с другом… А за ними – шестое небо, населённое ясносветлыми духами-звёздами; там всем заправляют Месяц и Мара-луна и их сын Месяц Месяцович, там самое чёткое, осязаемое, разделение на свет и тьму, на белое и чёрное, там место сечи Белбога и Чернобога. Увидел Пересвет и самое вышнее, седьмое небо, которое есть вершина Пресущной горы, хребта мироздания, держащего на себе все уровни. На седьмом небе стоит терем, увенчанный Истинным солнцем. Все иные солнца, представленные в нижележащих слоях, только лишь отражения, малые искорки. И то седьмое небо, будучи драгоценной короной, доступно лишь избранным, тем, кто научился видеть жизнь в единстве, в целокупности образов и представлений, не разделяя добро и зло, ибо во всём промысел Божий.

Пересвет забыл о том, что подобным ему ясносветлым звёздам не дано обозреть седьмое небо, хотя по размерам оно самое маленькое из всего мироздания – точка на огромном листе. Забыл он также и о том, что ясносветлые боятся даже поднять очи и взглянуть на Истинное солнце, заливающее своим светом Вселенную, ибо тотчас предречено им раствориться в золотистом сиянии, раз и навсегда расставшись с собственным «Я». Вдобавок к выше перечисленному, Пересвет не помнил, что он сам ясносветлый.

По данной причине он попросту поднял очи и из земной Яви посмотрел на Истинное солнце. Свет показался ему добрым и ласковым, посылающим столько живительной силы, чтобы взлелеять без исключения каждый уровень бытия, каждое измерение, каждую галактику и каждый мир. И даже на себе самом Пересвет почувствовал благотворное влияние – телесная оболочка насытилась счастьем и спокойствием. Но из-за того, что седьмое небо было достаточно удалено, ясносветлый решил взаимодействовать с его отпрыском – местным солнышком, согревающим Землю. Хотя оно было мало, но вполне справлялось с возложенными на него обязанностями, да и именовалось также, как и его родитель – Даждьбог.

И в самом деле, Свет, являясь единственным источником и в то же время причиной жизни, никогда не менялся, не начинал и не прекращал своего существованья. Он просто был, есть и будет. Посему имён у него много – Род, Даждьбог, Хорс, Святовид и так далее, – а суть одна. Оттого Свет пребывает везде и во всём, даже в, казалось бы, абсолютном мраке, и каким бы именем, узнавши, ты его ни назовёшь, так и будет правильно, хотя в каждом прозвании подчёркнуты свои особенные черты.