Почти одновременно с нами, парой дней позднее, на базу отдыха заехал еще один экипаж. Тактической торпедной лодки из Западной Лиццы. Это она сопровождала все три месяца наш ракетный крейсер на просторах северной Атлантики. А встретились только здесь. Старшим у них был великовозрастный и заматерелый комдив раз. Капитан 3 ранга Юра Багров. Балагур и говорун. Возраст — от сорока и в бесконечность. Голова седая, как ледники Памира. Вес — за центнер, ладонь, как тиски. Настоящий ветеран!

Его прибытию я страшно обрадовался. Дело в том, что своего мичмана я отпустил на неделю, отвезти жену на Большую землю, и посему куковал на базе один, так как, кроме нашего экипажа, других в Доме отдыха в это время не было.

С Юрой мы сошлись сразу, а вечерком скрепили отношения совместно выпитой емкостью медицинского спирта, запершись в моем номере. Хозяйственный Юра притаранил с собой целый мешок реквизированных у корабельного кока излишков продовольствия, так что от недоедания мы не страдали, да и на базовом камбузе кормили неплохо. Через пару дней, осмотревшись, Юра пред ложил устроить вечернюю помывку в сауне, плавно переходящую в банкет по поводу удачного возвращения к родным берегам. Идея была великолепная, но, на мой взгляд, трудновыполнимая.

Дело в том, что вся спортивно-оздоровительная часть комплекса наглухо запиралась и опечатывалась ровно в 18.00 лично его начальником подполковником Панфиловым. И в вечернее время простым смертным доступна не была. По выходным в нее приезжали париться семьи офицеров мед-службы флота, в вечернее время по рабочим дням — прочие большие шишки из штаба. Нам же попариться в свое удовольствие, не глядя на часы, не представлялось возможным. Да и сам Панфилов, будучи профессиональным военным «спортсменом», человеком был своеобразным и, на мой взгляд, непрошибаемым.

Где-то к тридцати пяти годам лицо каждого должностного военного спор-труководителя сливается по цвету с бордовыми полосками его погон, что, несомненно, является символом высокого профессионального мастерства и остается таковым до конца службы и далее. Ноебременительные обязанности плюс приличный оклад и звание делают службу приятной и ненадоедливой. Флагманский спортсмен — главный распорядитель по культурно-массовым мероприятиям командования. От проведения саун до закупки «огненной воды». Ну не самому же адмиралу в магазин нестись? А для чего тогда спортсмен на флоте? Такая неформальная близость к командованию дурно сказывалась на личностных качествах «спортсменов», делая их крайне самоуверенными и наглыми.

Да и вообще, военный спорт и его погончатые проповедники заслуживают отдельного разговора. Чего стоит один только мой училищный преподаватель подполковник Галатонов, у которого каждый прием рукопашного боя завершался ударом «в промежность». На этом ударе он был просто помешан и не вставлял его разве только в упражнения на брусьях. Скорее всего, задачу снижения рождаемости вероятного противника подполковник ставил выше всего. А еще военные спортсмены умеют и любят выпить…

Именно этого, по молодости, я и не учел. А вот мозги многоопытного Юры сработали четко и грамотно. В пятницу после обеда, побулькав в своей комнате трехлитровой банкой со спиртом, Юра засунул в нагрудный карман мундира флягу и, оставив меня в одиночестве, отправился на завоевание Панфилова. Будучи полностью уверенным в успехе, он дал мне команду готовиться к вечернему банкету. Я сбегал в магазин и прикупил к нашим запасам еще пивка и других необходимых для бани ингредиентов.

Ожидание затянулось часа на два. Когда я уже начал волноваться, в комнату ввалился Юра. Был он слегка подшофе, весел и доволен.

— Отличный мужик Панфилыч! Ну и крепок же, зараза!

Меня больше интересовал результат, а не особенности организма подполковника.

— Юра, как насчет сауны?

Юра движением факира извлек из кармана ключи и, помахав перед моим носом, пояснил: — Они наши до понедельника. Он при мне дежурному звонил, предупредил насчет тебя и меня. Все схвачено. Это первый стакан тяжело пошел. Только через полчаса, а дальше… Да к тому же мы с ним одногодки, оказывается, и из одного города… Поговорили, нормальный мужик оказался, на пенсию скоро уходит. Короче! После ужина оставляем моего мичмана на всех наших обалдуев, и в путь! Что может быть лучше холодного пива в горячей бане?

Сборы подзатянулись. Пока матросов на ужин сводили, пока пересчитали, пока приборку по номерам организовали, пока то да се, часы уже восемь часов вечера показывали. Наконец, нагрузив Юриного мичмана рекомендациями на все случаи жизни, мы подхватили сумки со снедью, мочалками и простынями и отправились в баню. По такому случаю одеты мы были в спортивные костюмы и лишь отдаленно напоминали военнослужащих. К нашему величайшему удивлению, дверь в банно-спортивный комплекс была открыта и в коридоре горел свет.

— Кто живой есть? Народ, отзовись!

Юра несколько раз подал звуковые сигналы, но никто не отозвался.

— Наверное, дежурный открыл. Может, для приборки? Ладно, Паша, нам-то не все равно? Пошли.

Предбанник тоже был открыт. На вешалке висели форменные брюки, офицерская кремовая рубашка, полотенце и прочее банное тряпье. Аккуратно стояли туфли.

— Ну вот! Уже кто-то без очереди вперся. Наверно, местный мичман моментом воспользовался.

Кроме мичманов, живущих в самом поселке, больше никто прийти не мог. Все базовые офицеры проживали в Североморске, и в такое позднее время на службе находиться не могли, а особенно в пятницу.

— Гляди-ка, Юра, а мичман-то — стиляга, адмиральскую рубашку напялил, с резиночками.

Я покрутил перламутровые пуговицы на висящей рубашке. Такие полагались лишь высшему командному составу.

— Да, эти береговые крысы зажрались дальше некуда! Тут подводнику носки на складе выпросить невозможно, а тыл жирует! Раздевайся, Паша, он нам не помешает.

Скинув одежду и задрапировавшись в простыни, мы быстренько переложили в холодильник закуску, засунули в холодильник горячительное и включили электросамовар. Огляделись. Предбанник был оборудован самым необходимым для посиделок. Обшит деревом, большой деревянный стол, полки с посудой, самовар, холодильник. Нормальный флотский непритязательный шик.

— Ну, с богом!

Подхватив фанерные кругляши, чтобы не обжечь нежную кожу офицерской задницы, мы вошли в парилку.

Внутри было чертовски жарко. Термометр показывал за сто двадцать градусов. Лежавший на полке мужчина, судя по лоснящейся от обильного пота коже, был здесь уже давно. На нас он посмотрел с большим изумлением, словно не ожидал, что его покой потревожит кто-то со стороны.

— Здравствуйте! Не помешаем?

Юра по-свойски поднялся наверх и сел, подложив под себя подзадник.

— Дружище, будь добр, подвинься. Паш, не стесняйся, садись.

Неизвестный покорно потеснился, а потом и вовсе сел. Был он невысок, седоват, ну так, ничего особенного. Юра со своим выдающимся вперед «кранцем», могучей статью и зычным голосом выглядел рядом с ним, как авианосец около буксира. Красив и величав.

— Будем знакомы! Юра. А это мой молодой друг Павел. Прошу любить и жаловать!

Мой напарник протянул могучую ладонь незнакомцу. Я вслед за ним. Тот с любопытством посмотрел на нас, пожал руки и невнятно представился: — Володя…

— Вот и хорошо! Сейчас, Вовчик, посидим, в бассейне окунемся и за встречу — по стопочке. Но не больше. Остальное после.

Комдив раз оказался в своей стихии. Жара, много пара и воды. Ачто еще сближает мужчин так быстро, как не баня? Голый голому всегда товарищ.

— Володя, ты сам откуда будешь? На базе вроде я тебя не видел. Из мор-пехов? Или как? А то мы с начальником договорились на сегодняшний вечер, приходим, а тут ты. Ты нам, конечно, не помеха, даже веселее, наших запасов на десятерых хватит, просто знать надо, куда тебя потом домой отправлять. Вдруг сам не дойдешь…

Часть вторая. Прощальный полет баклана

И довольный произведенным эффектом Юра захохотал во весь голос.