‹1964›
ЖЕНЩИНА КУПАЕТСЯ В РЕКЕ
Женщина купается в реке,
Солнце замирает вдалеке,
Нежно положив на плечи ей
Руки золотых своих лучей.
Рядом с ней, касаясь головы,
Мокнет тень береговой листвы.
Затихают травы на лугу,
Камни мокрые на берегу.
Плещется купальщица в воде, —
Нету зла, и смерти нет нигде.
В мире нет ни вьюги, ни зимы,
Нет тюрьмы на свете, нет сумы,
Войн ни на одном материке:
Женщина купается в реке!..
‹1964›
* * *
Спасибо вам, мои учителя,
Вам, горцам, мудрым, как сама земля!
Я ваш закон перенимал с любовью,
Учился вашему немногословью.
Учился я молчанью вашей боли,
Учился речи доброй в час застолья.
‹1965›
* * *
Среди миров огромных и светил
Пусть я всего песчинкой малой был,
Но и песчинкой малой — и таким,
Наверное, я был необходим.
Моя была мгновенна с жизнью связь.
Но жизнь и без меня не обошлась.
‹1965›
* * *
Я спал в траве однажды. И под утро
Необычайный сон приснился мне,
Мне снился чудный сон — мне снилось, будто
Все беды мира были лишь во сне.
А наяву мир не будили трубы,
Не строились во фронт ефрейтора
И венский обыватель Шикльгрубер —
По-прежнему подручный маляра.
И не было ни пламени, ни дыма,
И нету крови ни на чьей душе,
И в прах не превращалась Хиросима,
И друг мой не погиб на Сиваше.
Я спал в траве. Мне снилось этой ночью,
Что счастлив мир, нет ни на ком вины,
Что мать меня встречала в доме отчем
В тот день, когда вернулся я с войны;
Что нету истин правильных, но стертых,
Что время не было вовек таким,
Когда мы дружно проклинали мертвых
И памятники ставили живым!..
Мне снилось, что прошли все беды мимо,
Я тихо спал в траве, и снилось мне:
Прах Хиросимы, печи Освенцима —
Все это с миром было лишь во сне!..
‹1965›
ВОЛЫ ПОД ДОЖДЕМ
На зеленой лужайке два черных вола,
И на серых рогах дождевая вода.
Мирен отдых волов. Их сюда привели
Грязь и камни дорог, где устали волы.
Перед ними — трава. И забыта арба,
На которую грузят зерно и дрова.
На зеленой лужайке два черных вола,
И на серых рогах — дождевая вода.
‹1965›
ГОВОРЮ С ЧИНАРОЙ И КОЛОСЬЯМИ
— Чинара! Тихий дождь идет.
Ты счастлива, чинара?
— Да.
— А мне зелености твоей
Вполне достаточно для счастья,
И тень твоя во всю длину
Лежит на глади сновиденья.
— Колосья! Тихий дождь прошел.
Вы рады ли, колосья?
— Да.
— А мне для радости довольно
Того, что солнцу рады вы.
И длится жизнь, и хлеб печется,
И дети игры затевают,
И не хотят остановиться
Веселых мельниц жернова.
‹1968›
СОН ЗИМНЕЙ НОЧЬЮ
Шел снег. И при медленном снеге,
При стуже небес и земли,
Чем глубже я спал, тем краснее
Тюльпаны Чегема цвели.
Шел снег. Но душа ночевала
Вдали от его белизны.
Шел снег. Зеленела чинара.
Как зелены зимние сны!..
‹1968›
* * *
Что б ни делалось на свете,
Всегда желавшем новизны,
Какой бы новый способ смерти
Ни вызнал старый бог войны, —
Опять, как при слепом Гомере,
Лоза лелеет плод вина,
Шум трав и розы багровенье —
Все как в иные времена.
И слез о смерти так же много,
И счастлив, кто рожден уже,
И так свежо, так старомодно
Бессмертья хочется душе!..
‹1969›
* * *
Деревья, вы- братья мои.
Темнело, но все же могли
Глаза мои видеть при звездах,
Что впали вы в дрему и отдых,
Как путник, как пахарь, как кто-то,
Кого утомила работа.
Деревья, я раньше уйду.
Я вам оставляю звезду,
И снег, и рассвет, и пространство,
К которому сердце пристрастно.
Спасибо вам, братья мои,
За то, что метели мели,
За тень и за шорох листвы,
За то, что я — раньше, чем вы…
‹1973›
ГРИГОРИЙ ЛАЗАРЕВ{65}
(Род. в 1917 г.)
С хантыйского
ДЕВУШКА ИЗ ТАЙГИ