– Ах, так! – всё внутри кипело негодованием. – Да пошёл ты со своим принципиальным благородством! – она выбежала из спальни, влетела в свою комнату.

«Он, что, надумал прятаться от меня? И где? А, главное, с кем?» В голове тотчас всплыли слова Маши: «Женятся на одной, а спят с другой… Нагуляться нужно перед свадьбой, а то неизвестно, какая жена достанется». А потом слова Дмитрия: «Я же не святой… Я могу переспать с любой, но не с той, которая согласилась стать моей женой».

Накрутив себя подобными мыслями и подозрениями, Юля со злостью сорвала с себя пеньюар, швырнула в кресло. Он приземлился рядом с деревенским платьем, которое днём принесла Маша. «Ну и ладно. Тебе можно гулять, а почему я должна сидеть?»

Она натянула льняную сорочку, распустила волосы и вышла из комнаты, а потом и из дома, так никого по пути и не встретив.

Полина знала, куда нужно идти. Недалеко от имения, у реки, на широком лугу проходили гуляния в эту ночь. Там горели костры, слышались песни, смех, визг.

Полина быстро дошла до этого места и сразу же оказалась вовлечена в общее гуляние. Никому не было дела до того, кто она такая, её просто схватили за руки и вовлекли в общий хоровод. Злость и огорчения быстро забылись, Юля заразилась общим весельем. Она была рада, что ничем не отличается от других. Она, как и все девушки, была в белой рубахе, с распущенными волосами, кто-то в самом начале нацепил ей на голову венок. Девушка безудержно смеялась, прыгала через костёр, водила хоровод, пела вместе со всеми песни, удивляясь, как хорошо знает слова и мелодии.

Далеко за полночь необузданное веселье стало стихать, молодые люди разбредались парами или садились тихо у костра. Тут Полину нашла Маша.

– Я и не знала, что ты тоже здесь! Тебя барин отпустил?

– Не знаю, я его не видела и не спрашивала.

– А! Понятно! Слушай, ты же венок свой не отпускала. Пошли!

– Я не хочу, не надо!

– Как не надо! Всем, значит, надо, а ей нет!

Полина знала, что венок девушки, плывущий по реке, предсказывает ей жизнь на весь год. Чем дольше он плывёт, тем лучше. Но Полина, и Юля вместе с ней, была почти уверена, что он сразу же утонет. А Маша уже достала где-то свечу, зажгла её от костра и, сняв венок с головы Полины, прилаживала свечу среди цветов.

– Пошли к реке! – тянула она Полину.

– Нет, не надо, я лучше спать пойду!

– Ты что, забыла, сегодня ночью спать нельзя! Нечистая сила во сне душу забрать может. Пошли, уже рассвет скоро!

– Бедная моя душа! – прошептала горестно, то ли Полина, то ли Юля и, взяв венок из рук Маши, направилась к реке.

– Он сразу утонет, он сразу утонет, – твердила она, понуро бредя за подругой.

– Да не утонет, не переживай, а если и утонет, ты же не расстроишься? Вон, у Катьки в прошлом годе утонул и ничего, жива, живёхонька, только осенью свадьба расстроилась. Но тебе-то не страшно, ты-то точно замуж выходишь.

– Всё может измениться.

– За три дня не может!

– Ещё как может!

Прочитав молитву, которая неведомым образом всплыла в голове, попросив у реки благосклонности к судьбе, Полина осторожно опустила венок на воду. Течение сразу подхватило его и быстро понесло.

– А ты говорила, сразу утонет. Видишь, не тонет, – успокаивала Маша.

Полина, не отрывая глаз от цветов, освещённых трепетной свечой, быстро шла по берегу. Венок плыл уже довольно долго, но вот впереди водоворот. Полина остановилась и замерла, внимательно следя, что произойдёт с цветами, словно от этого действительно зависела её жизнь. Вот он доплыл до бурлящей воды, сделал несколько витков вокруг, повинуясь течению, вода всплеснула, и венок исчез. Полина опустила голову.

– Я так и знала. Шестнадцать лет отмерено и хватит, – произнесла она.

– Смотри! Смотри! – закричала вдруг Маша. Недалеко от водоворота, вниз по течению плыл венок Полины, свеча уже не горела, но он плыл, в таком же виде, спокойно и размеренно.

– Ура! – Полина тоже закричала и бросилась на шею Маше. – Я буду жить!

– Конечно, будешь, – неожиданно раздался мужской голос.

Девушки замерли, не размыкая объятий, обернулись. Близился рассвет, долина возле реки была покрыта густым туманом, поэтому они не смогли рассмотреть ничего, кроме нечёткого силуэта всадника, хотя он стоял недалеко. Лишь только когда он медленно приблизился, Полина узнала Николая, их дневного гостя. Он был верхом на своём сером жеребце.

– И что делает невеста моего друга в таком месте, в таком виде и в таком обществе?

Он направлял коня между Полиной и Машей, заставляя их разойтись и отступить к обрыву. Маша, тихо ойкнув, сразу отошла в сторону. Николай медленно двигался вокруг Полины, свысока, прищурив глаза, посматривал на неё, и улыбался какой-то гаденькой, как показалось Юле, улыбкой.

– Тебе нет никакого дела до того, где и с кем я нахожусь! – сказала она.

– Ошибаешься. Если Дмитрий не думает о своей чести и о чести сестры, может, ему следует помочь, открыть глаза на ту, которую он так опрометчиво хочет сделать своей женой. Он очень выгодный жених и мог бы составить лучшую партию, чем брак с какой-то девкой.

– Это тебя не касается!

– Ещё как касается! – со злостью выкрикнул Николай. – Как я могу жениться на его сестре, зная, что в родственниках у меня будет бывшая крепостная. Кстати, родственница! – Николай спрыгнул с лошади и подошёл вплотную к Полине. – Признавайся, чем ты приворожила этого закоренелого холостяка? Что в тебе есть такого, чего не было в дамах, которые его окружали, настойчиво добиваясь от него предложения? Может, поделишься, по-родственному?

– До нашего родства как пешком до Киева. – Полина старалась держаться от Николая на расстоянии, но он неумолимо надвигался на неё.

– Как знать, как знать. Так что, покажешь, чем крестьянка могла привлечь барина?

Он запустил руку в вырез рубахи, касаясь груди и, одновременно, за ткань, притягивая её к себе.

– Не надо, оставь меня, ты же пожалеешь потом, – она пыталась отцепить его руки от платья, но это только подогревало парня.

– А он что, уже пожалел? Или ещё нет? Почему это я пожалею?

Пытаясь обнять её за талию, он приподнимал подол платья.

– Да потому, что я никому не позволю прикасаться к себе подобным образом, – сказала Юля и схватила его за кисти рук, быстро в болевом приёме подвернула пальцы, так что ему пришлось немного отстраниться и, что было сил, пнула ногой в самое слабое место мужчины. Потом, нырнув под его правой рукой, отбежала в сторону.

То, что ему очень больно, стало понятно по оглушительному крику, разнёсшемуся над рекой. Юля опустилась на землю, пытаясь унять дрожь в руках и коленях. Не думала она, что уроки самообороны, которыми мучил её Дмитрий, добиваясь, чтобы она в совершенстве освоила хотя бы несколько приёмов, пригодятся ей в другой жизни.

– Молодец, Полина, не подвела, – похвалила Юля своё новое тело.

Когда она продумывала действия, то очень боялась, что Полина не сможет выполнить мысленных приказов. Только теперь тело отказывалось её слушать. Она сидела в стороне от орущего мужчины и дрожала.

Внезапно из тумана вынырнул Дмитрий на своём Громе, перед ним в седле сидела Маша. Увидев Полину, Дмитрий на ходу спрыгнул с коня, подбежал к ней.

– Что случилось? Кто здесь так кричал? Тебя обидели? Тебе больно? – он опустился рядом с ней на землю.

– Я в порядке, не волнуйся, только вон… – Полина кивнула на фигуру Николая, который теперь уже просто стонал, лёжа на траве.

– Что с ним? Он упал с лошади?

Дмитрий подошёл к нему, помог подняться. Николай, похоже, плохо соображал, потому что с трудом, с помощью Дмитрия, встав на ноги и увидев Полину, заорал:

– Тварь! Как ты посмела! Запорю до смерти!

Он шагнул по направлению к девушке, но был остановлен мощным ударом Дмитрия. Оказавшись второй раз на земле, Николай осознал, наконец-то, всю ситуацию до конца, потому что, поднявшись, уже не пытался орать и нападать.

– Дмитрий, я не хотел… ты понимаешь… она гуляла тут такая… я подумал… это простая девка, я… – мямлил Николай, потирая ушибленный подбородок.