– Да, но… – растерялась она.

– Отдадите, когда получится. Кроме денег, там образец расписки. Напишете и отдадите… Завтра, или на днях… Дату возврата денег поставите сами… Кажется, всё… И не вздумайте плакать! Тушь потечёт!

Сказав это, он вышел из кабинета.

12

Межсезонье, зал ожидания.

Когда-то прекрасное здание теперь было царством запустения и развала. Перед тем, как окончательно покинуть, люди надругались над ним. Они повыбивали стёкла, поразломали всё, что не смогли унести, понагадили, понабросали мусора…

Сергей сидел в углу на чудом уцелевшем стуле, и чувствовал тоску этого места. Он чувствовал себя так, словно с его потолка капала вода – в Межсезонье, не прекращаясь, шёл дождь. Это в нём было грязно и пыльно… и холодно, очень холодно. Как и зал ожидания, Сергей был совершенно один в абсолютно всеми покинутом мире.

Вдруг кто-то тронул его за плечо.

Это был чёрный человек. Совершенно чёрный, будто созданный из абсолютной тьмы. Лучше сказать, тьма, принявшая человеческую форму.

– Тебе пора, – сказал чёрный человек.

– Спасибо.

– Поторопись.

Выйдя из дома, Сергей понял, что совершенно не знает, что делать дальше. В нерешительности он остановился посреди тротуара.

Мимо прошла высокая, стройная красавица, дорого и очень стильно одетая. Сергей залюбовался её точеными, длинными ногами в красивых туфельках на высоких каблучках. Ему вдруг захотелось за ней пойти. И дело было не только в её сексуальной привлекательности. Сергея и раньше, пока он был с Леной, возбуждали красивые женщины, но для него это чисто физическое влечение давно перестало быть определяющим. Здесь было нечто другое. Ему словно кто-то нашёптывал на ухо приказ следовать за ней. Сопротивляться Сергей не стал.

Красавица рассказывала кому-то по мобильнику забавную историю:

– Прихожу я домой, а у меня на дверной ручке мышь лежит. Развалилась, как у себя дома, и на меня ноль внимания. Что делать? А что согнать её можно, так я и не того совсем. Звоню. Открывает сын. Она с ручки и в дверь. Я кричу: «Закрывай!». Он закрывает, а она в дверь и в комнату. Я ему: «Открой!». А он: «Так открывать или закрывать?», паразит. «Открывай быстрей». Он открывает. Мышь мечется, она в шоке. Я тоже. Забежала она в ботинок. Я быстро хватаю кота и туда. Он увидел мышь, и тикать. Забился под диван и сидит. Никогда мышей не видел. Так она и убежала… Нет, ты представляешь, какие коты пошли?..

Они проходили мимо остановки. Внимание Сергея привлекла остановившаяся маршрутка. Открылась дверь, и… Хорошо одетая женщина, видно, зацепившись за что-то в машине, рыбкой выпала на асфальт. Маршрутка, выпустив ещё двоих пассажиров, которые буквально перешагнули через упавшую женщину, быстро укатила с остановки. На остановке, в ожидании бесплатного автобуса, скучало несколько льготников, но, как обычно бывает, никто не обратил на упавшую внимания.

Не то, чтобы Сергей был одним из тех парней, которые всегда спешат на помощь, но на этот раз…

– Осторожно…

Он помог подняться, дойти до лавочки, собрал рассыпавшиеся вещи…

– Как вы, живы?

– Пойдёт. Ну а этот козёл, даже не помог. Видел же всё, и сразу уехал, сволочь…

– При желании его можно наказать.

– Да ну его в баню! Связываться с этим дерьмом.

Отделалась она действительно вполне легко. Несколько ушибов и ссадин, вот только колено сильно ушиблено…

– Вам далеко? – поинтересовался Сергей.

– Да нет, четвёртый дом.

– Дойдёте?

– Не ночевать же здесь, блин!

– Давайте я вас провожу.

Он помог ей подняться. Ушибленная нога болела так, что она с трудом могла на неё наступать.

– Может, вас на руки взять? – предложил Сергей, не решившись сделать это без спроса.

– Да ну, что я, раненый командир, в самом деле.

– Если почувствуете себя командиром, не стесняйтесь.

Если до подъезда она ещё кое-как доковыляла, то на второй этаж – она жила в доме без лифта – пришлось нести на руках. Дома Сергей снял с неё босоножки, помог надеть тапочки, проводил на диван…

– Вы позволите осмотреть раны? – спросил он.

– А вы что, врач?

– Вроде того.

Он аккуратно промыл ссадины водой. Коленка хоть и была сильно ушиблена, но не больше.

– У вас есть йод, перекись и бинт?

– Не знаю. Йод где-то должен быть…

– А лёд?

– Льда нет.

– Ладно, что-нибудь придумаем.

В морозилке он нашёл пакет с морским коктейлем.

– Подержите пока это, – он приложил пакет к травмированному суставу, – а я сейчас. В аптеку сбегаю.

Купив всё необходимое, он вернулся.

– Мой приятель однажды сорок минут ждал анестезиолога на операционном столе, – рассказывал Сергей, накладывая повязку, – Попал по «скорой» с аппендицитом. Его, как обычно, разрезали под местным, а когда начали искать аппендикс, он чуть сознание не потерял. Надо делать наркоз, но анестезиолога в больнице не нашлось. Пришлось ехать за анестезиологом в другой конец города. А приятель всё время лежал разрезанный на столе.

– Хочешь есть? – спросил Сергей, когда с обязанностями доктора было покончено. Они незаметно для себя перешли на «ты».

– Хочу.

– Если разрешишь похозяйничать, я приготовлю.

– Хочешь стать для меня родной матерью?

– И не только. Полчаса подождёшь?

Она кивнула.

Только за столом они сумели познакомиться и рассмотреть толком друг друга.

Её звали Катей. Екатериной Покровской. Было ей немного за сорок, но на вид можно было дать чуть больше тридцати. Симпатичная. В лице что-то испано-португальское, южное. Глаза карие, с пляшущим огнём. Рост средний, возможно, немного полноватая, но совсем-совсем чуть-чуть. Ноги красивые. А ступни и щиколотки вообще идеальной формы. Но главной её особенностью был тот редкий магнетизм, который позволяет женщине оставаться красивой до глубокой старости, который сводит с ума, делая таких женщин незабываемыми.

Она была замужем, но пару лет назад муж погиб в автокатастрофе. Детей у неё не было. Судя по той грусти, с которой она сказала, детей у неё быть не могло…

Работала она дизайнером интерьера, и, судя по обстановке квартиры, получалось у неё неплохо.

Между ними сразу возникли лёгкие, доверительные отношения, а когда закончился десерт, они стали настолько родными, словно знали и любили друг друга всю жизнь.

Опомнились уже за полночь.

– Ты не обидишься, если я завтра приду? – спросил он, нежно целуя её на прощанье.

– Только не рано. Завтра единственный выходной, и я хочу выспаться.

– Учту.

– Значит теперь ты – Екатерина Покровская!.. – повторял и повторял Сергей. Он был счастлив. По-настоящему счастлив. А ещё он хотел рассказать ей всё… всё-всё, если, конечно, память сумеет сохранить воспоминания…

Конец