Удивление заставило его остановиться в нескольких шагах от машины. Открылась дверь пассажирского отсека. Из него высунулась самая обыкновенная бандитская рожа, и недовольно прикрикнула на Сергея:

– Слышь, ты! Долго тебя ждать?

– Извините, – смутился Сергей.

– Садись, давай.

Водительский отсек был отделён от пассажирского абсолютно чёрным стеклом. В пассажирском же сидели двое крепких коротко стриженых парней, которые выглядели вылитыми братками.

– Здравствуйте, – сказал Сергей, садясь в машину.

– Привет, раз так, – оскалился в улыбке один из них, – садись.

– Нет, подожди! – остановил Сергея второй, – постой немного.

Он достал откуда-то из-под сиденья похожий на пульт дистанционного управления прибор и тщательно просканировал им Сергея.

– Вот теперь садись. Можно ехать, – крикнул он, постучав в отделяющее их от водителя стекло.

Машина медленно тронулась.

Браток убрал прибор на место, затем извлёк на свет небольшой мешок из плотной ткани.

– Примерь-ка вот это, – сказал он, бросив мешок на колени Сергею.

– Куда? – не понял тот.

– На голову. Глаза ж у тебя не на жопе растут?

Братки громко заржали.

Сергей неуверенно взял мешок.

– Да ты не бойся, он стираный, – подбодрил его браток.

– Я не задохнусь?

– Пока ещё никто не задыхался.

– Но ты можешь стать первым, если тебе так хочется.

Они снова заржали.

Сергей надел мешок. Дышать было трудно, но не настолько, чтобы это угрожало жизни или здоровью. Мешок вонял стиральным порошком и ещё чем-то. Сергей не хотел знать, чем.

Он вдруг вспомнил, с какой лёгкостью литературные герои, когда им кто-то завязывал глаза, запоминали и восстанавливали впоследствии маршрут движения, считая шаги, повороты или удары сердца. Теперь же, на своём опыте, он на сто процентов убедился в невозможности этого в реальной жизни, особенно, когда тебя трясёт от нервного перенапряжения, и сердце готово выскочить из груди.

Несколько раз машина крякала спецсигналами, – скорее всего, они проезжали мимо милицейских постов, – но эта информация совершенно ничего не давала в плане ориентирования на местности. Наконец, через какое-то время (с мешком на голове время не особо отследишь), машина остановилась.

– Приехали, – сказал браток.

Открылась дверь. Подуло холодным воздухом.

– Выходи.

Сергей послушно вышел из машины.

Братки взяли его под руки и куда-то повели. Вскоре они остановились. Открылась дверь.

– Осторожно, ступеньки, – предупредил один из братков, правда, уже после того, как Сергей чуть не полетел кубарем вниз.

– Стой. Приехали.

С головы Сергея сорвали мешок. Яркий свет заставил его закрыть глаза.

– Прямо по коридору, – сказал браток.

Затем Сергей услышал удаляющиеся шаги и стук закрывающейся двери.

Когда он смог, наконец, открыть глаза, он был один в каком-то кошмарном подвале. Грязный серый потолок с грязными тусклыми лампочками в грязных патронах, свисающих на давно потерявших цвет проводах. Серые стены с отвалившейся местами штукатуркой, плесенью и сочащейся водой. Повсюду прогнившие трубы и обрывки проводов. Серый грязный пол с толстым слоем пыли и грязи. В воздухе стоял тяжёлый запах пыли, гниющих овощей и помойки.

Все это наводило Сергея на мысль о расстрельных подвалах ВЧК и НКВД вместе с ГПУ.

Сергею ничего не оставалось кроме как идти прямо по этому слишком длинному коридору, который, как оказалось, заканчивался грязной дверью. За дверью была такая же грязная, обшарпанная комната, посреди которой на давно мечтающей о свалке тумбочке был установлен под стать ей телевизор. Перед телевизором стоял на удивление приличный стул.

«Тебе сюда», – было написано на стуле.

Телевизор автоматически включился, когда Сергей сел. На экране на максимально белом фоне появился максимально чёрный человеческий силуэт.

– Сергей Петрович, если не ошибаюсь? – заговорил он искажённым компьютером голосом, – то, что вы сейчас видите – это запись. Поэтому не пытайтесь меня перебивать, задавать вопросы или делать какие-нибудь комментарии. В лучшем случае я вас попросту не услышу. В худшем – вы пропустите очень важную информацию. Так что, пожалуйста, сидите спокойно и слушайте внимательно, тем более, что от вашего понимания того, что я открою, во многом будет зависеть ваша судьба.

Начну с самого главного. Как вы уже, наверное, догадались, мы не из тех, кто стремится к огласке или утечке какой-либо информации, поэтому самое лучшее, что вы сможете сделать, это как можно быстрее забыть о самом факте нашего существования, не говоря уже о нашей беседе. В противном случае придётся ликвидировать угрожающий нам фактор. Думаю, это понятно.

Теперь перейдём к вам. Не стану скрывать, вы находитесь здесь исключительно потому, что ваш случай заинтересовал нас в чисто академическом плане. Лично вы, как и ваша проблема, нас совершенно не волнуете. Нравится вам это или нет, но реальность именно такова.

Но довольно лирических отступлений.

На самом деле то, что с вами произошло, встречается не так уж и редко. Исключительным ваш случай делает лишь то, что вы осознали сам факт того, что с вами что-то произошло. Обычно все изменения остаются незамеченными.

Как вы, наверно, понимаете, наша вселенная весьма далека от той модели большого упорядоченного часового механизма, где всё находится на своём месте и движется по незыблемым законам мироздания, и которую рисовали учёные девятнадцатого века и рисуют современные школьники и домохозяйки. Как мы понимаем сегодня, вселенная – это огромное, намного превышающее любое вообразимое число, количество взаимодействий, происходящих в каждый квант времени. Разумеется, настолько сложная система просто обречена на ошибки. В результате этих ошибок происходит то, что произошло с вами, или когда, например, археологи находят советский юбилейный рубль возрастом несколько миллионов лет. Конечно, накопление подобных ошибок привело бы к коллапсу всей системы, который не происходит только потому, что у системы есть некая программа работы над ошибками. Причём программа корректирует ошибки во всём временнОм поле. Другими словами каждое мгновение, исправляя ошибки, программа разом корректирует прошлое, настоящее и будущее. Этим, кстати, объясняются многие сенсационные открытия, позволяющие совершенно по-новому взглянуть на прошлое.

Так уж случилось, что один из сбоев затронул ваши личные отношения с Еленой Владимировной Пшеничной. И если бы коррекция прошла гладко, вы никогда бы о ней не вспомнили. Разве что иногда с вами случались бы приступы необъяснимой грусти и чувства утраты. Однако во время коррекции с вами произошёл ещё один сбой, или, как мы их называем, сбой второго порядка.

В результате этого довольно редкого явления вы стали одной из точек напряжения системы. И до тех пор, пока система не вернётся в состояние равновесия, это напряжение будет возрастать. Для вас это будет выглядеть, словно мир начал сходить с ума.

Проанализировав ваш случай, мы пришли к выводу, что препятствующим окончанию коррекции фактором стала присущая вам способность влиять на систему посредством воли или намерения… Название не суть важно. А важно то, что вы можете влиять на ход коррекции посредством присущей вам силы. Говоря проще, при наличии целеустремлённости и упорства, вы можете рассчитывать на некую компенсацию за причинённый вам ущерб. При этом вы должны понимать, что, с одной стороны, прошлого, каким оно было, вы не вернёте. С другой стороны, слишком упорствовать вам тоже нельзя, так как ваши требования будут удовлетворены лишь в том случае, если их удовлетворение потребует энергетически меньших затрат, чем ваше упразднение.

Надеюсь, эта информация позволит вам прийти к правильному решению.

Сергей медленно открыл глаза. Вставать не хотелось, тем более что после ночной прогулки, если, конечно, она не приснилась так же, как и терзавший его кошмар, хотелось спать. Но телефон не сдавался, и Сергею пришлось выбраться из-под одеяла, пройти в коридор, где на полке возле телевизора стоял ненавистный аппарат, и снять трубку.