Парню показалось, что колдун видит его мысли, разделяя людскую печаль.

— Нет, я нашел его в Мертвом городе уже без сознания, заколдовал, чтобы привезти сюда, но, когда умрет он, увянет и цветок. Море залечит рану, но отсюда далеко до моря, и мне к волнам не приблизиться. Оно не позволит.

Сашка не спрашивал, почему море не подпустит колдуна к себе, а кто наказал этого мужчину так страшно и за что, парень и не догадывался.

— Я попробую, — тихо заверил он хозяина.

Сашка опустился на колени подле кресла, хотел просто взять розу из рук Вейна, но почему‑то не спешил. Нет, не так. Иначе нужно. Если смерть ждет всякого, сорвавшего такой цветок, то к смерти и нужно обращаться.

Парень взял мужчину за раненную руку, коснулся ею своего лба, будто со смертью поздоровался.

— Чего ты хочешь? — едва слышно спросил нечеловеческий голос устами потерявшего сознание.

— Твой цветок, — Сашка не поднимал голову, не опасаясь, что проклятье или болезнь перейдет на него самого.

— Для кого? Для осужденного на страдания? Для врага? — голос холодно смеялся, но губы Вейна словно не шевелились, и голос больше напоминал женский, чем мужской.

— Мне все равно, кто он и за что его наказали. Ты отдашь мне цветок, или нет? — раздраженно спросил парень, поднимаясь.

— Кровью связаны вы, пока соль моря сильнее соли крови не станет, — радовался ледяной голос. — А цветок бери.

Раненый застонал, приходя в себя. Роза сама выпала из его онемевших пальцев.

— Ты в крови! — испугалась Луиза, вытирая платком лоб Сашки.

— Это не моя кровь, — парень отстранил красавицу.

Колдун поднял цветок, пыльца облачком взмыла над огненными лепестками, сложившись в серебристую женскую фигуру, руки у него были обычными, не уродливыми.

— Так просто… Почему же я не догадался?..

— Околдованный не догадается.

Колдун удивленно глянул на Жака, сказавшего это.

— Твоя правда, не догадается, — медленно проговорил он. — Жаль, что я с вами не могу пойти. Забирайте его и идите, я вас благословляю, — он начертил в воздухе знак. — Это будет оберегать вас, пока вы не выйдете из города. Ничему не удивляйтесь.

— А куда пойдешь ты? — Сашка не мог не спросить.

— В небытие, — улыбнулся колдун. — Куда давно лежит мой путь, — и внезапно его глаза осветились сиянием, какое бывает только у воды, когда восходит луна. — Передайте Морю, что я его так и не смог предать.

Но Сашка видел перед собой не колдуна, не седого мужчину, а совсем иного человека, чьими волосами и флагом, поднятым перед боем, играет морской ветер, а на поясе у него оружие, и в сердце воля, какой обычные люди не знают.

— Прощай, я передам Морю твои слова, — Сашка верил, что никогда не забудет это видение и когда‑нибудь найдет к нему разгадку.

Тропинка привела пиратов к озеру, сверкающему в снопах света, льющегося сквозь кроны деревьев.

— Смотрите, — прошептала Луиза.

Возле озера танцевала красавица — мавка. Каждое ее движение было плавным, как искристый поток воды, нежным, как ветер, едва касающийся разгоряченной страстью кожи, зыбким, как капли предрассветного тумана на траве. Темные волосы с прозеленью облаком одевали ее в мерцающие паутинные одежды.

— Она прекрасна, — не удержался Макс, залюбовавшись совершенной красотой удивительного существа.

Услышав его голос, мавка шмыгнула за дерево.

— Вы кто? — удивилась она, выглядывая из‑за ствола. — Люди сюда не ходят. Боятся.

— Мы с пиратского корабля, — попробовала приветливо улыбнуться Катерина. — Люди тебя с берега прогнали?

— Скажешь такое! — мавка осторожно вышла к ним.

Пышные темные волосы, по которым отблесками шли зеленые волны, доставали почти до самой земли, а полупрозрачное шелковое убранство надежно скрывало ее сказочное тело. Хотя Макс был готов поклясться, что еще мгновение назад она танцевала обнаженной, прикрытая лишь своими роскошными волосами.

— Люди сами меня боятся. А здесь… — неестественно зеленые глаза мавки встретилась взглядом с капитаном. — Ярош Сокол?

— Не помню, чтобы мы виделись раньше, — такую красоту Ярош бы запомнил.

— Не виделись, — она замялась, решая, стоит ли продолжать. — Я слышала о тебе, пират. Просто слышала. О тебе много говорят, хотя и не всегда правду.

Ярош смерил ее заинтересованным взглядом.

— И что же неправдивое обо мне рассказывают?

— Многое, но о том не со мной разговаривать стоит, — уклонилась от ответа красавица. — Отважитесь пойти дальше в моем сопровождении?

Итана, Лаура и Катерина переглянулись, но промолчали. Макс кивнул, посмотрев на Яроша. Берн красноречиво проверил свое ружье.

— Мы пойдем с тобой, — решил капитан.

На свежем воздухе Вейну стало лучше, но рана продолжала кровоточить. Серая тряпка промокла.

— Давай, я тебе рану своим платком перевяжу, — предложила Луиза.

— Потом, — не согласился Вейн. — Сначала отсюда выберемся.

Шумная толпа рынка беспрепятственно выпустила их. Торговцев и покупателей становилось все меньше, площадь растекалась тремя неширокими улицами.

— Куда дальше? — спросил Эмиль больше у Сашки, чем у Луизы.

Парень остановился. Улицы почти одинаковые, но на каждой должны быть солдаты, как сказал колдун. Сашка задумался, засунув руки в карманы. Шар был холодный, но от прикосновения он потеплел.

— Думаю, нам направо, — не очень уверенно проговорил парень.

— Как скажешь, командир, — поддержала его Луиза.

Солдат был один.

— Арсен, — поздоровался он, протягивая руку Вейну.

Эмиль и Луиза стали возле Сашки. Жак незаметно спрятался за ними. Глянув на Сашку, Вейн пожал руку солдата.

Арсен долго смотрел на него, дольше, чем необходимо стражнику, который хочет арестовать человека. Сашке показалось, что прежде чем стать солдатом, Арсен прошел через адские мучения, отпечатавшиеся в его глазах, сейчас пустых и не похожих на человеческие. Пытки в подземельях Империи во имя мира и величия истории.

Все понимали, что сейчас произойдет. Таким стражам не нужны документы, чтобы узнать беглецов. И теперь исчезнуть они не успеют. Нет рядом Али, что смогла б указать им путь. Да и жива ли она?.. И Вейн тоже не просто так приблизился к врагу: только сейчас парень осознал, что спасенный им вооружен и весьма опасен, он убивал раньше. Чья‑то жизнь сегодня оборвется на этой улице, но кровь не льют на правильной дороге…

— У каждого из нас есть своя тропинка, начерченная в пыли, — тихо сказал Сашка, всматриваясь в стражника. — И когда кто‑то умирает, тропинок становится меньше, ветром ночным сдувает те дорожки. Дунул ветер — и нет их.

Арсен медленно отпустил Вейна, посмотрел на Сашку.

— Чьи тропки ты старался укрыть от ветра? За что тебя наказали?

Арсен вздрогнул, закрыв опустевшие от страданий глаза.

— Не ваше это дело… — но звать других он не спешил.

Сашка и Арсен смотрели друг на друга, склонил голову бледный Вейн, молчали Эмиль и Луиза. Казалось, само время остановилось и вслушивается в не сказанные слова.

— Идите за мной, — совсем другим голосом приказал солдат.

Но друзья не двинулись с места, осознав, что готовы драться за свою жизнь.

— Верьте мне, — приветливо добавил Арсен. — Просто верьте.

И они поверили.

Как Арсен вывел их из города незамеченными — загадка. Солдат привел друзей к дому, находящемуся в пригороде. Старое сооружение покосилось и напоминало брошенный домашний очаг, где давно погасло пламя.

С двери посыпалась труха, когда Арсен ее открыл. Внутри отдавало пылью и плесенью, затхлым воздухом покинутого дома. Друзья несмело зашли вслед за Арсеном.

Солдат нашел оплавленную свечку, зажег от спички. Огонек качнулся, отразившись в большом старом зеркале.

— Арсен, а где твоя жена? — спросила Луиза, разглядывая комнату, укрытую толстым слоем пыли и грязи.

— Я не был женат, — Арсен искал другие свечи, но больше не было.

— А этот дом? Тогда чей он? — Вейна толкнул старый пес, вбежавший в комнату.