С этой целью он прежде всего отдал распоряжение мастерам, трудившимся над изготовлением изваяния, не торопиться, а позаботиться главным образом о качестве выполнения. Затем он с риском для себя написал Гаю о необходимости отложить на некоторое время установку изваяния, во-первых, потому, что оно еще не готово, а во-вторых, потому, что теперь время созревания хлебов и фруктов и евреи, ожесточенные приказом императора, могут выразить свое негодование порчей нив и деревьев; и так как Гай собирается вскорости ехать в Александрию, а путь сушей через Малую Азию и Сирию лучше морского, то ему с многочисленным войском и свитой понадобится много провианта, в том числе хлеб плодородной Палестины; посему не стоит гневить евреев и подвергать опасности поля и сады. Так писал Петроний Гаю. Просить императора, чтобы тот отменил свой приказ, у Петрония не хватало смелости. Но даже в такой форме — в виде прошения об отсрочке — письмо разгневало сумасбродного и злобного императора. Этот человек-зверь не мог себе представить, что возвышенное побуждение, а не личная корысть могло повлиять на сердце доблестного римлянина, и он заподозрил, что Петроний подкуплен евреями. Но Петроний был отличным полководцем, а граница между римскими владениями и Парфянским царством требовала тогда особой бдительности. Поэтому Калигула подавил свой гнев и написал Петронию, что он хвалит его осторожность и прозорливость, однако торопит его с установкой изваяния, так как жатва — будь то истинная причина или только предлог — уже прошла.

Казалось, что надежда потеряна... Но спасение снова пришло от царя Агриппы.

Осенью 39 г. Гай Калигула отправился якобы воевать с Галлией, Германией и Британией и с этого ”поля боя” вернулся лишь 31 августа 40 г. Через несколько дней после его возвращения Агриппа посетил его в Риме или Потеоли. Заметив, что отношение императора к нему изменилось, он, не чувствуя за собой никакой вины, был озадачен. Гай скоро вывел его из недоумения и с возмущением рассказал ему, что приказал поставить свое изваяние в Иерусалимском храме, а евреи отказываются выполнить этот приказ. Агриппа ничего этого не знал, так как, очевидно, не был в Палестине все лето. Услышав эту роковую весть, он был потрясен. То краснея, то бледнея, он лишился чувств и упал бы, если бы его не поддержали люди, стоявшие перед императором... Рабы отнесли его в состоянии полного оцепенения к нему домой, где он пролежал до следующего вечера в полубессознательном состоянии. Так повлияла весть о неслыханном кощунстве даже на такого еврейского царя, который воспитывался в Риме и вел разгульную жизнь в среде развратных римлян! Так дорог был еврейский Закон даже полуассимилятору из дома Ирода! Справедливо замечает Грец, что за двести лет от Антиоха Эпифана до Гая Калигулы евреи весьма изменились: тогда первосвященники из дома Цадока были Нарушителями Закона”, а теперь даже члены династии Ирода стали правоверными евреями. Таково было влияние ”льстивых” фарисеев...

Когда приглашенные к Агриппе врачи привели его в чувство, он поспешил написать Калигуле подробную записку, которую Филон цитирует если не с дословной точностью, то во всяком случае ее основное содержание. Этот исторически очень интересный доклад не только свидетельствует о распространении евреев почти во всех известных в то время странах и об их огромном влиянии на государственные дела, но также о чувстве братства и близости, которое связывает их, и о том, как глубоко они ощущают, что Страна Израиля является родиной всей нации, а великий Храм в Иерусалиме — ее национальным центром. Идея единственности и бестелесности еврейского Божества тоже ясно изложена в этом послании. Это сознательное определение концепта Божества, как его понимали евреи, можно приписать влиянию философа Филона, но само сопротивление установлению статуи Гая явно показывает, что евреи в целом придерживались тогда монотеизма в самом полном и чистом смысле этого слова.

В этом письме Агриппа снова проявляет себя как личность положительная, и недаром Талмуд неоднократно воздает ему должное. Между прочим, он писал Гаю: ”Нет для меня ничего дороже жалованной мце тобой царской короны. Я прошу тебя: возьми у меня эту корону — но не оскверняй святыни моего народа. А если ты бесповоротно решил поставить изваяние и истребить еврейский народ — возьми раньше жизнь мою”. Так мог писать царь Иудеи, хотя и жалкий царь, царь чужой милостью; так писал тот, кто был внуком властолюбца Ирода-идумеянина, но также и потомком Хасмонеев, для которых страна и народ были дороже власти.

Это замечательное послание оказало на Гая должное влияние. Он написал Петронию, что если изваяние еще не установлено в Храме, то он может не ставить его там.

Но Калигула не был человеком, способным полностью отказаться от своего сумасбродства. Тут же — или спустя короткое время — он решил, что вне Иерусалима, во всех других городах Палестины неевреи смогут ставить его изваяние без какого-либо препятствия со стороны евреев. Кроме того, он пустился на хитрость: под строгим секретом он приказал изготовить в Риме новое бронзовое изваяние вместо того, над которым работали в Сидоне, чтобы тайком взять его с собой в Александрию и по дороге внезапно установить его в Иерусалиме, прежде чем евреи успеют воспротивиться, и переименовать Иерусалимский храм в ”Храм молодого Гая, он же страшный и величественный Зевс”. Этот сатанинский план не был выполнен только потому, что Калигула был убит 24 января 41г.

Но пока что Гай был охвачен гневом. Римского императора, правящего всем миром, вынуждают отменить данный им приказ или прибегнуть к хитрости! Кто же виновен в этом, если не Петроний, который не поторопился выполнить его повеление! Итак, Гай написал второе письмо Петронию, в котором обвинил его в получении взятки от евреев, и в наказание за это потребовал, чтобы тот покончил жизнь самоубийством—в назидание непокорным (в начале января 41 г.) .

¹

Одна стадия — приблизительно 185 м.

На этот раз счастливый случай выручил Петрония: посланников императора, которые должны были вручить Петронию роковое письмо, застигла сильная буря, их судно долго блуждало в море, и вышло так, что посланники с вестью о смерти сумасбродного императора опередили ”ангелов смерти” на двадцать семь дней. Разумеется, что в изменившихся условиях как приказ об установке статуи, так и приказ Петронию наложить на себя руки потеряли силу.

День убийства Гая и отмены его приказов евреи провозгласили праздником. Таким образом сохранился этот великий момент в жизни еврейской нации и в еврейской литературе.

В Мегиллат Таанит (гл. 11) мы читаем: ”Двадцать второго швата прекратилась работа по изготовлению статуи, которую враг собирался внести в Храм, и в этот день не следует оплакивать мертвого”. Комментарий к Мегиллат Таанит, происхождение которого является более поздним, чем сам комментируемый текст, но который содержит более древние предания из талмудических барайт, добавляет: ’Таскалгас (Гай Калигула) послал идол, чтобы установить его в Храме, и слух об этом дошел до Иерусалима в канун праздника. Сказал народу Шимон Праведник: ’Празднуйте свой праздник весело, так как ничто из того, что вы слышали, не исполнится; Тот, Чей дух обитает в этом доме, сотворит нам чудеса и в эти дни, подобно тому, как Он творил чудеса нашим предкам из поколения в поколение’. А когда Шимон увидел, что римляне приближаются, то сказал евреям: ’Выходите навстречу’. Вышли посланники встречать их — один в Акко, второй в Тир, третий в Сидон, а четвертый в Кезив. Когда весть об этом распространилась, то вышли все старейшины Иерусалима и сказали: ’Все мы умрем, но этому не быть’. Они вопили и умоляли посланца (т. е. Петрония) . Сказал им посланец: ’Вопите и умоляйте не меня, а вашего Бога, который в небесах’. Когда он (Петроний) прибыл в города (Акко и Тверию), то увидел людей, выходящих навстречу ему из каждого города. Увидя их, он был поражен. Сказал: ’Как их много!’ Сказали ему /доносчики/: ’Все они евреи, выходящие изо всех городов’. Когда вошел в города (Акко и Тверию) , то увидел людей, лежащих на площадях на мешках, посыпанных пеплом. Не дойдя до Антипатриды, он получил письмо с извещением, что Гаскалгас убит. Тотчас же взял он идола и отдал его евреям, и они потащили его. Тот день они объявили праздником”.