К. настаивал на том, что никакая материалистическая интерпретация не может дать удовлетворительного объяснения истории еврейского народа. В самом деле, если евреи уступили бы давлению внешних сил, они не смогли бы сохраниться. Однако они не исчезли и продолжали творческое существование лишь благодаря своей вере, благодаря тому, что духовные факторы оказались сильнее всех прочих.
К. писал о пророках Израиля и об эпохе Второго Царства, выбирая именно эти периоды за то, что, по его мнению, они отражали высший расцвет еврейского национального духа, за то, что это было время, когда евреи смогли внести свой собственный самобытный вклад в духовную жизнь человечества.
К. отказывался отделять в иудаизме национализм от религии и рассматривал национальный дух дохристианского периода как нормативный. Он видел в эпохе Хасмонеев великолепную эпоху возрождения, в которую еврейский язык, литература и искусство достигли своего высшего расцвета. Он доказывал, что, если бы не Хасмонеи, иудаизм не восторжествовал бы над язычеством и эллинизмом и евреи представляли бы собой лишь малочисленную и незначительную группу.
Отдавая должное религии, К., вместе с тем, выделял политические аспекты периода. Он утверждал, что мессианские устремления эпохи носили не только религиозный, но и политический характер, и был убежден в том, что Мессия воплощал как религиозные, так и национальные чаяния, как религиозные, так и национальные цели, жажду благополучия для Сиона и мечту о мировом прогрессе.
К. больше писал о героизме, чем о страданиях евреев. Он глубоко чувствовал, что его молодые современники нуждаются во вдохновляющем примере героического прошлого. Тщательно избегая модернизации прошлого, он вместе с тем считал уместным и плодотворным проводить параллели между настоящим и прошлым и прилагать к настоящему уроки истории. К. несомненно стремился к адекватному пониманию прошлого, однако это не было его единственной целью: он стремился возвратить настоящему ценности прошлого. Именно это привело его к рассмотрению истории в новом свете и заставило приложить все силы изучению того периода еврейской истории, который, как он чувствовал, мог сказать очень многое его собственному поколению.
Предлагаемая читателю книга ”Когда нация борется за свою свободу” является ярким подтверждением взглядов ее автора. Книга написана в 1936 году в подмандатной Палестине и предназначена служить воспитанию национального самосознания, вере в будущее и борьбе за национальное возрождение.
Книги К. были переведены на многие языки. В 1947 он был избран почетным членом Американской Академии искусств и наук. В 1958 К. был награжден Премией Израиля.
ОГЛАВЛЕНИЕ
НЕХЕМИЯ БЕН ХАХАЛИЯ (445—424 до н. э.) 1
I
Появление Нехемии сына Хахалии на арене истории еврейского народа произошло в один из наиболее критических периодов в жизни евреев. Роковой вопрос: ”быть или не быть?”, вставший перед народом вследствие падения Иудеи и изгнания в Вавилонйю, касался не только продолжения существования еврейского государства как такового; опасность исчезновения угрожала самой нации.
Вавилонское пленение, которое фактически началось с изгнания царя Иехояхина (597 до н. э.), глубоко ранило народный организм: народ Иудеи был разорван на две части. Всего четырнадцать тысяч человек было уведено в Вавилонию при царях Иехояхине и Цидкияху, но эти четырнадцать тысяч были цветом общества: царский дом, сановники и вельможи, главные священники, все богачи и правящая верхушка и даже самые нужные ремесленники — "плотники и кузнецы” (II Цари 24:14). В Иудее остались неимущие, большинство которых тоже было рассеяно после убийства Гдалии бен Ахикама, назначенного Навузараданом правителем Иудеи по приказу царя Навуходоносора. Итак, в Иерусалиме и в провинции осталось немного жителей. Это были простые люди, не имевшие состояния и не отличавшиеся образованностью. В Вавилонии же были лучшие сыны народа. Как Иеремия в своей аллегории о двух корзинах со смоквами (Иеремия 24) , так и Иехезкель (11:15—18) ценили вавилонских пленников более высоко, чем тех, кто остался в Иерусалиме и провинции.
Действительно, в то время как после смерти Иеремии мы не знаем ни одного пророка в Иудее в период вавилонского пленения, вавилонская диаспора дала двух великих пророков — Иехезкеля и ВтороИсайю.
Изгнанники жили в Вавилонии семьями и большими общинами, во главе которых стояли начальники родов. Такие общины существовали в Тель-Авиве (по-ассирийски — ”холм потопа”), в Касифии, в долинах рек Ахавы и (особенно много) Кевара ("Большого канала”) . Общины изгнанников пользовались полной автономией. Навуходоносор, хотя и не щадил бунтовщиков, был добрым властелином и заботилсй^а развитии торговли и культуры в своем государстве. Так что политическое и экономическое положение еврейских изгнанников было хорошим — насколько вообще может быть хорошим положение части нации, выкорчеванной из взрастившей ее почвы.
В 1893 г. в развалинах города Нофера (Ниппура) были найдены 730 вавилонских документов — коммерческие договоры торгового предприятия Мурашу, существовавшего во времена Артаксеркса I (465— 424 до н. э.) и Дария II (424—404), т. е. как раз во времена Нехемии. Мы обнаружили в этих документах имена 70 евреев, живших ”на реке Кеваре”. Из документов видно, что большая община этих изгнанников жила в хороших условиях. У них были земли, дома и виноградники — все так, как хотел пророк Иеремия в своем известном письме (Иеремия, гл. 29). Среди них были богачи, которые вели оживленную внешнюю торговлю. Многие из них были торговыми представителями богатых вавилонян и персов, всецело доверявших им. Среди них были сборщики податей и другие царские чиновники. Например, Ханания бен Менахем значится в одном из документов Мурашу под титулом ша-ана-мухи-уцур-ша-шары, т. е. ответственный за птиц царя (наподобие носителей библейских титулов адонирам — ответственный за исполнение принудительных работ, или ьиевна — заведующий хозяйством царского дома). В окрестностях Нофера были поселения и имения, называвшиеся по именам их еврейских владельцев. Так, например, один поселок назывался Бет-Ханания. В документах Мурашу упоминается канал Науру-ша-Натуну, т. е. река Натуна. Скорее всего, этот канал проходил по земле, принадлежавшей еврею Натану. Таким образом, еврейские изгнанники в Вавилонии были "свободными гражданами в свободной стране". Их политическое и материальное положение было прочным.
Их духовная жизнь тоже особенно не ущемлялась. Частица "йя" (Бог), являющаяся составной частью многих имен (например, Ахия, Бенайя, Баалия, Берехия, Звадия, Тувия, Иедайя, Иешравия, Маттания, Плайя), говорит о том, что они ощущали крепкую связь с Богом Иудеи — Яхве. Имена Шабтай (у пятерых из семидесяти евреев, упомянутых в документах Мурашу) и Хаггай указывают на то, что изгнанники в Вавилонии соблюдали субботу (шаббат) и еврейские праздники (хаггим) . Имена Ханан, Ханни, Ханани, Ханания говорят об их вере в то, что Бог помиловал свой народ, сжалившись над ним; имена Педайя, Птахья, Менахем (Нехемия) — что Бог принес избавление своему народу, раскрыл двери изгнания руками царя Кира и утешил евреев. Имя Плайя указывает на чудеса, которые Бог сотворил или сотворит для своего народа, а имена Бнаэль и Бнайя намекают на восстановление Храма или Иерусалима. Но вавилонские евреи все же не избежали политических преследований, как видно из некоторых мест у ВтороИсайи. Например:
...это народ разоренный и разграбленный;
все они связаны в подземельях
и сокрыты в темницах;
сделались добычею, и нет избавителя, ограблены, и никто не говорит: ”отдай назад!”
(Исайя 42:22)
О политических преследованиях более позднего времени мы находим убедительное свидетельство в главе 63 и далее. Нельзя также сказать, что евреи пользовались полной духовной свободой. Наряду со светом были и тени, как всюду в диаспоре, где евреи жили большими общинами. Пророк жалуется:
Я открылся не вопрошавшим обо Мне;