Тогда враги обратились к языку силы. Они сговорились внезапно напасть на рабочих, убить их и тем самым прервать постройку стены. Но Нехемия узнал об об этих замыслах от евреев, живших по соседству с врагами. Он установил народное дежурство. За стеной были поставлены стражи, вооруженные мечами, копьями и луками. Своих юношей-прислужников он разделил на две части: одна — вооруженная — на страже, а другая — на стройке. И все, ”строившие стену и носившие тяжести... одною рукою производили работу, а другою держали копье. Каждый из строивших препоясан был мечом по чреслам своим, и так они строили”. При Нехемии же всегда находился отрок-трубач, который должен был при появлении врагов трубить в рог, чтобы работающие в разных концах стройки собрались вместе и отбили врага.
Строительство шло споро: чтобы не терять времени, работали от зари до появления звезд, не выпуская меча из рук. Для предотвращения ночного нападения на город, Нехемия приказал ночевать не возле стены, а в городе, и быть ”ночью на страже, а днем на работе”. Сам Нехемия и его приближенные и прислужники не раздевались на ночь. Так шла работа по строительству иерусалимской стены! Это единственный такого рода подвиг в истории человечества. Он стал возможен только благодаря мужеству Нехемии — доблестного мужа, воодушевлявшего народ и его руководителей энергичными словами: ”Не бойтесь их! Помните Господа великого и грозного и сражайтесь за братьев своих, за сыновей своих и за дочерей своих, за жен и за дома свои!” (Нехемия 3:36).
Итак, и этот заговор врагов не удался, и стена росла. Тогда враги прибегли к хитрости. Они знали, что душой всего дела был Нехемия, и решили тайно покончить с ним. Они пригласили его в городок Кфирим для встречи с Санбаллатом и Гешемом, намереваясь убить его там. Нехемия, которому были известны их намерения, притворился, что ничего не знает, и ”простодушно” ответил: ”Я занят большим делом; не могу сойти. Дело остановилось бы, если бы я оставил его и сошел к вам” (Нехемия 6:3) . Тогда враги прибегли к другой хитрости. Если раньше они намекали на то, что Нехемия с его друзьями замышляют мятеж, то теперь они притворились, что не верят в это обвинение, возводимое другими. А так как такое обвинение чревато опасностью для Нехемии и для Иудеи вообще, они, будучи друзьями его и народа Иудеи, готовы совместно с ним обсудить, какие меры принять против этой клеветы. Санбаллат послал открытое письмо к Нехемии, в котором говорится: ”Слух носится у народов, и Гешем говорит, будто ты и иудеи задумали отпасть, для чего и строишь стену, и хочешь быть у них царем, по тем же слухам; и пророков поставил ты, чтоб они разглашали о тебе в Иерусалиме и говорили: ”царь иудейский!” И такие речи дойдут до царя. Итак, приходи, и посоветуемся вместе”. Но Нехемия отвечает коротко и ясно: ”Ничего такого не было, о чем ты говоришь; ты выдумал это своим умом” (Нехемия 6:6—8) .
Тогда недруги придумали новую уловку. Они наняли какого-то ”пророка” Шмайю бен Длайю и некую ”пророчицу” Ноадию, и те ”запугивали” Нехемию. Шмайя сказал Нехемии, что покушаются на его жизнь, и посоветовал ему спрятаться в Храме. Этим они пытались повредить ему двояким образом: если Нехемия послушается совета Шмайи, то, во-первых, он станет посмешищем для народа как трус, а во-вторых, он вызовет презрение к себе как осквернитель святыни, поскольку вход внутрь Храма воспрещен мирянину. Это будет его духовной смертью. Но Нехемия гордо отвечает: ”Может ли бежать такой человек, как я? Может ли такой, как я, войти в Храм и остаться живым? Не пойду!” (Нехемия 6:11). Это был достойный ответ!
Стена была построена очень быстро — в пятьдесят два дня (завершена 25 элула 444 г. до н. э.). Участок, прилегающий к тем или иным воротам, был закреплен за определенной группой строителей. Так, Овечьи ворота построили и освятили первосвященник Элияшив и его братья священники; Рыбные ворота строили уроженцы Сенаи совместно с группой богатых людей; Ворота Долины и Ворота Источника строили начальники округов и полуокругов и т. д.
Когда строительство было закончено, Нехемия устроил пышную, торжественную церемонию обновления стены. Здесь мы видим его вместе с писцом Эзрой. К этому национальному празднеству Эзра привлек и женщин с детьми. Он собрал отовсюду левитов и певчих, поставил два хора и организовал два шествия ”по стене”. По правую сторону, с запада на юго-восток двигалось одно шествие с хором, и замыкал его писец Эзра, а по левую сторону, с запада на северо-запад шло второе шествие с хором, и замыкал его наместник Нехемия. Во главе шествий шли хоры левитов, пели гимны, приписываемые Давиду, играли на арфах и лирах, ударяли в кимвалы и трубили в трубы. А когда оба хора стояли в Храме, под радостные трубные звуки были принесены многочисленные жертвы, ”и веселие Иерусалима далеко было слышно” (Нехемия 12:43).
Но когда прошли дни веселья, начались будни с их докучными заботами. Теперь, когда Иерусалим был окружен крепостной стеной, особенно ощущалась малочисленность населения города: ’Тород был пространен и велик, а народа было в нем немного, и дома не были построены” (Нехемия 7:4) .
Маленькое государство не может жить без политического центра, в котором были бы сконцентрированы государственные учреждения. Кроме того, Иерусалиму угрожала опасность нападения врагов, так что Нехемии пришлось назначить коменданта столичной крепости и приказать, чтобы ворота города открывались лишь днем и закрывались с наступлением ночи, а также чтобы жители постоянно несли дежурство по охране города. Для этого необходимо было заселить Иерусалим и превратить его в многолюдный и жизнеспособный город. С этой целью обратился Нехемия к левитам и ко всем, кто оставил страну в смутное время, с призывом вернуться в Иерусалим. Вдобавок было постановлено, что десятая часть жителей окраин страны поселится в Иерусалиме. Набор этот определялся жребием.
Таким образом Нехемия создал совершенно н о вый Иерусалим. Это был акт не менее важный, чем постройка стены. С тех пор Иерусалим — настоящий центр Эрец-Исраэль, сердце Иудеи, подобно тому, как в свое время Париж станет сердцем Франции. Все великие еврейские движения зарождались в Иерусалиме или, по крайней мере, сосредоточивались в нем. Центром иудаизма и всей политической жизни был теперь Божий град с находившимся в нем Храмом и ”Великим Собранием” (Кнесет ха-Гдола) .
Нехемия заботился и о государственном устройстве. Он назначил своего брата Ханани градоначальником Иерусалима, а Хананию, ”человека правдивого и богобоязненного”, — комендантом иерусалимской крепости. По-видимому, он же разделил молодое государство на округа и полуокруга и назначил начальников на этих территориях или укрепил авторитет уже существующих.
Но ему предстояло совершить еще два акта, которыми завершилось его первое посещение страны, — важный экономический акт и столь же важный религиозный акт.
IV
Когда политическое положение Иудеи упрочилось, а жизни и имуществу жителей Иерусалима перестала угрожать непосредственная опасность, Нехемия сосредоточил свое внимание на экономических проблемах.
Здесь картина была безотрадной. Из первой главы мы уже знаем, что подати, наложенные на евреев персидскими царями, были тяжелыми. Кроме того, Нехемия рассказывает: ”Прежние наместники, которые были до меня, отягощали народ и брали с них хлеб и вино, кроме сорока сиклей серебра; даже и слуги их господствовали над нарсудом” (Нехемия 5:15). С другой стороны, из греческих источников мы знаем, как персидские сатрапы (в Библии: ахашдарпаним) сосали кровь порабощенных народов. Недаром жаловался Нехемия в своей молитве, что евреи — ”рабы на той земле, которую Ты дал отцам нашим, чтобы питаться ее плодами и ее добром... И произведения свои она во множестве приносит для царей, которым Ты покорил нас за грехи наши. И телами нашими и скотом нашим они владеют по своему произволу”.
Строительство Храма, помешавшее обработке земли, нападения врагов и годы засухи, следовавшие один за другим, — все это разорило народ еще больше. Результатом был характерный для древнего времени экономический процесс. Сначала земля бедных крестьян, задолжавших владельцам богатых имений, переходит в руки богачей в счет погашения долгов; потом, когда уже нет земли, откупаются скотом и домами, а под конец заимодавцы обращают сыновей и дочерей должников в рабов и рабынь. Недовольный народ роптал. Еще живо было в сознании израильтян% понятие о том, что все они дети одного Отца, и бедные крестьяне и их жены громко возмущались: ”У нас такие же тела, какие тела у братьев наших, и сыновья наши такие же, как их сыновья; а вот мы должны отдавать сыновей наших и дочерей наших в рабы, и некоторые из дочерей наших уже находятся в порабощении — и нет у нас возможности выкупить их; и поля и виноградники наши у других” (Нехемия 5:5).