Все же я успел навести аппарат…

В девять часов все стихло. Тенькали и прыгали только синицы, стряхивая с веток капли осевшего тумана. Голосом, похожим на олений, прокричал вдалеке паровоз.

— Едут люди, — не то с завистью, не то с сожалением сказал егерь.

Мы сели в телегу и тихо тронулись по мягкой колее к дому.

— Завтра мороз будет, — по каким-то признакам определил егерь. — Мороз для оленей — первое дело. Любят мороз. Эх, поглядели бы — ревет, а у него дух изо рта!..

Я подумал: как хорошо, что рядом с большими городами и дорогами сохранился и бережется островок нетронутой, вечно радующей человека природы!

_{Фото автора. Воронежский заповедник.}

 _{27 октября 1960 г.}

Два часа на дне моря

Старушка протянула рублевый билет, и в обществе трех ребятишек я шагнул в прохладное подземелье.

— Море ненастоящее, — серьезно сказала девушка у входа и улыбнулась.

Девушку звали Иза Васильева. С этой русалкой в белом халате мы и совершили путешествие, о котором я расскажу.

Путешествие длилось всего два часа. Мы не надевали скафандров и подводных масок, мы даже не замочили обуви. И все-таки увидели подводный мир. Впрочем, к чему интриговать читателя — экскурсовод Иза Васильева провела нас по морскому аквариуму.

— Аквариум основан очень давно… — Иза называет имена Миклухи-Маклая, Александра Ковалевского… Пока она рассказывает, вы разглядываете страшных, похожих на ежей рыб, чучело акулы, рыбу-петуха, осьминогов, каких-то червей в банках со спиртом. Это пестрое, не мертвое, заспиртованное царство, словно и выставлено для того, чтобы, спустившись вниз, вы могли прошептать: «Как хорошо все живое!..»

В лицо летят брызги. Это напуганная кем-то из ребятишек полоснула хвостом белуга… Три черные спины. Три родственницы в бассейне.

Только приглядевшись, начинаешь различать: эта вот тупорылая — белуга, это осетр, а эта, с крючковатым носом, — севрюга.

— Чистоплотная рыба. Нереститься ходит в пресную воду… — Иза рассказывает, что поубавилось этих рыб в Черном море. А я вспоминаю, как у плотины Куйбышевской ГЭС билась о бетонную стену белуга. Ее увидели, когда она, уже окровавленная, перевернулась вверх брюхом.

Великий инстинкт звал рыбу вверх по реке, но она не могла пройти…

— Белуга живет двести лет и вырастает до тонны весом. — Иза ведет нас мимо застекленных стенок. Полумрак, сыро и тихо.

Лунным светом сияет «море». Нежными лентами трепещут водоросли. На дне — половинная галька, покрытые слизью обломки скал. Все сделано так, чтобы морские жители чувствовали себя «как дома». И все-таки неволя есть неволя. Трудно для каждого завести специальное меню. Кормят всех одним блюдом — мелкой рыбешкой. Для тех, кто поменьше, рыбешку рубят. За общим «столом» вегетарианцы едят из одного котла с хищниками. Удивительную приспособляемость рыб можно наблюдать и в природе. На Каракумском канале я наблюдал, как вегетарианец-сазан с жадностью набрасывался на своих братьев, меньших по росту. Недостаток пищи сделал добряка-сазана хищником, и его, как щуку, ловили «на живца».

Конечно, нарушение естественных норм жизни не проходит бесследно. В аквариуме обитатели моря не болеют, но перестают размножаться и плохо растут. Это лишает работником станции ценных наблюдений, да и посетители могли бы увидеть любопытные сценки, например, заботу о потомстве.

Вот морской бычок. Его не сразу отличишь от камней — невзрачный и незаметный, а ведь это он слывет среди рыб самым примерным отцом. Самка лепит гнездо из песка и кладет туда икринки. С этой минуты бычок-отец становится на стражу. Он так бдителен, что некогда бедняге поесть. Выводятся из икры маленькие бычки, а самоотверженный отец умирает от истощения.

Или вот не менее интересная рыбка — смарида. Целый косяк шныряет взад и вперед за стеклом. У самки «одежда» скромная, а самец настоящий «стиляга»: пестрый, по боку лента. Но не это удивительно. Удивительно, что все рыбки родятся самками, а через три года превращаются в самцов. А у морского карася-ласкиря заведено наоборот: каждому карасю суждено превратиться в самку.

Удивительный, незнакомый и мало еще изученный мир за стеклом! Основные свои повадки подводные жители сохраняют и в неволе. Остановимся у ванны, где плавает камбала. Большинству эта странная, похожая на плоский блин донная рыба знакома в маринованном виде.

И, конечно, не все знают, как ловко маскируется камбала «на воле». На серых камнях она серая, перенесем на черное дно — моментально чернеет. В аквариуме проводили специальный опыт. Дно ванны окрасили под шахматную доску и пустили камбалу. На глазах бывший до этого серым «блин», как по линейке, разделился на клетки — черные и белые. Это явление в природе называют мимикрией. Оно встречается не только у морских животных — вспомните хамелеона…

Иза ведет нас дальше.

— Угорь. Очень редкий житель Черного моря. Зато в Балтийском море угрей целые стада. По мокрой траве из водоема в водоем проползают до трех километров… Морской петух — царская рыба, очень редкая, очень вкусная… Рыба-игла, рыба-конек, ставрида, султанка, скаты. Посмотрите на тело скатов — сплошной плавник…

Поднимаемся вверх по ступенькам. Солнце, облака — полное впечатление, что побывал на дне моря. Радуешься, как мальчишка, первый раз побывавший в зоосаде. К сожалению, это пока единственный «подводный зоосад» на всю страну. ЕДИНСТВЕННЫЙ!

Чтобы понять, как это мало для богатой морями и реками страны, достаточно сказать, что в Японии 24 морских аквариума, во Франции — 12, в Америке — 56. Для ученых-ихтиологов, для студентов биологических вузов, для школьников аквариум — это живая лаборатория. В аквариуме можно читать популярные лекции, снимать любопытные фильмы. Наконец, жизнь подводного мира — увлекательное зрелище" для каждого. Не зря ведь с таким увлечением потянулась молодежь к подводному плаванию и к подводной охоте.

В Москве я говорил с известным океанологом, профессором Львом Александровичем Зенкевичем. Он считает, что мы могли бы иметь не только три-четыре больших аквариума со всем богатством животного мира морей и океанов. Небольшие, по типу севастопольского, аквариумы можно без больших затрат построить на наших крупных реках: на Волге, Енисее, Ангаре…

«Голубой континент» открыл свои двери перед учеными и спортсменами. Надо позаботиться, чтобы каждый любознательный человек мог заглянуть в интересный и пока еще малоизведанный подводный мир.

_{Севастополь. 30 октября 1960 г.}

Лесные встречи

Поляна Радости

У поляны названия не было. Назвали: поляна Радости.

Едешь по лесу — сумрачно, тихо. Дорога еле виднеется. Должно быть, в прошлом году последний раз тут проезжала телега. Колея забита прелыми листьями, высокая трава тянется к свету из колеи. Едешь час, два. Глаза уже просят простора, но по-прежнему к дороге теснятся сосны.

И вдруг — свет. Как в старинной высокой церкви, свет падает сверху косыми дымными полосами. Кидаешь сосновые иглы на полосу. Удивительно — не повисают. А ведь, кажется, должны бы закачаться, повиснуть на упругих солнечных струнах.

Теперь десяток шагов — и поляна. Озеро солнца. Все светлые зайчики по кустам, по веткам дубов и берез, по заросшей дороге сбежались из темного леса на эту поляну. Слились. И вот плещется среди леса теплое, звенящее озеро света.

Тонкий и дразнящий запах стоит над поляной. Лесник пошел привязать лошадь. Опускаюсь на землю… Вот он, родник аромата — скромный одинокий цветок с махровой головкой.

Белая таволга. Запах… И название — таволга…

Кладу в блокнот белый цветок. К зиме он высохнет, чуть пожелтеет. Уронишь каплю воды — и сразу рождается запах. Как будто ветер приносит в комнату запах ушедшего лета. Таволга.

Жил человек, назвавший первый раз это слово, увидел цветок и назвал. Удивительные слова: снегирь, берендей, Волга, иволга, таволга…